— Это не стоит десятиминутного объяснения. — Я вздыхаю, одним движением стягивая рубашку с себя. Она легко скользит по моей голове, учитывая, что она сделана в основном из спандекса с защитной кожаной панелью спереди.

Я бросаю рубашку на пол, наблюдая за тем, как она следит за движением, тщательно избегая взгляда на мою обнаженную грудь. Она щурится на скомканную ткань, а затем нагибается, чтобы провести по ней пальцами. — Кожа не позволяет большинству искр обжечь кожу? — Когда я киваю в знак согласия с ее замечанием, она мягко добавляет: — Но остальная часть остается достаточно дышащей, чтобы носить ее у костра.

— А карманы просто удобны для разных инструментов, — простодушно добавляю я.

Небольшая улыбка кривит ее губы. — Напоминает то, что я сшила для Пэй. Только там карманы были для краденого.

Несколько медленных ударов сердца мы молчим.

— Хорошо, протяни мне руки, пожалуйста.

Я неохотно подчиняюсь и стою перед ней с обнаженной грудью и вытянутыми руками. Она быстро проводит измерительной лентой по длине каждой конечности, записывая измерения на клочке бумаги, который она раздобыла. Ее глаза блуждают по моему телу, никогда не задерживаясь на каком-то конкретном участке кожи. Но я не упускаю из виду ни ее горло, ни кисть ее пальцев. Которые невероятно холодные.

Она пахнет медом, воплощенным счастьем. И это слишком отвлекает.

Затем она протягивает руки мне за спину и обматывает лентой мою грудь. — Не обращай внимания, — неловко бормочет она, ее дыхание теплое на моей коже. Прочитав результаты измерений и записав их, она поднимает глаза с комичным выражением озабоченности. — Ну, кто-то не ест липкие булочки.

Я равнодушно смотрю на нее. — Ну, кто-то съедает — или крадет — их все до того, как я успеваю достать хоть одну.

— Я очень надеюсь, что ты не обвиняешь меня. — Ее глаза широко раскрыты, а хмурый взгляд выразителен. — Поверь мне, я бы с удовольствием съела все запасы липких булочек Лута. — Она оглядывает меня с ног до головы, приходя к глубокому выводу. — Теперь понятно, почему ты такой сварливый.

— Ах, да. — Мой голос звучит уныло. — Из-за недостатка проглоченных липких булочек. Наконец-то ты догадалась.

Но ее внимание возвращается к скомканному листу бумаги в ее руке. — Хорошо, на всякий случай, принеси мне пять с половиной ярдов белой ткани. Ты намного выше, чем моя обычная модель, которой была бы Пэй. — Она сует мне в ладонь пергамент. — О, и не бери дешевую ткань, которая рвется. Это должно выглядеть по-настоящему, так что бери полиэстер.

Я моргаю, как будто этого достаточно для вопроса. — А почему ты не идешь со мной?

— Потому что, — медленно отвечает она, ее тон говорит о том, что это очевидно, — мне нужно подготовиться. Ритуал предварительного шитья, если можно так выразиться.

Я вдруг чувствую, как начинает болеть голова. — Конечно, это так. — Я быстро натягиваю рубашку и направляюсь к двери. — Ничего не сломай.

Она кричит мне вслед, когда я выхожу в переулок. — Только если ты достанешь мне новую иглу!