Она смахивает слезу, прежде чем та успевает упасть, и от этого зрелища у меня внутри все переворачивается, как я и предполагал.

— Прости, просто у меня был тяжелый день, и это так мило. Никто не делал для меня ничего подобного.

Мне не нравится, что с ней еще не обращались так, как положено, – с любовью и добротой. Мне хочется дать ей это и даже больше. Дать ей все, на что я способен.

— Наслаждайся. Там еще и глазурь есть, — говорю я, указывая на торт и вилку, которые уже лежали в коробке.

Она улыбается, на этот раз чуть шире.

— Твоей будущей жене очень повезет, — говорит она, засовывая кусочек между пухлых губ.

Мой член дергается от этого движения, представляя, что между этими губами находится кое-что еще.

Она не знает, что я представлял ее своей чаще, чем хотел бы признаться.

Желая перевести разговор на более нейтральную тему, я открываю на телефоне приложение по доставке еды и спрашиваю:

— Какую еду ты хочешь? Мексиканскую? Итальянскую? Ливанскую? Тайскую?

— Тебе не нужно меня кормить. Я могу просто поесть дома, — настаивает она.

Я окидываю ее взглядом, который говорит «даже не думай об этом».

— Я слышал, как у тебя урчит в животе, когда ты отключилась, поэтому я тебя накормлю.

Понимая, что это проигрышный аргумент, она сдается.

— Тайскую, пожалуйста.

Мы делаем заказ – два пад-тай, два мисо-супа и спринг-роллы. Потянувшись за пультом, я включаю телевизор и загружаю «Disney Plus».

— Что ты хочешь посмотреть?

Она впервые краснеет, чего я еще не видел. Мне это нравится, розовый оттенок ей идет.

— Я большая поклонница «Marvel», так что подойдет все, что с ним связано.

Я знаю, это звучит глупо, но когда у девушки те же интересы, что и у тебя, это чертовски заводит. Пытаться сохранить эту дружбу в строго дружеских рамках будет сложно, если я буду постоянно узнавать, насколько она идеальна для меня.

Широкая улыбка появляется на моих губах, когда я ищу фильмы «Marvel».

— Я тоже фанат. Но комиксы намного лучше.

— О, ты действительно ботаник, да? — поддразнивает она, поднося кружку к губам и делая маленький глоток.

— Радуйся, что я такой. Иначе программирование до сих пор надирало бы тебе задницу, — я кидаю ей колкость в ответ, радуясь, что мы снова можем общаться так непринужденно.

— Кстати, спасибо. У меня уже шестьдесят два балла. Все еще недостаточно, но уже лучше.

Не знаю почему, но моя рука тянется и обхватывает ее колено, ободряюще сжимая его.

— Я помогу тебе, не волнуйся.

Аврора кивает, ее благодарный взгляд на мгновение задерживается на моем, а затем она переключает его на телевизор.

Пролистав несколько вариантов, мы остановились на фильме «Стражи Галактики». Заиграла вступительная музыка, и стоило фильму начаться, как мое любопытство взяло верх.

— Скажи, ты действительно в порядке? — говорю я мягким тоном, уговаривая ее открыться мне так же, как она сделала это в субботу.

Аврора возится с одеялом, не отрывая взгляда от своих рук. Она поднимает глаза на меня, и я вижу, что она волнуется.

— Я не собираюсь тебя осуждать. Мы же друзья. Что бы ты ни сказала, это не оттолкнет меня, ясно? — говорю я ей, чувствуя, что она нуждается в какой-то уверенности. Я даже не знаю, волнует ли ее то, что я ее оттолкну, или что наша дружба так много для нее значит.

Через минуту она кивает, затем вдыхает, и с ее губ срывается небольшой вздох.

— Причина, по которой мне вообще понадобился репетитор, в том, что я… я изо всех сил старалась придерживаться здорового образа жизни. Я увеличила количество тренировок, увеличила время занятий, отказалась от полноценного отдыха, а в некоторые дни забывала поесть. Мои оценки начали ухудшаться, потому что я вкладывала всю свою энергию в тренировки и занятия. Того немногого, что у меня оставалось, было недостаточно.

Черт, из-за этого я чувствую себя еще большим засранцем из-за того, как отреагировал в нашу первую встречу. Ей было очень тяжело, и я не облегчил ей задачу.

— Что заставило тебя это сделать? — спрашиваю я.

— Это началось в сентябре… Я встречалась с одним парнем, и когда сказала ему, что хочу прекратить наше общение, он сказал мне, что я недостаточно хороша, чтобы попасть в сборную США. Это отправило меня по нисходящей спирали, — по ее щеке скатилась слеза, и мне захотелось ее вытереть, но я сжал кулаки на коленях. — Он также сказал мне, что с удовольствием расскажет моему отцу, какая я шлюха… что это все, в чем я действительно хороша, — говорит она, шмыгая носом, и по ее лицу катятся еще больше слез. — Я позволила его словам задеть меня, потому что это моя движущая сила – попасть в команду. Когда речь заходит о волейболе, у меня в груди словно сжимается шар, а он еще больше сжал его. Не знаю, может, это потому, что он тоже спортсмен, поэтому я переживала, что его мнение – значит больше, но, оглядываясь назад, я понимаю, что это было глупо. У меня так много доказательств того, что я чертовски хороша в своем деле, но забавно, как одна негативная фраза может свести тебя с ума, если ты это позволишь. Я начала беспокоиться, что он прав и что мне нужно работать еще усерднее, каждый день доводя себя до изнеможения. Но потом отец затащил меня в свой кабинет по поводу моих оценок. Я стала больше отдыхать и все такое, но то, что случилось, заставило меня так волноваться, что я не могла есть, а потом просто забыла об этом, так как день был очень напряженным.

Аврора делает паузу, глубоко вдыхая. Моя рука тянется к ней, потирая кругами верхнюю часть спины. Ее тело немного расслабляется, но она снова напрягается, когда начинает говорить.

— Я изображаю уверенность в себе, и, хотя по большей части это действительно так, какая-то часть внутри меня все еще задается вопросом каждый чертов день, достаточно ли я хороша, беспокоится, смогу ли я когда-нибудь заставить маму гордиться мной. Смогу ли я почтить ее память, — из ее горла вырывается всхлип, и она плачет, ее тело сотрясается от рыданий.

Это, черт возьми, разрывает меня изнутри.

Я тут же притягиваю ее к себе на колени и прижимаю к груди, крепко обхватив руками. Пальцами наклоняю ее подбородок к себе и жду, пока ее наполненные слезами глаза встретятся с моими, чтобы заговорить.

— Ты чтишь память своей мамы каждый день, идя к своей мечте, как это делала она. Ты заставляешь маму гордиться тобой каждый день просто тем, что ты есть. Может быть, я никогда не встречал ее, но готов поставить свою жизнь на то, что это правда.

По ее щекам текут слезы, и на этот раз я смахиваю их большим пальцем. Она склоняется к моему прикосновению.

— И кто же, блять, этот придурок? — спрашиваю я, мой тон прерывистый.

Аврора пытается отвести взгляд, но я возвращаю его к себе, прикоснувшись пальцами к ее челюсти.

— Это Брэд. Тео собирается поговорить с ним о том, чтобы он оставил меня в покое.

Мило, что она думает, что я буду не против. Я все еще чертовски зол из-за того, что произошло в коридоре на днях, а сейчас я готов взорваться. Несмотря на ярость, грозящую вырваться наружу, я не стану пускать в ход кулаки, как того требует правило, но если я когда-нибудь увижу его, то устрою ему ад.

— Кто такой Тео? — спрашиваю я, желая отвлечься от Брэда, пока не вышел из себя. Я провожу пальцами вверх и вниз по ее руке, чтобы успокоить ее и себя.

— Мой друг. Он тоже спортсмен, — говорит она, и эти слова заставляют меня чувствовать… черт. Ревность?

Блять. Мне все труднее и труднее отрицать свои чувства к ней.

— Мило, — это все, что я отвечаю, потому что я, очевидно, не умею разговаривать, когда ревную.

На ее лице появляется медленная улыбка.

— Ты тоже мой друг, не волнуйся, — но ее улыбка быстро исчезает, как только она произносит следующие слова. — Разве ты не хочешь знать, почему он назвал меня шлюхой?

Мои брови нахмурились, губы сомкнулись в одну линию.

— Нет, потому что я знаю, что Брэд – чертов идиот. Все, что он говорит, не имеет смысла.

Она снова смотрит на меня.

— Я знаю, но… он может быть прав. Как мой друг, я считаю, что ты должен знать, что с тех пор, как я начала учиться здесь, у меня были только свидания на одну ночь. Я ни с кем не встречалась, просто занималась моногамным сексом с людьми, пока мы оба не решали прекратить отношения.

— И как твой друг, я считаю, что ты должна знать, что я не думаю, что это как-то определяет тебя. Твое тело – твой выбор.

Ее нижняя губа подрагивает от удивления, а широко раскрытые глаза буравят меня.

— Не многие люди так думают.

Заправив прядь волос ей за ухо, я говорю:

— Я не большинство людей.

— Я знаю, Кэм, поверь мне, — почти шепчет она.

Наши взгляды прикованы друг к другу, в ее глазах – признание и благодарность. Аромат кокоса и лайма проникает в мои чувства, залезая в каждую частичку меня и наполняя чем-то, чего я никогда раньше не чувствовал.

Прежде чем я успеваю проанализировать это, стук в дверь прерывает нас, заставляя Аврору спрыгнуть с моих коленей. Внутренне вздохнув, я иду к двери, чтобы забрать нашу еду, и ставлю ее на журнальный столик. Пахнет вкусно.

Мы приступаем к еде, и между нами воцаряется комфортная тишина, пока мы смотрим фильм, набивая свои рты. Я смотрю на нее каждые несколько секунд, радуясь тому, что она ест, в тепле и с более легкой головой, чем раньше.

— Кэм? — спрашивает Аврора, когда мы заканчиваем есть.

— Хм? — я хмыкаю, поворачивая лицо, чтобы посмотреть на нее.

— Раньше… когда я потеряла сознание. Ты назвал меня Рори? — спрашивает она, ее голос совсем тихий.

Черт, я не думал, что она меня слышит, я вообще не думал, если уж на то пошло. Я слишком беспокоился о ней, чтобы думать.

— Да. Это прозвище просто пришло мне в голову в тот момент. Ничего страшного, или как тебя называют другие друзья? — спрашиваю я, проводя рукой по челюсти.

Ее губы приоткрываются, когда она резко вдыхает, а по щеке скатывается одинокая слеза. Я уже собираюсь спросить, в чем дело, но она меня опережает.