ГЛАВА 34

ГЛАВА 34

– Почему твой менеджер по связям с общественностью звонит именно мне? Откуда у неё вообще мой номер? – Дел ворвалась в мою спальню так, что дверь ударилась о комод. – Ох, – вероятно, она поняла, потому что я прячусь под одеялом с задернутыми занавесками.

– Ты мой контакт в экстренных случаях, – пробормотала я, опуская одеяло ровно настолько, чтобы посмотреть на неё.

– Правда? Не Виктор? – спросила Дел, открывая шторы и окна, чтобы впустить немного света и воздуха.

– Ну, нет. Он там же, где и я. Обычно. Так что, если бы я попала в автокатастрофу, он был бы рядом со мной, – я пыталась держать её в стороне, но Дел была в курсе событий. Она знала, где сейчас находится Виктор.

– Она говорила серьезно, – вздохнула Дел и опустилась на колени рядом с моей кроватью.

– Добавь к моему длинному списку недостатков неумение руководить благотворительным фондом, – я не была до конца уверена, сколько встреч я пропустила за последние несколько дней, но у меня просто не было мысленного пространства, чтобы иметь дело со всеми этими людьми, со всеми их электронными письмами и со всеми решениями. Сегодня я была не в ресурсе. Даже не вставала с постели после того, как допоздна не ложилась спать, пока не узнала, что самолет Виктора приземлился. Не то чтобы от меня сейчас было много пользы в целом. Что бы я ни делала, кто-нибудь всегда страдал.

– Я здесь, чтобы помочь, – Дел убрала несколько выбившихся прядей с моего лица. – Что тебе нужно прямо сейчас? Просто чтобы пережить следующие несколько часов.

– Мне нужно...

Мне нужно было встать с кровати. Мне нужно было, чтобы мир остановился на мгновение и просто позволил мне сориентироваться. Мне нужен был Виктор дома, счастливый и здоровый. Мне нужно было, чтобы с ним всё было в порядке. Мне нужно было, чтобы он был в безопасности.

– Мне нужно с кем-нибудь поговорить.

– Я думаю, это отличная идея. Терапия может быть...

– Ты не видела Ирину? Мне нужно идти, – я с трудом села под горой одеял.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Разве ты не говорил, что Ирине нужно залечь на дно?

– Верно. Ты права, –

Ирина не смогла отвести меня туда, куда мне было нужно.

– Я отвезу тебя. Пошли.

– Здесь ты выросла?

– Да, – дыхание застряло у меня в горле, когда я вышла из машины и обвела взглядом дом. Я не была здесь с тех пор, как съехала, даже когда умер мой отец. Я сказала адвокатам позаботиться обо всём.

Когда мы вошли, мебель была покрыта тканью, стены голые, а в комнатах лишь слегка пахло пылью. Все картины и антиквариат были отправлены в музеи. Остальное меня на самом деле не волновало.

– Он огромен, – прошептала Дел в тишине.

– Ненавижу это место, – пробормотала я. Он было достаточно большим, чтобы совершенно забыть, что где-то на третьем этаже в комнате живет девушка. Достаточно старый, чтобы забыть множество матерей и дочерей, которые играли в залах.

– Тогда почему ты его оставила?

– Сюда, – я перебирал ключи, пока вела её по дому.

Потребовалось некоторое усилие и сила плеча, чтобы задняя дверь распахнулась и выпустила нас наружу. Задний двор был устрашающе мертв и жив одновременно. Фонтан высох и осыпался, но сквозь щели пробивались мох и трава. Домик у бассейна был темным, а бассейн внутри пустым, но на фронтоне дома образовался улей. Всего год, и природа отвоевывала своё место.

– Сколько лет этому месту?

– Уже почти 150 лет, – ответила я, ведя её вокруг домика у бассейна по небольшой, посыпанной галькой дорожке.

– Иногда я забываю, что твоя семья...старые деньги.

– Порох.

– Что?

– Порох для оружия, – я остановилась как вкопанная, и Дел чуть не врезалась в меня, с широко раскрытыми глазами, в восторге от территории и зданий. – Состояние моей семьи восходит ко временам гражданской войны. Ещё один хороший толчок оно получило во время Первой мировой войны. Затем, в двадцатые годы, они изменили имидж и стали владельцами отелей. Но старые деньги? Это потому что мои предки наживались на том, что люди убивали друг друга. Конечно, их можно назвать торговцами, или поставщиками, или производителями, но мои предки были спекулянтами на войне. Мой отец не заслуживал ни цента из этого, как и никто из моих предков, – я оглянулась на дом, устремленный в небо своими крутыми крышами и множеством дымоходов. – Я надеюсь, что они перевернутся в своих могилах, пока я буду раздавать всё это.

– Я понятия не имела, – пробормотала Дел.

-Я действительно ненавижу оружие.

– В этом есть смысл.

Я вздохнула и попыталась слегка улыбнуться ей, прежде чем снова двинулась по тропинке. Она огибала большую старую березу с достаточно пышной листвой, чтобы скрыть мавзолей. Здесь не было растений, вьющихся по мраморным стенам, и насекомых, гнездящихся в щелях, потому что это было единственное место, для обслуживания которого я наняла персонал. Внутри всё было залито радужным светом благодаря безупречно чистому витражному окну, а прямо перед могилой моей мамы цвела небольшая цветочная композиция в горшках.

– Причина, по которой я не продала этот дом, – сказала я и провела кончиками пальцев по словам “любящая мать”. – Я слишком эгоистична и сентиментальна.

– Я не думаю, что это эгоистично, Корделия, – сказала Дел и встала рядом со мной, обнимая меня за талию. – Это совершенно нормально – быть сентиментальной.

Возможно, она была права, но моя сентиментальность была связана с недвижимостью стоимостью в пару миллионов долларов. Однако не было смысла затевать спор, не тогда, когда Дел просто пыталась меня утешить.

– Не могла бы ты дать мне пять минут? – вместо этого спросила я.

– Конечно. Я пойду немного поброжу, но у меня есть телефон, если я тебе понадоблюсь.

– Спасибо.

Я подождала, когда затихнут её шаги, прежде чем глубоко вздохнуть и закрыть глаза.

– Я не знаю, как это работает, – прошептала я, проводя ногтем по выгравированным на ней надписи с её днем рождения. – Я не знаю, видишь ли ты меня, или слышишь меня, или ты переродилась и теперь подросток где-то на другом конце света. И я знаю, что это просто ещё один эгоистичный поступок, но я действительно хочу, чтобы ты была здесь, со мной.

Воспоминания об этом месте прокручивались в моей голове. Воспоминания о том, как мама поймала меня, когда я прыгнула в бассейн. О маме, бегущей по длинным коридорам и прячущейся в дверных проемах и нишах, пока я бежала за ней. Мама копается в земле, сажая яблоню на заднем дворе, объясняя, что нашей семье очень повезло, что она унаследовала этот дом, и мы несем ответственность за то, чтобы оставить его лучшем состоянии, чем мы его получили.

Образы были прерваны эхом выстрела, и я открыла глаза прежде, чем кровь того дня смогла испачкать хорошие воспоминания.

Мой взгляд метнулся к другой дате, прямо рядом с днем рождения мамы.

– Это так странно. Я вижу тебя почти каждую ночь, но на самом деле я провела большую часть своей жизни без тебя, чем с тобой, – я опустила руку и прислонилась спиной к стене, мой взгляд блуждал по другим могилам. Папина была рядом с маминой, и прямо под ними было пустое место, закрытое чистым камнем. Это место было зарезервировано для меня со дня моего рождения. Рядом ждало ещё одно пустое место, предназначенное для того, кто был достаточно глуп, чтобы связать себя со мной.

– С ним я чувствую себя в безопасности, понимаешь? Вокруг всегда хаос. Иногда кажется, что весь мир объят пламенем, но он просто продолжает вращаться. Все просто продолжают жить своей жизнью, как будто всё насилие и вся ненависть были совершенно нормальными, как будто они их не затрагивают. Но я не могу игнорировать это. Это всегда здесь. Всё всегда здесь, – я постучала пальцами по лбу. – Но он заставляет это исчезнуть, хотя бы ненадолго. Я могу дышать, когда он рядом.

Воздух в моих легких застрял в горле, глаза защипало, а следующие слова уже назревали у меня в голове. Но я должна была их произнести.

Я должна была сказать ей.

– Я думаю, что должна отпустить его. Всё, что я делаю, в конечном итоге причиняет людям боль. Если бы я не заставила тебя пойти со мной за покупками платьев, тебя бы здесь не было. Виктор через столько прошел из-за меня. Он этого не заслуживает. Я не думаю, что он понимает, чего ему будет стоить, если он останется со мной. Я не могу так поступить с ним. Я не могу продолжать причинять ему боль.

– Ты ошибаешься.

Я подскочила от внезапного вмешательства. Крупный силуэт заслонил дверной проем, и на секунду я подумала, что скулы, острый подбородок, возможно…но там, где у Виктора на коже были татуировки, по шее Луки тянулся длинный серебристый шрам.

– Что ты здесь делаешь?

– Чёрт, тебе действительно нужна более надежная охрана, понимаешь? – он прислонился спиной к дверному косяку и закурил сигарету.

– Здесь нельзя курить.

– Прекрасно. Я покурю здесь, – он выпустил клуб дыма на задний двор.

Я моргнула, но за его спиной больше никто не появился. Не было логичного способа, которым они могли приземлиться в Париже, убить отца Луки и уже вернуться. Это было невозможно по человеческим меркам. Что означало…

– Ты не поехал в Париж.

– Нет.

– Ты оставил Виктора одного?

Я знала, что ему нельзя доверять. У меня внутри всё сжалось, потому что у Виктора не было прикрытия. И пока он был один в Париже – я была одна в маленьком склепе, а Лука загораживал единственный выход.

– Мой отец велел мне остаться. Мне пришлось, чтобы он не заподозрил неладное, но, похоже, это было к лучшему, – Лука сделал ещё одну затяжку и поморщился. – На твоей подъездной дорожке могут быть, а могут и не быть, двое мертвых русских.

– Что?

– Ты же не думал, что мой отец просто позволит тебе играть в твои маленькие игры в социальных сетях, не пытаясь отомстить, не так ли? Виктор скоро станет для него бесполезен, так что ты был честной добычей.

Я моргнула.

– Ты убил людей своего отца, чтобы защитить меня?

– Ага, – он вздохнул и помахал мне рукой, чтобы я следовала за ним, когда он спустился по ступенькам мавзолея. – Давай найдем твою подругу до того, как она заметит тела, и тогда тебе пора узнать правду о Викторе.