Она спускается по ступенькам ко мне, но еще не видит меня. Один из моих громадных сводных братьев вовремя подает ей руку, направляя ее вниз по лестнице, чтобы она не потеряла равновесие в такт музыке. Я стискиваю зубы, уродливая ревность душит мое горло от этого безобидного прикосновения.

Затем, грациозно перепрыгнув через ступеньки, она опускается на столешницу рядом с ними. Люди Когана улюлюкают и свистят, когда она танцует над ними - практически на них. А когда она опускается ниже, раздвигая колени в шокирующе откровенном приседании, у меня сводит живот. Она смотрит в глаза одному из них, провокационно покачивая бедрами, и толпа приходит в ярость.

Один из мужчин, блондин, который смотрит на нее с тошнотворным видом, поднимается со стула, когда она возвращается в стойку. Его рука находит ее лодыжку и смело скользит вверх по ноге, заканчивая резким шлепком по заднице. Он что-то говорит ей, но я не могу расслышать за музыкой. И все, что я вижу, это красный цвет, когда Мэл замирает на середине выступления. Ее мышцы напрягаются, и она отшатывается от его прикосновения.

Пространство между нами исчезает, когда моя ярость берет верх над здравым смыслом. Перепрыгнув через стол, полный посетителей, я преодолеваю последние несколько ярдов и обхватываю рукой горло ублюдка. С яростным рычанием я поднимаю его со стула и швыряю на пол. Он кашляет и хрипит, его лицо приобретает опасный оттенок фиолетового, когда воздух покидает его легкие.

— Глеб! — Кричит Мэл, и сквозь дымку ярости я потрясен облегчением, которое приносит мне ее голос. Но это не помешает мне забить этого рукастого гада до смерти. Он поднял руки на Мэл, и я убью его за это.

Задним числом я отслеживаю крики посетителей, которые трусят вокруг нашей стычки. А позади меня вырисовывается громадная фигура. У меня есть всего несколько секунд, чтобы нанести урон, прежде чем в дело вступят мои братья. Поэтому я считаю каждую из них.

Две пары рук хватают меня за руки, но даже в своей кровожадной ярости я готов к ним. Вырвавшись из их хватки, я меняю позицию и наношу еще два удара. Блондин воет, когда под моим кулаком ломаются кости - его нос ломается.

Затем твердое острие большого колена попадает мне в висок, и я вижу звезды. За то мгновение, что мне понадобилось, чтобы прийти в себя, меня поднимают на ноги, заведя руки за спину. Братья выводят меня из клуба под одобрительные возгласы посетителей и слабый звук, с которым Мэл зовет меня по имени.

— Ты хоть понимаешь, чей нос ты только что сломал? — Рычит один из наемных мускулов Когана, когда меня тащат к двери.

— Думаю, вы хотели сказать спасибо за то, что за вас сделали вашу работу. Где вы были, медлительные ублюдки? — Я рычу, борясь, хотя знаю, что это бесполезно, потому что ярость все еще хочет вырваться из моей груди.

— Босс не обрадуется, за то, что ты избил его кузена, — добавляет другой.

Они выталкивают меня за дверь с такой силой, что я пролетаю мимо ступенек и падаю прямо на тротуар. В последнюю секунду я уворачиваюсь, смягчая падение. Но от удара мои ребра и плечо все равно стонут в знак протеста. Задыхаясь, я поднимаю взгляд с земли и смотрю на эмоционально неполноценных горилл, которые биологически являются моими братьями.

— Не возвращайся, Глеб. Если вернешься, то пожалеешь об этом.