Глава 7

Рая

Я ухмыляюсь, когда сижу у костра и смотрю, как Тулак бегает с Бенкой, преследуя друг друга по дорожке из камней через замерзающий ручей, уверенно и целеустремлённо идя по следу оленя.

Ну, видимо, они идут по запаху. Все, что я вижу, это два диких зверя на охоте, наслаждающиеся тем, что они делают. Я не буду притворяться, что мысль о том, что они гоняются за оленем, не вызывает у меня брезгливости, но это то, что они делают, и я не отниму у них этого.

Тулак без рубашки. При свете дня племенные татуировки, покрывающие его грудь, плечи и руки, завораживают. Черные на фоне его обветренной, слегка покрытой мехом кожи узоры замысловатые и детализированные, с ромбами, звездами, линиями и зубами. Однажды мне придется спросить его, откуда они взялись. Он настоящий мужчина, не худощавый и мускулистый, как бодибилдер, плотный и твердый. Глядя на его нынешний лагерь, я могу поверить, что он выживает таким образом и выживет, что бы мир ни бросил в него.

Что меня огорчает и радует одновременно. Печально, что ему пришлось научиться так жить, но счастлива, что он обрел некий покой. Понятно, что их с Бенкой связывает связь, выходящая за рамки видов, и Бенка принял меня так, как будто я главная самка в его маленькой стае. Что, полагаю, я вроде, как и есть.

Я слышу свист, затем низкое рычание. «Бенка». Это слово эхом разносится по речной долине едва слышным лаем, как олень, сбегающий с деревьев.

Вздрогнув, я зажмуриваю глаза, не желая смотреть, как животное разрывают на части, но, к счастью, мне это не нужно.

Бенка выбегает на открытое пространство, хватая зверя за пятки. Он промахивается, но я не думаю, что это план. Вместо этого Тулак появляется сбоку, быстро бежит, чтобы перерезать оленя. Но он прыгает чуть позже и прыгает по высокой траве, исчезая в лесу.

– Что случилось? – дразню я, ухмыляясь моему дикому мужчине.

Он качает головой.

– Не сосредоточен. Думаю о том, чтобы попробовать что-то другое, кроме красного мяса.

Я краснею и отвожу взгляд, все еще одетая только в его массивную рубашку, и знаю, что если я буду продолжать думать об этом, то оставлю мокрое пятно на пне, где он велел мне сесть.

Я знаю, что скоро мне придется столкнуться с реальностью, но, находясь здесь с ним, в глуши, мне кажется, что остальная часть моей жизни не имеет значения. Как будто это мой мир, жизнь за счет земли, забота друг о друге и ни о ком другом.

– Так это земля Пакта, – говорю я, когда он возвращается, хватая полотенце и вытираясь от пота и речной воды. – Вы все так живете?

Он качает головой.

– У остальных есть хижины. Они в основном традиционные, но есть и современные. Я не могу быть привязан к одному месту. Мне нужна…

– Свобода? – я заканчиваю за него, и он кивает. – Я понимаю. Должно быть, приятно так жить. За исключением холодов.

– Я делаю убежища, – говорит он. – И есть способы согреться. Я имею в виду, что обычно мы с Беном делим тепло тела, но, может быть…

Я ухмыляюсь, кивая.

– Звучит уютно.

Он наклоняется, захватывая мои губы своими, и я с благодарностью погружаюсь в поцелуй, наслаждаясь тем, что он больше не прячет от меня свое лицо. Мысль о том, что другие отвергают его из-за того, как он выглядит, настолько глупа. Для меня он идеален. Его острые зубы касаются моего языка, но я не возражаю. Он мягок, так осторожен, что я знаю, они меня не порежут.

Во всяком случае, не случайно.

– Оленина была бы великолепна, – говорит он, – но я думаю, что теперь нам придется поймать рыбу на обед. Ты не против?

– Ты уверен, что справишься? Я не буду тебя отвлекать?

Он подтягивает меня своим покрытыми волосами руками, обхватывая меня так крепко, будто я закутана в меховое одеяло.

– Как я нашел такую пару, как ты? – говорит он, и я улыбаюсь при этом слове.

Мне это нравится. Сильно. Я его пара, а он моя.

И если я правильно понимаю, то это навсегда.

Я пожимаю плечами.

– Я думаю, тебе просто повезло.

Он лакомится мной.

А потом мы едим рыбу.

И оба заставляют меня чувствовать себя полностью сытой.

Я никогда не представляла себе, каково это, когда густая, толстая борода щекочет меня там, внизу, но это нечто иное. Опыт, который я бы не променяла на рыбу, но если я могу получить и то, и другое, то почему бы и нет?

После того, как мы закончили, он показывает мне небольшой склад, который он сделал с тех пор, как увидел меня на той дороге. Это мило. Старые компакт-диски хэви-металлических групп, которые, как он знает, мне нравятся: «Корн», «Металлика», «Рейдж Эгейнстзе Машин», «Айрон Мейден». И проигрыватель компакт-дисков на батарейках, чтобы он мог узнать, что мне нравится.

– Ты сделал это из-за меня?

Он кивает.

– Я хотел чувствовать себя рядом с тобой. Потому что я думал, что мы никогда на самом деле не…

– Встретимся?

– Да. Я и представить себе не мог, что кто-то вроде тебя когда-нибудь сможет посмотреть на кого-то вроде меня.

Я обхватываю руками его талию и улыбаюсь.

– Все, что я вижу, когда смотрю на тебя, это моего Тулака. Что может быть лучше, чем это?

Мы вместе слушаем «EvilEmpire» (прим пер. – второй студийный альбом группы «РейджЭгейнстзе Машин»), потом я замечаю, что он выглядит взволнованным. Когда я спрашиваю, он говорит, что ничего, но даже Бенка нервничает, как будто ему нужно быть где-то еще.

– В чем дело?

– Охотники иногда забредают на землю Пакта, – признается Тулак, когда я нажимаю на него. – Мне показалось, что я услышал щелчок ловушки для животных. Одно дело – убить дикое животное, когда тебе нужно мясо, но некоторые из этих охотников – мудаки. Они не забирают свои ловушки, когда уходят. Что-то застревает в нем, это медленная смерть.

Я киваю.

– Тогда вперед.

– О нет, ты не пойдешь. Если это медведь…

– Тогда вы с Беном будете рядом, чтобы защитить меня. Верно?

Он раздраженно хмыкает, но кивает.

– Делай, как я говорю.

– О, мне нравится, когда ты такой властный, – поддразниваю я, проводя рукой по выпуклости на его штанах и чувствуя, как она твердеет от моего прикосновения. Мне нравится, что я могу сделать это с ним в любой момент. У девушки есть потребности, и я знаю, что он может их удовлетворить.

Следовать за ним через лес – это волнительно, но когда мы приближаемся, что-то воет от боли, и я отступаю. Тулак говорит мне оставаться на месте, но я хочу пойти с ним. Мне нужно увидеть его всего, несмотря ни на что, а сегодня первый день нашей оставшейся жизни.

Но ничто не может подготовить меня к сцене на поляне.

Это высоко в горах, недавно шел снег. Есть пятна на земле вокруг хвойных деревьев, которые растут близко друг к другу. В центре открытого пространства огромный медведь, больше, чем я когда-либо могла себе представить, с разорванной и истекающей кровью лапой, пойманный в пасть средневековой ловушки.

Мужчина, меньший по размеру и более похожий на человека, чем Тулак, стоит сбоку от медведя, пытаясь броситься внутрь и открыть ловушку, всякий раз, когда существо не пытается ударить его гигантской лапой.

– Арт, – говорит Тулак, когда мы появляемся, и мужчина смотрит в нашу сторону.

По сравнению с Тулаком он выглядит так, будто живет в городе, а не в горах. Отутюженные серые брюки, белая рубашка, блестящие туфли. Его глаза останавливаются на мне всего на долю секунды, затем он кивает Тулаку.

– Твоя помощь здесь не помешает, старина! – кричит Арт, отступая назад, когда медведь бьет лапой прямо поперек его пути. – Эта леди немного застряла. Проклятые городские придурки снова забывают, где оставили свои ловушки.

– Я так и подумал. Что я могу сделать?

– Отвлечь ее для меня? Я не думаю, что она сильно ранена, просто нужно освободить, прежде чем она причинит себе надлежащую травму.

Тулак кивает, затем поворачивается к Бену.

– Бенка. Охраняй Рэй. Держитесь подальше, оба.

Не говоря больше ни слова, он выходит на поляну, встречаясь глазами с медведицей. Что происходит дальше, это зрелище. Тулак идет лицом к лицу с массивным существом, спокойно разговаривая с ней и пригибаясь каждый раз, когда она собирается нанести удар.

Я задыхаюсь и прикрываю рот, когда она соприкасается с его лицом, заставляя его растянуться, но Бенка с любопытством наклоняет голову, и вскоре становится ясно, почему.

– То, что надо, старина! – Арт вопит, подходит и раздвигает челюсти ловушки. Сила, необходимая для этого, невероятна, но даже не похоже, что он напрягается. Это было частью их плана, и они использовали его раньше. – Один момент!

Медведица с ревом нависает над Тулаком, слюни капают с обнажённых клыков, когда я кричу от страха, но прежде чем она успевает упасть для смертельного удара, он откатывается, и она с грохотом падает на голую землю.

Она рычит, неторопливо продвигаясь вперед, и рычит от боли. Но теперь ее лапа свободна, и, бросив последний взгляд на двух своих спасителей, она мчится в лес.

Арт неуклюже подходит к Тулаку и протягивает руку, помогая ему встать на ноги, но когда он поворачивается ко мне, я вижу красные рубцы на его лице.

Через мгновение я подбегаю к нему с Бенкой рядом.

– Ты ранен!

Он подносит руку к лицу, вытирая кровь, затем смотрит на свою руку и качает головой.

– Просто царапина, – он раскрывает объятия, и я бросаюсь в них, мое сердце колотится от паники. – Я в порядке, – рычит он, но притягивает меня ближе. – Мы быстро заживаем. Должно быть, она зацепила меня когтем, вот и все.

Я качаю головой, прижимаясь к нему.

– Если я когда-нибудь потеряю тебя…

– Ты не потеряешь меня. Никогда.

Эта мысль вырывает меня из этого момента совершенства, когда моя и его жизнь – это все, что имеет значение. Я вдруг вспоминаю, что у меня есть семья. Что люди не видели меня со вчерашнего вечера. Я могу злиться на родителей, но я оставила свой телефон дома, и мысль о том, что они будут волноваться, вызывает у меня чувство вины.

– Я должна вернуться домой, – говорю я ему. – Все хорошо. У нас есть решение, не так ли?