Я попыталась нащупать одно из зеркал, надеясь снова осветить некоторые из веве. Я заблудилась в ...

Я попыталась нащупать одно из зеркал, надеясь снова осветить некоторые из веве. Я заблудилась в кромешной тьме, и мне нужно было найти выход, пока у меня не случился срыв. Может, меня и окружают призраки, но я все еще опасалась темноты.

Кто-то щелкнул пальцами, и в одно мгновение комнату наполнил яркий оранжевый свет. Я моргнула, прогоняя темноту из глаз, и посмотрела на Теодора, который внезапно оказался очень, очень близко ко мне. Агве нигде не было видно, а вместе с ним исчез и запах соленого моря. Все, что осталось, — это дымчатый, пряный аромат, который принадлежал только мужчине, стоящему передо мной.

— Видишь? Это было не так уж плохо, не так ли? — спросил он. Верхний свет затрещал и замигал. Это была не более чем одна из тех болтающихся лампочек Эдисона, которые были разбросаны повсюду в этом месте. Она мерцала со слабым жужжащим звуком. Теплый отблеск света отразился от лица Теодора, на котором теперь не было светящегося черепа.

Его глаза были бледно-голубого цвета, как у Лафайета. Я не могла решить, что мне кажется более привлекательным — синий или непроглядно-черный.

Пальцы Теодора коснулись моей щеки, отчего по спине пробежали мурашки. Я не могла сказать, была ли это холодность его прикосновения или что-то совершенно другое, что заставило меня так отреагировать. Его рука скользнула вниз и легла поверх моей, когда он притянул меня ближе к себе.

— Ты боишься? — прошептал он мне на ухо, его дыхание щекотало мой затылок. Я попыталась отодвинуться от него, но обнаружила, что не могу сдвинуться ни на дюйм.

— Что ты сделал с Агве? Где Лафайет? — Спросила я вместо этого, отчаянно пытаясь не казаться слабой и уязвимой под пристальным взглядом Теодора.

— Лафайет сейчас не важен, а Агве наслаждается удовольствиями моего перекрестка на ночь. Спасибо за твое приглашение. — пренебрежительно ответил Теодор, прежде чем подкрасться ко мне, когда я высвободилась из его хватки и попятилась.

Я чувствовала себя добычей, которую преследует опасный хищник — с голодными горящими глазами и зубами, которые я была бы не прочь ощутить на своей коже, погружающимися в мою плоть, пока я извивалась под ним.

У меня перехватило дыхание, когда я ударилась спиной о стену, о существовании которой я и не подозревала. Теодор загнал меня в клетку, такой большой и могущественный, нависающий надо мной, как темный бог из сказок и легенд. Он выглядел нереальным.

Его рука скользнула вниз с того места, где она лежала на стене рядом с моей головой, чтобы слегка коснуться моей ключицы, прежде чем опуститься ниже. Его пальцы дразняще танцевали прямо над неглубоким V-образным вырезом моего прозрачного платья, заставляя меня сдержать стон.

— Чего ты хочешь от меня, Теодор? — Спросила я, затаив дыхание, прекрасно зная, каким будет его ответ, но чувствуя себя обязанной спросить в любом случае.

— Я хочу тебя, — жадно прорычал он. Приблизив свой рот к моему, он завис так близко, что наши губы едва касались. — Мори, милая Мори. Как ты, черт возьми, пленила меня.

Как бы сильно я ни хотела растаять в его объятиях, я не могла игнорировать ледяной страх, который вытеснил все чувство рациональности и логики. Сражаться или бежать… Это всегда было моей борьбой с Теодором, и этот раз ничем не отличался.

— У тебя нет причин бояться меня, — сказал он, словно читая каждую мою мысль и эмоцию. Я моргнула сквозь ресницы, встретившись взглядом с его голубыми глазами. Его рука, унизанная кольцами, скользнула вверх по центру моей груди, прямо между грудей, пока его пальцы нежно не сомкнулись на моем горле. — Ты единственная душа в этом мире, которая никогда не должна бояться меня.

Мгновение я просто смотрела на него, не находя слов. Что он имел в виду? Почему я?

— Я тебя совсем не понимаю, — сказала я наконец, качая головой.

— Тебе не нужно меня понимать, — ответил он, не сбившись с ритма. — На самом деле, почему бы тебе не попробовать поменьше думать об этом? — он сказал, постукивая указательным пальцем по моему виску: — и проследи за этим еще немного. — Его пальцы оставили мое горло, когда он провел ладонью обратно по моей груди, останавливаясь на моем сердце. Я уже собиралась закатить глаза и оттолкнуть его от себя, как вдруг его колено мягко просунулось между моих бедер, прижимаясь ко мне как раз вовремя.

Я захныкала от этого ощущения, и мне потребовались все силы, чтобы не стиснуть его ногу. Теодор немного отстранился, его губы скривились в веселой улыбке, когда он наблюдал, как я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание. Я чувствовала, как к моим щекам приливает жар, и изо всех сил старалась не слишком ерзать под его прикосновениями.

— Ты очаровательна, когда пытаешься сопротивляться тому, чего хочешь. — Он усмехнулся, прежде чем крепко взять меня за подбородок пальцами и притянуть к себе для грубого, карающего поцелуя. Мои руки инстинктивно обвились вокруг него, когда я растворилась в нем. Его губы были теплыми и мягкими, на вкус как вино и что-то приторно-сладкое.

Он отстранился, заставив меня задыхаться, голова кружилась, а призрачное сердце бешено колотилось. Его глаза метались между моими. Взад-вперед, как будто он о чем-то размышлял.

— Я собираюсь заставить тебя кричать сегодня ночью, — хрипло прошептал он, обнимая меня за талию, поднимая к себе на бедра и прижимая к стене. Мои ноги инстинктивно обвились вокруг его талии. — И тогда, может быть, ты наконец поймешь, почему жизнь больше не может удовлетворять тебя.

Что-то внутри меня оборвалось. Все самообладание, за которое я отчаянно пыталась уцепиться, все нити, сдерживающие меня, исчезли. Я хотела этого. Я хотела его. Даже если позже я могу пожалеть об этом.

Должно быть, он прочел решение в моих глазах, потому что чернота поглотила жгучую синеву в его глазах, и светящийся череп вернулся, освещая его бархатистую темную кожу. Порыв охватил меня, и внезапная потребность в прикосновениях поглотила мое тело и разум. Я нуждалась в его прикосновениях, как в гребаном наркотике.

— Ты хорошая девочка, — прошептал он мне в губы, прямо перед тем, как сжать их своими.

Мое тело вибрировало от удовольствия, когда руки Теодора блуждали по мне, сжимая мои бедра и прижимая меня крепче к нему. Я чувствовала твердость его возбуждения, вдавливающегося в мой центр через нашу одежду, заставляя меня жаждать большего. Его поцелуи спустились с моих губ к чувствительному местечку на шее, которое всегда сводило меня с ума.

Я провела ладонями по его широким плечам, позволяя пальцам проникнуть под расстегнутую рубашку, которую он носил. Его обнаженная грудь была выставлена на всеобщее обозрение, смуглая кожа светилась в теплом свете. Я была прижата к стене его бедрами, и я не могла удержаться, чтобы не вжаться в его твердость, прижимающуюся ко мне. Это было так чертовски приятно. Мои глаза уже закатывались, а мы даже ничего не сделали.

Я растворилась в его поцелуе, когда почувствовала, как его рука скользнула между нами. Я ахнула, когда он обхватил мою обнаженную киску. На мне не было нижнего белья, и внезапно я была благодарна за это. Мои стоны были единственным звуком в тихой комнате, если не считать отдаленного гула карнавальной музыки, доносящегося из залов «Дома веселья». Теодор ритмично надавливал тыльной стороной ладони на мой клитор, вызывая судорожные вздохи с моих губ.

Мне нужно было больше, но я не знала, как попросить об этом. Это был не просто мужчина. Это был Мет Калфу. Он был бессмертным духом перекрестка с огромной силой, мудростью и тьмой внутри. Я чувствовала, как эта сила пульсирует под его кожей, кончики моих пальцев вибрировали.

— Скажи мне, что тебе нужно, и я с радостью дам тебе это, — прошептал он мне в губы. Его ладонь не переставала ласкать меня. Я была почти в исступлении, мои бедра неистово толкались в него.

— Мне нужно кончить, — захныкала я. Я чувствовала, как во мне нарастает эйфория, желающая вырваться на свободу. — Пожалуйста…

Его гортанный смех заставил меня задрожать от удовольствия.

— Думаю, мне нравится, когда ты умоляешь, милая Мори. — Он убрал ладонь от моей мокрой киски, и мне захотелось закричать и умолять его не останавливаться. Мои глаза распахнулись и встретились с его. Он злобно ухмылялся, и от этого у меня внутри творилось всякое. — Попроси еще немного, для меня.

— Пожалуйста… — Я выдохнула без колебаний. — Тео, пожалуйста… — Его темные глаза заблестели, а улыбка стала шире, когда прозвучало имя. Неужели я теперь даю богу прозвища?

Его рука снова опустилась ниже, но на этот раз его пальцы скользнули по моим губам, покрываясь моей влагой. Он носил несколько толстых колец, и прохлада металла заставила меня дернуть бедрами. Через несколько секунд два пальца были внутри меня. Я застонала, закрыв глаза, и уткнулась лбом в плечо Тео. Его пальцы двигались туда-сюда, тыльная сторона его ладони снова коснулась моего клитора.

— Ты думала, что сможешь подразнить меня, трахая Баэля, — сказал он, уткнувшись в оболочку моего тела. Я замерла, но его пальцы не переставали двигаться. Он продолжал двигаться в том же темпе, ни на секунду не сбавляя темп. — Ты смотрела мне в глаза, пока его член был глубоко внутри тебя. Скажи мне, ты представляла, каково это — быть с нами обоими?

Мысленный образ этого сценария был почти невыносим. Я прокручивала ту ночь в своей голове снова и снова, и я даже не могла солгать. Я представляла себе, каково это — иметь их обоих. Две пары рук, два языка и два члена.

— Тебе понравилось то, что ты увидел? — Я поймала себя на том, что спрашиваю между тяжелыми, прерывистыми вдохами.

Его ответное рычание, когда его пальцы ускорились, вызвало озорную улыбку на моих губах.

— Ни одна женщина не испытывала меня так, как ты. Это приводит в бешенство, но почему-то я ловлю себя на том, что жажду большего.