Я привела себя в надлежащий вид менее чем за восемь минут, а на девятой выскочила из номера и направилась к номеру 1223. Я глубоко вздохнула и постучала.

— Ты быстро, — прокомментировал Харди, открывая дверь.

«Мне не терпелось оказаться здесь», — мысленно ответила я.

— Ну, я не люблю заставлять людей ждать, и я очень проголодалась.

— Заходи. — Он открыл дверь. Харди отказался от халата в пользу футболки и бермуд. — Это общая гостиная, мой номер в той стороне. — Он указал налево. Я огляделась и подумала, что они, конечно, не пожалели средств, чтобы получить такой суперлюкс, в отличие от нас, вынужденных три месяца мыть посуду в фастфуде по субботам на Тринадцатой улице, чтобы только позволить себе наш.

— Подумал, мы можем поесть прямо в моём номере, — я последовала за ним к другой двери. — Мой друг всегда преувеличивает, он снимает суперлюксы только ради того, чтобы потратить деньги.

Мы вошли в другой мини-номер, и я подошла к стеклянному окну, из которого открывался вид на Лас-Вегас-Стрип, знаменитую главную улицу Вегаса, освещённую, как днём.

— Можно выйти на балкон? — спросила я.

— Конечно, делай всё, что хочешь. — Я открыла французское окно, переступила порог балкона и облокотилась на высокую балюстраду. С высоты этого люкса город выглядел как миниатюрная игровая площадка.

— Люди, которые здесь живут, должно быть, часто развлекаются, — прокомментировал Харди.

— Правда? По-моему, они совсем не веселятся.

Он наклонился ко мне, и его рука коснулась моей.

— Почему ты так думаешь?

— Чистая интуиция, — ответила я и повернулась, чтобы посмотреть на него. Глаза у Харди были красивыми и яркими, разных оттенков зелёного с блестящими карими крапинками. Я уставилась на его губы, очень близко.

В дверь постучали, и момент прервался.

— Обслуживание номеров!

Мы вернулись внутрь, Харди пошёл открывать. Потом он вкатил пару тележек, полных блюд.

— Ты на самом деле заказал всё? — спросила я в изумлении.

— Я держу слово, Пруденс. Ты любишь пикники?

— У меня никогда не было пикника.

— Разве в Карсон-Сити нет парков?

— Они есть, но я никогда не устраивала пикников.

Харди сдёрнул покрывало с двуспальной кровати и расстелил его на полу.

— Пикник подан.

Я помогла ему расставить все тарелки в центре покрывала, и мы снова оказались друг напротив друга, как в лифте.

Мы ели и болтали, словно до сих пор были заперты в той кабинке. Мы попробовали все блюда, включая десерты, запивая розовым вином. Оно было не таким сладким, как клубничная водка, но всё равно восхитительным.

В итоге мы лежали и хохотали как сумасшедшие, пока Харди цитировал сцены из самых идиотских фильмов в истории кино. Когда он вспомнил сцену с канарейкой в «Тупой и ещё тупее», у меня на глаза навернулись слёзы и перехватило дыхание.

— Пожалуйста, Харди, прекрати, а то я задохнусь!

Он также искренне смеялся, и это был лучший звук, который я когда-либо слышала. Когда смех утих, я обнаружила, что смотрю в потолок, а Харди, положив голову на локоть, наблюдает за мной.

— Ты оставишь мне свой номер телефона?

— Чтобы мы могли поговорить о других идиотских фильмах?

— Конечно, и, кроме того, мы могли бы встретиться в другой раз. Что скажешь?

Я повернулась к нему, он был так близко. Харди протянул руку и погладил меня по щеке.

— Я хочу поцеловать тебя, Пруденс.

Моё сердце начало бешено колотиться.

— Хорошо, — прошептала я, и он приблизил своё лицо к моему.

Сначала это был нежный поцелуй, но потом желание взяло верх, и язык Харди пробрался между моих губ. На вкус он был как клубничный чизкейк и ещё целый ряд потребностей, которые я никогда не испытывала с парнем. Поцелуй Харди стал ещё более интенсивным, а я, пытаясь сохранить контроль над собой, прикоснулась к нему, положив руки на его гранитные плечи.

Теперь его тело лежало поверх моего, он возвышался надо мной, балансируя свой вес на локтях; я раздвинула ноги, чтобы мы были как можно ближе.

Это была настоящая прелюдия, настоящие сексуальные и многообещающие поцелуи.

Языки, губы и укусы, которые невозможно было остановить, ласки, кричащие о страсти.

— Пруденс, только скажи, и мы остановимся, — прошептал он, а затем осыпал меня поцелуями от шеи до мочки уха.

— Нет, Харди, не останавливайся, — ответила я с закрытыми глазами, полностью отдавшись на милость его запаха и нескольких бокалов вина. Я не привыкла пить, более того, я даже не могла этого делать, но я чувствовала себя такой лёгкой, такой счастливой.

Он захихикал и надавил своей внушительной эрекцией на моё самое чувствительное место. Меня охватила дрожь желания. Я запустила руку в его волосы, а Харди замедлил темп своих поцелуев.

Он отстранился от моего тела и опустился на колени между моих ног.

Стянул с себя футболку, и я зачарованно смотрела на его торс, состоящий из мышц и линий, на татуировки, что заполняли руку, и на его пальцы, такие тонкие.

Были ли у меня когда-нибудь эротические мечты с руками в качестве главных героев? Нет, это было впервые.

— Я не занимаюсь сексом без защиты.

— Я тоже.

Он достал из кармана пару презервативов.

— Выгляжу готовым ко всему, но на самом деле я хотел быть готовым только для тебя.

Я улыбнулась ему и почувствовала, как пылают щёки. Харди положил руки мне на колени, скользнул ими по бёдрам и в итоге расстегнул мои джинсовые шорты, которые в итоге полетели на пол.

Я осталась в топе и трусах. В обычной ситуации я бы умерла от стеснения, оказавшись полуголой перед парнем, который мне нравился, но я была возбуждена и наполовину пьяна.

Харди расстегнул свои шорты-бермуды, и мой взгляд упал на его пах. Если всё пропорционально, этот вечер станет незабываемым во многих отношениях.

Харди снова расположился между моих ног и завладел моим ртом. Его язык чувственно двигался, повторяя движения бёдер. Я ощущала себя влажной, готовой и чувствительной. Если он продолжит, я кончу, даже не нуждаясь в большем.

Последовали сумасшедшие мгновения, наполненные стонами, пока мои руки искали опору вдоль его спины.

Когда я уже готова была умолять его о большем, Харди встал на колени, скинул шорты и трусы, и взял презерватив. Я наблюдала, как он раскатывает его на огромном эрегированном члене. Затем он просунул большие пальцы под резинку моих трусиков и снял их тоже. Наклонился, его голова оказалась между моих бёдер, и он лизнул мои влажные складочки.

— Харди, — прошептала с мольбой. О чём я хотела молить, было неясно: хотела ли я, чтобы он продолжил, остановился или никогда больше не позволял мне покидать этот номер?

— Пруденс, ты лучше, чем клубничная водка, — пробормотал он, расположившись надо мной. — Я хочу увидеть выражение твоего лица, когда ты кончишь.

Я улыбнулась, прикусив губу.

— Ты уверен, что заставишь меня кончить? — поддразнила я.

Он улыбнулся в ответ.

— Да, бл*дь, я уверен. — Не добавив больше ничего, он просунул головку члена между моих ног. В ответ я обхватила его ногами за талию. — Думаешь, ты сможешь принять весь?

— Я хочу полностью.

При этих словах Харди сильно толкнулся в меня, заполнив полностью, и я почувствовала удовольствие и боль одновременно. Я опустила веки и, потянувшись, схватилась за простыни.

— Нет, Пруденс, открой глаза, я хочу видеть тебя.

Я повиновалась.

Харди начал двигаться, и я почувствовала, что в меня вторглись, причём не только телом. В тот момент, когда мои глаза были прикованы к его глазам, я была внутри него, как и он внутри меня. Я отпустила простыни и положила ладони ему на спину.

Харди стал толкаться сильнее, наполняя меня с ещё большей силой.

Я была в нескольких мгновениях от того, чтобы достичь самого мощного оргазма за всю свою жизнь. Стоны стали неконтролируемыми, а от моих ног начал подниматься жар.

— Давай, детка, кончи на мой член, — пробормотал он, и меня захлестнула волна оргазма. Я с силой вцепилась ему в спину, не заботясь о том, что, возможно, оставлю на коже глубокие красные царапины.

Харди подождал, когда я немного приду в себя и сменил положение. Он схватил меня за ноги, завёл себе на плечи и продолжил свой натиск.

— Так ты ещё теснее, — сказал он, увеличивая ритм. Я почувствовала, как снова разгорается огонь. При каждом толчке я прижималась к нему. — Я почти, Пруденс, — пробормотал он, усиливая удары. Харди кончил, выкрикивая моё имя и закрывая глаза. Великолепные черты его лица стали ещё прекраснее. — Боже, застрять в этом лифте было лучшим событием в моей жизни.

Горячий, раздражающий солнечный луч упал мне на глаза.

Сколько сейчас времени?

Почему мне тяжело дышать? Да, конечно, Харди. Я приподняла веки и, взглянув на него, обнаружила, что он мирно спит рядом со мной, обнажённый и едва прикрытый простыней. Его мускулистая рука покоилась на моей груди, в невысказанной просьбе не уходить.

Жаль, однако, что меня разбудило солнце, а потом мне захотелось в туалет.

Как можно медленнее я убрала его руку и встала с кровати. У меня болели спина, ноги, попа и та часть тоже; ну там действительно болело. Первым делом я закрыла занавеску и пошла в ванную.

Это была лучшая ночь в моей жизни, самая волнующая, самая страстная, самая значимая.

Чёрт, чёрт; я влюбилась! Я смотрела, как Харди спит, на безмятежное выражение его лица, взъерошенные каштановые волосы, прекрасное тело, наполовину спрятанное под простынёй.

Сделав свои дела в ванной комнате, я вернулась в спальню и взяла телефон; было всего восемь утра, так что мы спали не больше пары часов. Никаких входящих сообщений от Тедди.

Вот это было странное обстоятельство. Может, они не заметили, что в номере меня нет? Или, возможно, девчонки ещё не вернулись?

Поэтому я решила найти ответы на свои вопросы. Я поспешно оделась и взяла ключ от номера. Успею вернуться до того, как проснётся Харди.

Я вышла в общую гостиную и, к счастью, не встретила никого из его друзей, а затем стала искать второй ключ, с помощью которого могла бы вернуться, не разбудив Харди.