Тело Виктора врезалось в угол. Я нырнула под руку какого-то парня, пытавшегося оттащить меня назад.

– Виктор, коленные чашечки!

Чья-то рука обхватила мою руку, и ещё одно воспоминание о том, как меня схватили, угрожало всплыть на поверхность. Я откинула волосы назад, и мужчина позади меня зашипел от хлыста. Удивлен ровно настолько, чтобы я смогла вырваться и преодолеть последние несколько футов.

– В коленные чашечки, Монтгомери, в коленные чашечки!

Я увидела точный момент, когда он услышал меня. Его правое плечо приподнялось на полдюйма. Он вернулся в бой. Одним ударом позже Виктор низко пригнулся и перекрестно ударил Эмануэля Сильвера в колени. Левой, затем правой, и мужчина рухнул, как башня Дженги.

За долю секунды Виктор набросился на него коленями, кулаками, локтями. Сильвер попытался вывернуться, но Виктор плечом впечатал его лицом в пол. Эмануэль что-то проворчал, лицо его покраснело, и он сделал последний толчок, прежде чем воздух с шумом вырвался из его легких.

Три стука, и всё было кончено.

Судья оттолкнул Виктора назад.

Люди заполнили октагон, и Виктор расталкивал их всех, извиваясь, ища глазами, пока они не нашли меня. Идеальная, тайная, легкая улыбка Победителя скользнула по его губам, когда он направился к моей стороне клетки. А затем он остановился. Его падение было не таким, как у Сильвера, сплошная инерция и боль. Всё тело Виктора обмякло, как будто кто-то щелкнул выключателем. Он упал. Безжизненный. Из пореза на лбу сочилась кровь.

Один удар в голову. Этого было достаточно.