Он наклоняется, его тело нависает надо мной.

— Но не сегодня, любимая. Слишком много дерьма произошло. Я хочу просто лечь спать с тобой. Ничего страшного? — спрашивает он мягким, но хриплым тоном.

В тот момент я могла видеть его потребность просто обнять и быть рядом со мной. Быть эмоционально близким, несмотря на наши поддразнивания до этого. Хотя мы имели в виду то, что сказали, это не обязательно должно произойти прямо сейчас.

Часть меня чувствует облегчение, потому что я не хочу торопить события. Тем более, что он девственник, я хочу, чтобы все было идеально для него.

— Я бы с удовольствием, — говорю я ему, опираясь на локти, чтобы снова прикоснуться к его губам своими. Думаю, у меня проблема, потому что я, кажется, не могу остановиться. Но думаю, он испытывает то же самое, потому что целует в ответ так же яростно, каждый раз овладевая мной.

Он отстраняется, выпрямляется и кивает головой в сторону ванной.

— Иди, готовься ко сну, Рори. Я найду нам фильм.

Через несколько минут я почистила зубы, умыла лицо и переоделась в свою атласную пижаму – сиреневый комплект с шортами и майкой. Я всегда надеваю его для сна, мне нравится, как шелковистый материал ощущается на моей коже. А штаны переоценены и закатываются во время сна, поэтому я избегаю их любой ценой.

Я выхожу в свою комнату, складывая грязную одежду в корзину для белья, когда слышу грубое ворчание с моей кровати. Моя голова поворачивается в ту сторону, когда я вижу Кэмерона, лежащего на ней с разинутым ртом, а его глаза обшаривают все мое тело.

Я чувствую жар от его пристального взгляда, мне нравится, как он смотрит на меня, вбирая в себя, как еду, которую он хочет поглотить.

— Тебе больше нечего надеть? — спрашивает он умоляющим тоном.

Я усмехаюсь ему, когда подхожу к своей кровати, замечая пакет со льдом в его руке.

— Нет. У меня есть только такие шелковые комплекты. Это мое грешное удовольствие, наряду с нижним бельем.

Его глаза чуть не вылезают из орбит, кулак подносится ко рту.

— Перестань болтать, пожалуйста, и возьми это, — говорит он, указывая на пакет со льдом в своих руках.

Я улыбаюсь ему, садясь на кровать рядом с ним.

— Ты хочешь сказать, что не нашел бы меня сексуальной в пижамных штанах и широкой футболке?

Он пронзает меня взглядом, который говорит «серьезно?», затем произносит:

— Любимая, я бы нашел тебя сексуальной во всем. Но эта шелковая штучка делает со мной кое-что особенное.

— Приятно это знать, — подмигиваю я ему. Он закатывает глаза, затем жестом предлагает мне занять место между его раздвинутыми ногами. Мне жаль, что у меня нет ничего подходящего для него, но ему, кажется, достаточно комфортно в своих черных джинсах и кофте с длинным рукавом.

Заползая на свободное место, я поворачиваюсь к нему спиной, прислоняясь к его груди, когда он обнимает меня спереди. Я таю в его объятиях, чувствуя, как его сердце неровно бьется у меня за спиной, тепло его тела просачивается в меня. Его сильные и рельефные руки крепко обнимают меня, в то же время оставаясь нежными. Это успокаивает, ощущение покоя охватывает все мое тело.

Кэмерон целует меня в макушку, и я расслабляюсь еще больше, тихий вздох срывается с моих губ. Он осторожно кладет пакет со льдом мне под запястье и шепчет:

— Ты в порядке?

— Лучше не бывало, — говорю я ему, и в каждом моем слове звучит правда.

Выбирая фильм для просмотра, он делает паузу и спрашивает:

— Что у тебя на внутренней стороне щиколотки?

Мое сердце наполняется радостью при упоминании о моей татуировке, как и каждый раз, когда кто-то спрашивает.

— Это татуировка в честь моей мамы. Ее звали Вивиан, так что это буква «В» с гиацинтами вокруг, потому что это были ее любимые цветы.

Большие руки, обнимающие меня, слегка сжимаются, в то время как его губы прижимаются к моей щеке.

— Я горжусь тобой, — шепчет он мне на ухо.

— За что? — спрашиваю я прерывающимся от эмоций голосом.

— За то, какая ты есть. За то, что ты такая чертовски сильная, уверенная в себе и в целом потрясающий человек. Это вдохновляет, и я горжусь тобой. Не потому, что ты надираешь задницы в волейболе, а потому, что ты приносишь дополнительный свет в этот мир, просто оставаясь той, кто ты есть.

Его слова прокручиваются в моей голове и отдаются глухим стуком в груди. Кэмерон видит больше, чем спортсменку, пытающуюся почтить память своей мамы, и это пугает меня, потому что я не знаю, кого он видит. Я не встречала такую версию себя.

Я ничего не говорю, боясь, что Кэмерон сможет заглянуть внутрь меня еще больше и увидит мою обнаженную душу. Хотя он уже близок к этому. Я убираю одну из его рук от себя и подношу его ладонь к своим губам, где покрываю ее нежными поцелуями.

Он целует меня в макушку в ответ, останавливаясь на фильме.

Он нажимает кнопку воспроизведения второй части фильма «Стражи Галактики», и через несколько минут я проваливаюсь в сон.

Почти засыпая, я слабо слышу, как он шепчет:

— У меня есть ты, Рори, — когда он убирает пакет со льдом и поправляет меня так, чтобы я наполовину прижалась к нему.

У него есть я – больше, чем кто-либо когда-то имел.