42

МЭЛ

Губы Глеба прижимаются к моим с силой, которая говорит о том, что барьер между нами разрушен. Я не знаю, что такого я сказала, что заставило его передумать. Да и, честно говоря, сейчас мне все равно. Потому что его сильные руки внезапно оказываются на моей талии, а пальцы скользят по голой коже спины, грубо притягивая меня к себе. Я задыхаюсь от ощущения его твердой эрекции между нами.

Его полотенце задевает сложную ткань красивого платья Сильвии. И хотя мне не хочется его портить, я настолько поглощена желанием, что не могу заставить себя ничего сказать. Кроме того, я намерена снять платье при первой же возможности.

Затащив меня в свою комнату, Глеб тихонько закрывает за мной дверь, чтобы не потревожить Габби. Но она так крепко спит, что я не сомневаюсь - ночь пройдет без единого писка.

— Боже, я так хочу тебя, — задыхаюсь я, прижимаясь к его губам, а мои руки исследуют твердые плоскости его стройных, мощных мышц.

— Я не мог перестать думать о тебе в этом платье, — рычит он, его рот перемещается к моему горлу и вызывает мурашки по позвоночнику.

— Правда? — Я задыхаюсь, когда его ловкие пальцы переходят к работе над пуговицами.

Он кивает, его горячее дыхание омывает мою кожу и вызывает дрожь предвкушения.

— Тогда, возможно, мне придется чаще одалживать его у Сильвии, — шучу я.

Из глубины груди Глеба раздается низкий гул, опасно близкий к рычанию, от которого ударная волна возбуждения проникает в мой клитор и мгновенно заливает трусики.

Расстегнув пуговицы, Глеб проводит руками по моей спине к молнии, начинающейся у основания позвоночника, и я не могу не задаваться вопросом, даже надеяться, что он, возможно, уже оценил, как сможет снять с меня это.

Кожа горит, я обхватываю пальцами плотно завернутый край его полотенца, наслаждаясь острым V, указывающим путь к тому, чего я жажду. Легким движением я освобождаю махровую ткань, роняя ее на пол, и открываю Глеба во всей его божественной красе.

Каждый сантиметр его тела тверд и подтянут, как у мраморной статуи, покрытой слоем шелковистой кожи. Но он дает мне лишь мгновение, чтобы полюбоваться им, прежде чем его пальцы обхватывают ворот моего платья. Он медленно проводит ими по моим плечам и рукам, пока оно не соскальзывает вниз и не опускается к моим ногам. И я остаюсь только в промокших трусиках.

Его глаза с безудержной благодарностью скользят по моему телу. Но эта визуальная ласка так отличается, так манит, как ни один из тех взглядов, которые я когда-либо привлекала в «Жемчужине» или даже раньше. Только инфернальный взгляд Глеба способен разжечь огонь в моей душе. И он превращает меня в расплавленную лужицу.

На какую-то долю секунды я задумываюсь о том, чтобы встать перед ним на колени. Я знаю, что мужчинам нравится получать такое удовольствие, в молодости меня достаточно использовали, чтобы дать понять это. Я знаю, что им нравится, когда девушки делают это ртом. И я хочу сделать что-то, чтобы порадовать Глеба, показать ему, как сильно я его ценю.

Но мне страшно, что если я попробую, то смогу вызвать плохие воспоминания. А это только испортит тот прогресс, которого я добилась в отношениях с ним. Поэтому я смело приближаюсь к Глебу, закрывая пространство между нами и беря его толстый член в руку. Он стонет, сухожилия на его челюсти лопаются, когда его пальцы находят мои бедра. Он обхватывает меня с непреклонной силой. Не настолько, чтобы причинить мне боль, но достаточно, чтобы медленно направить меня обратно к его кровати.

— А сначала будет снова больно? — Спрашиваю я, мои нервы начинают играть, когда я думаю о двух других раз, когда мы занимались сексом.

Глеб качает головой - нет, и уверенность в его глазах воспламеняет мою душу. А в их зеленой глубине смешались противоречивые эмоции, которые заставляют мое сердце биться быстрее.

Задние колени нащупывают край кровати, и, когда я опускаюсь на нее, Глеб наклоняется надо мной, медленно направляя меня по кровати, как пантера, выслеживающая добычу, пока она не окажется там, где ей нужно.

— Ты действительно хочешь этого, Мэл? — Спрашивает Глеб, делая паузу, когда я раскидываюсь на его одеялах.

— Да, — пробормотала я, кивая.

На этот раз губы Глеба медленно опускаются к моим, поглощая меня с нежностью, от которой болит грудь. По вибрации его тела я чувствую, что он сопротивляется желанию быть грубым со мной. И эта мысль пугает меня так же сильно, как и возбуждает. Я знаю, что он ходит по тонкой грани между собственным желанием и моим. Я хочу, чтобы он сделал и то, и другое или даже больше, я хочу доставить удовольствие Глебу. Чтобы доказать, что я пытаюсь преодолеть все свои страхи. Показать ему ту верность и преданность, которую он неоднократно демонстрировал мне.

Его поцелуи медленно переходят от моих губ к горлу, затем ниже, к ключицам. Дыхание сбивается, напоминая мне о нашем первом разе вместе - о том, как он довел меня до кульминации, просто посасывая мои соски. И я задаюсь вопросом, может ли он сделать это снова.

Пульс опасно пульсирует в моем клиторе, а мои складочки становятся скользкими от предвкушения, пока его губы продолжают спускаться по моей коже. Одновременно с руками они достигают моих грудей, и он ласкает мягкую плоть, разминая ее, а затем берет в рот один сосок.

Я вскрикиваю от нахлынувшей на меня волны удовольствия. А когда он легонько щиплет другой сосок, я едва не срываюсь с места.

Сжав губы, я напоминаю себе, что нужно вести себя тихо, ведь я не знаю, насколько звуконепроницаемы стены Глеба. И я определенно не хочу будить Габби таким образом.

Я чувствую, как между бедер нарастает жар моей кульминации, как пульсирует сердцевина, подсказывая, что я уже недалеко от этого неописуемого обрыва. Но прежде, чем я достигаю ее, губы Глеба отпускают мой напряженный узелок, заставляя меня задыхаться и дергаться от разочарования.

Он издал низкий мрачный смешок, не искренне веселый, от которого у меня в животе порхают бабочки, а злобный, говорящий о том, что он знает, как близко я была к этому.

Я застонала и задвигала бедрами в его сторону, желая получить освобождение, которое он у меня украл. Но прежде, чем я успеваю открыть рот, чтобы застонать, его губы проникают еще дальше по моему телу. Мучительное предвкушение смешивается с нервной застенчивостью, когда его губы приближаются к моим трусикам.

Никогда еще мужские губы не были так близко к моему клитору, и я не знаю, что чувствую по этому поводу.

— Что ты делаешь? — Я заикаюсь, мой рот перехватывает контроль, так как нервы берут верх.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, Мэл, — дышит он, его пальцы обхватывают пояс моих трусиков, а губы зависают в нескольких дюймах над белым кружевом.

— Что? — Я задыхаюсь, мой клитор пульсирует от возбуждения, а живот сворачивается от волнения. Мне никогда не нравилось, когда мужские члены засовывали мне в горло, поэтому я с трудом могу представить, что Глебу будет приятно проделать со мной то же самое. Но он хочет этого? От одной мысли об этом мое сердце начинает весело биться.

— Если я скажу, что тебе понравится, ты мне поверишь? — Спрашивает он, его шелковистый голос поднимает температуру моего тела на несколько градусов.

Прикусив губу, я киваю. И смотрю, как он стягивает трусики с моих ног, снимая их полностью. Затем он прижимается лицом к моим бедрам, его плечи поддерживают мой вес, его руки ласкают мою попку, а его язык лижет мою щель, нежно раздвигая мои складки. Его поразительные зеленые глаза наблюдают за мной с нескрываемым волнением. Но как только его рот находит меня, я понимаю, что мне конец. Я задыхаюсь, пальцы впиваются в его одеяло, и я выгибаю спину.

Такого удовольствия просто не должно существовать. Влажное тепло его рта, накрывающего мой клитор, настолько ошеломляет, что кажется, я могу взорваться. Шелковистая мягкость его языка, когда он медленно проводит им от одного конца моего шва к другому, посылает фейерверк молний по моему позвоночнику.

— О Боже! — Задыхаюсь я, стараясь не шуметь.

Моя спина выгибается дугой, и я задыхаюсь, когда мои колени дрожат, а бедра вибрируют на его широких плечах. Каждая капля моей сдержанности испаряется, когда эйфория поглощает меня со жгучим желанием. Если это то, что чувствует мужчина, когда получает рот, я буду гораздо более склонна ответить ему тем же, по крайней мере, для Глеба. Потому что, Господи, кажется, мое сердце никогда не билось так сильно. Я задыхаюсь от интенсивности своего возбуждения, пульсации, пронизывающей всю мою сущность. И когда Глеб вводит два пальца в мой мокрый вход, я полностью проваливаюсь внутрь. Его пальцы изгибаются, нащупывая какую-то потаенную точку глубоко внутри меня.

И это в сочетании с его великолепными губами на моем клиторе - сенсорная перегрузка.

Я замыкаюсь, и оргазм прорывается сквозь меня с такой силой, что я едва не забываю собственное имя. Мои стенки пульсируют, клитор дергается между его умелыми губами. И все же Глеб не останавливается, его пальцы скользят внутрь и наружу, а он перекатывает языком мой чувствительный пучок нервов.

Дергаясь и подрагивая, я пережидаю разрядку с тяжелыми вздохами. И когда он наконец отпускает меня, его пальцы выскальзывают из моих глубин, я испытываю такое сильное удовлетворение, что мои ноги раздвигаются, а веки трепещут от тяжелого блаженства.

— Значит ли это, что я был прав, и тебе понравилось? — Дразнит он, редкая улыбка кривит его губы и заставляет мое сердце учащенно биться.

— М-м-м-м, — мечтательно соглашаюсь я, настолько очарованная, что, кажется, не могу подобрать слов.

Глеб хихикает, на этот раз теплым, забавным звуком, от которого у меня вздрагивает живот. И хотя я так сильно насытилась, что почти заснула, я ощущаю прилив свежего возбуждения.