Поэтому сначала я должна попытаться победить своего врага на его территории.

Я прикасаюсь к ключице, слегка провожу кончиками пальцев по гладкому шраму, затем собираю волосы в пучок и закрепляю его заколкой. Подняв подбородок, я выхожу из кабинки.

Среди мужчин в костюмах сразу же наступает тишина, в которой чувствуется напряженная осведомленность. Купальник, который я выбрала, не для маленькой девочки.

Белая двойка состоит из двух лоскутков ткани. Верх едва прикрывает мою грудь, оставляя открытыми изогнутые выпуклости под грудью. Низ спускается в низкую полоску, которая скрывает меньше моей попки, чем показывает.

Я точно знаю, что делаю, когда пробираюсь перед столом мужчин к краю бассейна.

Мафиози, независимо от того, есть у вас с ними романтические отношения или нет, владеют своими женщинами. Им не обязательно хотеть нас, чтобы не хотеть, чтобы мы достались другим мужчинам. Это токсичная травля.

Ник — во всех смыслах и целях — семья. Он силовик клана Кассатто. Поэтому он стоит надо мной, отвечает за меня, и неважно, что он планирует лишить меня жизни, чтобы вознестись на вершину, — его гордость не позволит, чтобы любой другой мужчина жаждал меня как свою собственность.

Чтобы изменить его точку зрения на меня, я должна заставить его увидеть меня в новом, заманчивом свете. Как нечто большее, чем просто девушка, которую нужно защищать, пусть даже ради собственной эгоистичной выгоды. Я должна растревожить клетку его доминирующего альфа-зверя; я должна угрожать ему. Дикий зверь — это тот, кто отказывается от контроля.

Если вы собираетесь соблазнить мужчину, речь идет не только о физическом искушении, плотском желании. Нет, для такого мужчины, как Ник, который может получить это в любое время и в любом месте, необходимо соблазнить разум, подчинить волю, жестко контролируя ее, что необходимо для полного покорения.

С уверенностью, которую я едва ощущаю, я захожу в неглубокую часть бассейна. Подогретая вода приятно бьется о мою кожу. Я останавливаюсь, когда вода доходит до середины бедра, и зачерпываю воду из бассейна в чаши ладоней. Струйка воды попадает на живот и каскадом стекает по бедрам, как будто я привыкаю к температуре, прежде чем зайти дальше.

Я провожу руками по верхней части бедер и наклоняюсь, чтобы зачерпнуть еще одну горсть, чувствуя на себе тяжелый взгляд.

— Уходите. — Я поднимаю глаза на гортанный приказ Ника. Мужчины за столом ошеломленно смотрят на него.

— Вон. Сейчас же, — приказывает Ник.

На этот раз они не колеблются. Стулья скребут по мрамору, и один из парней кивает мне в знак ухода. Я выдаю милую улыбку, но замираю, когда темный взгляд Ника переключает мое внимание на него.

— Это было грубо, — говорю я, а затем продолжаю поливать хлорированной водой свои плечи и грудь.

Его молчание сгущает воздух между нами, а его взгляд пристально сверлит меня. Затем:

— Что ты делаешь, Бриа.

Отвечаю:

— Я же сказала, купаюсь.

Он наклоняется вперед и упирается локтями в колени, прикрывая рот сжатыми в кулак руками. Эти затененные глаза буравят меня до тех пор, пока я не вынуждена погрузиться под воду, чтобы спастись от жара его взгляда.

Вынырнув, я вытираю воду с лица и замечаю, что Ник идет к краю бассейна. Я подплываю к нему и подтягиваюсь, упираясь руками в каменный бортик. Я смотрю на него, смахивая воду с ресниц.

— Тебе стоит окунуться, — говорю я ему, слизывая с губ капельки воды. — Смой алкоголь из своих пор.

Он бросает короткий взгляд на Вито, после чего опускается на корточки. Опустив свое лицо в нескольких дюймах от моего, он говорит:

— Ты хочешь увидеть кровь, Бриа. Ты этого хочешь? — По моему телу пробегает холодок, и кожа покрывается мурашками под теплой водой.

— Я не...

— Ты хочешь, чтобы я выпотрошил этих двух парней прямо здесь? Запачкать кровью всю плитку? А может, хочешь посмотреть, как я вырежу глаза из черепа твоего телохранителя за то, что он смотрел на твою задницу, пока ты расхаживала прямо перед ним? — Он подцепляет пальцем мой подбородок и решительно поднимает мое лицо вверх. — Потому что именно это я и сделаю, если ты не вытащишь свою задницу из этого бассейна и не прикроешь ее одеждой.

В памяти всплывает воспоминание о том, как он перерезал горло мужчине, стоящему надо мной, и кровь стекала вниз, заливая мою разорванную ночную рубашку. Его угроза должна напугать меня настолько, чтобы прекратить эту игру, но у меня возникает внезапное, вызывающее желание проверить его, засунув его палец в рот и укусив его, чтобы посмотреть на его реакцию.

Вместо этого я намеренно облизываю губы и приподнимаюсь чуть выше. Теплое ласкающее дыхание касается моей влажной кожи, посылая возбуждающий ток прямо в живот.

— Не понимаю, как я могу заставить тебя что-то сделать, Ник, — говорю я, глядя на него сквозь ресницы и выгибая спину. Его взгляд скользит вниз, и мои соски твердеют под его пристальным взглядом. — Как невинная девочка может заставить взрослого мужчину сделать то, чего он не хочет?

— Хм... — Он хмыкает, медленно кивая головой. — Так вот как ты собираешься играть следующие пару недель. Будешь вести себя как соплячка, и все мужчины в твоей жизни будут жестоко убиты.

Ток ярости закипает в моей крови. То, что я несу ответственность за мужчин и их выбор, — это просто ужасно для девушки, родившейся в этом подземном мире, где доминируют и правят мужчины.

— Ты убиваешь людей каждый день, — говорю я, вызывающе поднимая подбородок и отталкиваясь от бортика. Ложась на воду, я плыву в обратном направлении. — Весь ваш мир — это мужская война. Я существую в нем лишь для того, чтобы меня трахали. Так что, если я могу хоть что-то сказать о том, когда и с кем… — Я бросаю целенаправленный взгляд на своего телохранителя. — Тогда я скажу это.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, я протягиваю руку и развязываю шнурок бикини на шее.

Я слышу, как Ник шумно вдыхает воздух, а его ноздри предупреждающе раздуваются.

— Бриа... — Но я уже потянула за шнурок. Топ спускается, и я смело протягиваю руку между лопатками и дергаю за вторую нитку. Грудь погружается под воду, я ухмыляюсь ему и протягиваю белый бикини-топ, а затем бросаю его в глубокий конец бассейна.

Его красивые черты лица приобретают смертоносное выражение, а угольные глаза темнеют до кромешной тьмы, от которой по воде, омывающей мою кожу, пробегает ледяная рябь. Внезапно я жалею о своих словах и боюсь близости Вито к Нику, и почти прошу его уйти...

— Убирайся к чертовой матери. — Ник направляет команду на моего телохранителя, но его темные глаза не отрываются от моего лица.

Вито колеблется у входа в бильярдную, не решаясь оставить меня наедине со сводным братом, который в данный момент выглядит более чем не в себе.

— Если ты сейчас же не уберешься к чертовой матери... — Ник обращает всю силу своей злобы на Вито: — Я вырву твои чертовы глаза из черепа.

Бросив на меня последний вопросительный взгляд, Вито дожидается моего отрывистого кивка в знак согласия, после чего говорит:

— Если вам что-нибудь понадобится, мисс Кассатто, я буду снаружи с Данте. — Последнюю фразу он произносит, бросив прищуренный взгляд на Ника, что является своеобразным предупреждением. Затем он выходит из комнаты.

Ник не показывает, что боится двух мужчин, стоящих снаружи. Он медленно поднимается на ноги, затем достает из-за пояса брюк нож в ножнах.

Тревога ледяными струйками бежит по моему позвоночнику. Я мечусь по глубокому краю бассейна, отталкиваясь все дальше, отчаянно пытаясь добраться до мелководья, где смогу устоять на ногах.

Не отрывая от меня своего лазерного взгляда, Ник кладет нож и его чехол на стол. Затем он делает три резких шага вперед, распахивая при этом воротник своей белой рубашки, и, не доходя до уступа, эффектно снимает ее с рук.

Мое сердце быстро бьется в груди, когда Ник ныряет в бассейн.

— Вот дерьмо. — Я кручусь и тянусь вверх, отталкиваясь ногами, пока плыву. Каждый гребок кажется мне свинцовым, руки дрожат, ноги отяжелели от воды.

Он даже не потрудился снять обувь, и все же он, как ракета, рассекает воду, настигая меня. Когда он выныривает на поверхность, паника охватывает мои конечности. Я вскрикиваю и ухожу под воду, заглатывая полный рот хлорки.

Его сильная рука обхватывает мою талию, и вытаскивает на поверхность. Прижав меня спиной к своей груди, он наступает на ноги и удерживает меня над водой. Он буксирует меня к тому месту, где можно коснуться дна.

Он не отпускает меня. Его предплечье обхватывает мою грудную клетку, и ощущение того, что моя грудь упирается в его руку, лишает меня всех рациональных мыслей.

— Не двигайся, — требует он, его тон — глубокий гул в моей спине.

Я вдыхаю дрожащий воздух, чтобы наполнить горящие легкие, и бормочу:

— Я не могу... я не могу коснуться дна.

— Прекрати извиваться, Бриа... черт возьми. — Рычание вырывается на свободу, и я чувствую, как напрягаются его мышцы.

Он издает яростный стон и обхватывает меня второй рукой. Его промокшая рубашка обтягивает мою грудь. Он стягивает спину, фактически закрывая меня, а рубашкой обматывает вокруг, как топ. Она связана так крепко, что я не знаю, из-за давления рубашки или из-за страха, но внезапно дышать становится слишком трудно, и я теряю способность бороться и расслабляюсь в его объятиях.

Его тяжелый выдох овевает макушку моей головы, его сердце диким зверем бьется о мою спину. Я должна быть в ужасе, и я в ужасе, но больше меня пугает то, что я почувствую, когда он наконец отпустит меня.

— Ты закончила показывать свою задницу? — спрашивает он. Я сглатываю, преодолевая боль в горле.

— Напоминаю, это мое тело. — Он усмехается, и от его мягкого голоса у меня замирает живот.

— Еще раз посмеешь раздеться при любом мужчине, — говорит он, и угроза сопровождается сжатием его руки вокруг моей талии, — и я оставлю отпечатки рук на обеих твоих щеках.