Глава 23

Линди

Мы останавливаемся у двери и стучим, прежде чем войти. Мама всегда придерживалась правила: я должна просто войти, потому что это все еще мой дом. Но все равно это неправильно.

— Привет... — кричу и беру за руку Истона. — Они, наверное, на кухне.

— Мы на кухне, — кричит мама в ответ.

Я поворачиваюсь к Ису и пожимаю плечами.

— Я говорила тебе.

После той ночи мы переехали в этот дом. Мне нравился наш старый дом. Он был между домами двух моих братьев. Но даже несмотря на это, никто из нас не хотел снова туда возвращаться. Это был дом, который мама и Брэндон купили вместе. Тут мы стали семьей. До этого дома были только мама и я.

— Привет, гномик, — Брэндон целует меня в голову, затем протягивает Истону руку. — Привет, Истон. Рад тебя видеть.

— Я тоже.

Брэндон хлопает Истона по спине.

— Я показывал тебе новую звуковую систему, которую мы установили в спортзале внизу?

— Э-э, нет, — Ис выглядит растерянным.

— Он пытается забрать тебя, чтобы заставить маму и меня немного побыть наедине, — стону я, видя отчима насквозь.

На лице Истона вспыхивает улыбка, и он хлопает Брэндона по спине.

— Знаешь что? Я бы хотел увидеть эту звуковую систему. Показывай дорогу.

Он снова смотрит на меня и подмигивает.

Я шепчу:

— Ненавижу тебя

А затем иду на кухню, где мама готовит салат. Она едва была моего возраста, когда родила после совершенно испорченной жизни. До того, как появился Брэндон, были только мы. У нас были ее братья и сестры, но мы с мамой были командой. Слезы жгут глаза, когда я вхожу.

— Привет мама.

Она кладет нож и отодвигает разделочную доску, полную помидоров.

— О, дорогая. Не плачь. Если ты заплачешь, то и я тоже.

Мы двигаемся одновременно и обнимаем друг друга.

— Мне жаль, что я не спросила, чего ты хочешь и что чувствуешь, Линди. Я была застигнута врасплох и разозлилась из-за того, как все произошло. Я просто уперлась, и чем сильнее ты боролась, тем сильнее я злилась.

— Тебе не следовало узнать это так, и мне тоже очень жаль. Но мам, я не жалею, что вышла замуж за Истона. Я люблю его, — говорю ей и делаю шаг назад.

— Именно об этом я и должна была спросить тебя в тот день, — она обхватывает мое лицо руками, как когда я была маленькой, ее глаза наполняются слезами. — И он любит тебя, Мэдлин?

— Да, — я улыбаюсь, думая о том, насколько сильно он меня любит. — Он с самого начала просил уладить с тобой отношения. Истон все время говорил, что отдал бы все, чтобы еще раз увидеть свою маму, а я зря теряла время в ссоре с тобой, — сердце сжимается, когда просто говорю это вслух. — Он такой хороший человек.

— И где он? А Брэндон? Они прячутся? — спрашивает она и наливает мне бокал вина.

— Брэндон что-то показывает Истону в спортзале. Я думаю, он хотел дать нам немного времени, — сажусь и пью вино. — Я наняла нового телохранителя.

— Я слышала, — отвечает она, заканчивая нарезать помидоры кубиками, пока я смотрю.

— Сэм тебе рассказал? — спрашиваю уже раздраженно. Он не должен был ничего говорить.

— Дорогая, сколько игр «Революции» этот человек был с тобой? Твоя семья распространяет сплетни быстрее, чем девочка-подросток. Теперь нам нужно поговорить о нескольких вещах, — она добавляет помидоры в большую тарелку с салатом, а затем откладывает ее в сторону, на ужин.

— Нужно, — соглашаюсь я.

— В «Сладком Искушении» ты сказала кое-что, о чем я никогда раньше не слышала, и мне нужно, чтобы мы обсудили это. Ты чувствовала, что должна кататься ради меня, Мэдлин? — ее голос дрожит, и я чувствую себя дерьмово, потому что это сказала.

— Нет, мама. У меня никогда не было ощущения, что ты заставила меня заняться фигурным катанием. Я каталась, потому что нравилось. Мне все еще нравится. Но ты сказала, что я запуталась, потому что не уверена, чем хочу заниматься прямо сейчас, и это задело. Я не думаю, что запуталась.

— Это так не похоже на тебя — не иметь цели. А потом ты поехала в Вегас, и Эверли выложила те фотографии, которые выглядели так плохо. И нам пришлось узнать, что ты замужем из социальных сетей. Просто все это очень сильно ударило по мне.

— Мне нравится думать, что я меняюсь прямо сейчас. Всю свою жизнь я готовилась к Олимпийским играм. Я пропустила так много вещей. И теперь мне больше не нужно тренироваться. Теперь я катаюсь, потому что хочу, без давления. Учу детей, потому что это весело. У меня больше денег, чем могла бы когда-либо потратить, и я не хочу больше ничего упустить, поэтому не спешу браться за работу, которая мне не нужна. Повезло, что могу потратить время на то, чтобы понять, чего хочу. Но единственное, в чем я абсолютно уверена — это Истон. Он тот, кого я хочу.

Я протягиваю руку через стойку и кладу на ее, зная, что это будет трудно услышать.

— Я никогда не была счастливее, чем с ним, но никто в этой семье не был рад за меня. Это больно. И что еще хуже, вы все пытались превратить Истона в плохого парня. Вы все должны были любить его, а вы отвернулись от него.

— Мэдлин, — мама отстраняется. — Мы не злились на него. Нам нужно было, чтобы ты помогла нам понять, что случилось. И не думаю, что кто-то из нас достаточно хорошо справился с тем, чтобы встретиться с вами вместе. Я скажу, что Ленни и Джул были на вашей стороне. Они молчали, пока мы разбирались в том, что происходит, но никогда не переставали меня огорчать. Беккет тоже. Не думай, что эта семья отвернется от этого человека. Мы все любим его. Но мы злились на него так же, как и на тебя.

— Он хочет снова жениться на мне. На глазах у всех.

— Ой, — мама старается не выдать своих мыслей. — И чего ты хочешь?

— Я не хочу чего-то большого и пышного. Это не для меня, — честно говорю ей. — Мы уже женаты. Я действительно не вижу в этом смысла.

— Дело в том, принцесса, — Истон обнимает сзади, пугая меня, — что мы должны пообещать любить друг друга перед самыми важными людьми в нашей жизни. Джульетта сказала мне, что люди, которые нас любят, должны праздновать вместе с нами, — он смотрит на мою маму. — Привет, Эшлин.

Брэндон входит с едой на вынос.

— Мы едим здесь или в столовой?

— Здесь, — говорим мы с мамой одновременно.

— И так? Ну же, принцесса. Не заставляй меня умолять, — Истон падает на одно колено, и я пытаюсь поднять его обратно.

— Что ты делаешь?

— Мэдлин Кингстон Хейс. Я любил тебя, кажется, всю свою жизнь, и обещаю любить тебя, пока мы не состаримся и не поседеем. Ты выйдешь за меня? Снова? — добавляет он, и я смеюсь.

— Вставай, мальчик-хоккеист, — притягиваю его и прижимаюсь к нему губами. — Если действительно хочешь сделать это снова, то я выйду за тебя замуж.

Он поднимает меня над землей и прижимает к себе.

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю, ты, большой придурок. А теперь опусти меня.

Он ставит меня на ноги, и мама и Брэндон обнимают нас.

— Я всегда хотела спланировать твою свадьбу, — шепчет она.

— Маленькую, мама. Только семья и несколько друзей, — говорю ей.

Брэндон откашливается.

— Твоя семья немного больше для свадьбы обычного человека, гномик.

— Не напоминай мне.

Истон

Я отвожу Брэндона в сторону, пока Линди обнимает маму на прощание.

— Единственное, о чем сожалею, женившись на Линди в Вегасе — это то, что я не спросил сначала твоего разрешения.

— Она самостоятельная женщина. Мы оба это знаем. Тебе не нужно мое разрешение, и ты уже давно пользуешься моим уважением. В этом мире нет никого, с кем бы я предпочел бы, чтобы она провела свою жизнь, Истон. Будьте добры друг к другу. И будь готов — потому что ты может думаешь, что знаешь, что значит быть частью этой семьи, но не имеешь ни малейшего понятия на самом деле, пока не женишься на одной из них, — он похлопывает меня по спине. — Не говори, что я тебя не предупреждал.

Снег падает вокруг нас, пока мы идем к внедорожнику, и когда открываю дверь, Линди останавливается и целует меня.

— Как будто мы находимся в центре снежного шара.

— Думаю, да, а теперь залезай, пока не замерзла.

— Спасибо, что заставил меня прийти сюда сегодня вечером, Ис. Ты был прав. Мне нужно было это сделать. Знаю, как сильно ты скучаешь по своей маме, но я верю, что она присматривает за тобой и невероятно гордится тем мужчиной, которым ты являешься. Я знаю, что это так.

Я обхватываю рукой ее голову и соединяю наши губы.

— Я чертовски люблю тебя, Линди.

— Хорошо. Тогда пойдем домой, чтобы ты показал мне, насколько.

— Договорились, — она садится в машину, я закрываю дверь и обхожу автомобиль спереди. Когда оглядываюсь назад, вижу мужчину в седане, у дома ниже. Он сидит в машине с выключенными фарами, и что-то в ней не так.

Я завожу нашу машину и смотрю в зеркало заднего вида, но та машина не двигается.

Возможно, я слишком остро реагирую. Но что-то не так.

— Ты пристегнулась, принцесса?

Линди странно смотрит на меня.

— Да, а что?

— Я думаю, что это папарацци позади нас. Просто будь осторожна.

— Ух, когда же они перестанут за нами следить? Мне уже скучно.

— Тебе никогда не бывает скучно, детка.

Я выезжаю на улицу и смотрю, не следует ли за нами седан.

К счастью, он этого не делает.

Ничего похожего на чрезмерную реакцию.

Глупые таблоиды.

Как только мы проезжаем перекресток за пределами района Эшлин, рядом с нами — в чертовом снегу — пролетает мотоцикл, и парень достает камеру.

— Какого черта? — Линди охает от шока.

— Игнорируй его. У нас все в порядке, — говорю ей, хотя мне не нравится, как близко к нам подъезжает этот парень.

Мы выезжаем на Мейн-стрит, и позади нас вспыхивают фары.

Похоже, седан из района Эшлин вернулся и приближается к нам на довольно высокой скорости, учитывая снег, который уже выпал сегодня вечером.

— Этот ублюдок тоже фотографирует? — кричу я, и Линди оборачивается, чтобы посмотреть, как раз в тот момент, когда мотоцикл скользит по льду и поворачивает перед нами.

Я нажимаю на тормоза, чтобы не ударить его, но уже слишком поздно.

Он сталкивается с нами. Мотоцикл скользит по капоту нашего внедорожника, и парень резко врезается в лобовое стекло, в то время как седан врезается в нас сзади, отправляя в массовый хаос.