Только когда я в десятый раз за столько минут уткнулась лицом в зеркало, я с протяжным стоном вскинула руки и решила, что обречена.

Поэтому я села на пол, прижавшись спиной к холодному зеркалу, и уронила голову на согнутые колени. Мне просто нужна была минута, чтобы собраться с мыслями, потом я снова встану и найду выход. Может быть, я отыщу пару туфель или, надеюсь, работающий телефон и позвоню…

Кому я должна была позвонить?

Моя мама не подходила к телефону, я знала это, даже не задумываясь об этом. Вероятно, она уехала в какой-нибудь деловой отпуск с Полом, своим новым мужем, игнорируя звонки.

Я могла бы позвонить Остину, но я знала, что это уже плохо кончится. Меня не было несколько часов, и если бы он нашел меня в таком месте, как это… Я даже думать об этом не хотела. Судя по тому, как я выглядела, он, вероятно, отвезет меня в ближайшую психушку.

— Bonjour, belle…

Я вздрогнула от глубокого голоса, нарушившего зловещую, наполненную музыкой тишину. Звук низкого хихиканья отразился от зеркал.

Вскинув голову, я поискала в темноте источник голоса и обнаружила пару ботинок, болтающихся недалеко от моей головы. Это были черные ботинки на шнуровке, похожие на армейские ботинки, но более модные, и они крепились к длинной паре ног. Я почти ничего не могла разглядеть из-за теней, окутывающих владельца ботинок.

— Бойся, милая. Я чувствую вкус страха, и он восхитителен, — сказал бестелесный голос.

Эм. Что?

— Ты имеешь в виду, не бойся? — Глупо спросила я.

Встав, я отказывалась отрывать взгляд от потолка, не в силах точно определить очертания чего-либо там, наверху.

Тихий мужской смешок был единственным ответом, который я получила, прежде чем темная фигура шевельнулась у меня над головой. Болтающиеся ботинки исчезли, и в мгновение ока передо мной, почти грудь в грудь, стоял мужчина.

— Я уверен, что это не то, что я сказал.

Его широкие губы растянулись в улыбке. У него был легкий намек на французский акцент, что не так уж редко встречается в Луизиане.

Я бы отшатнулась, но позади меня была только зеркальная стена. И все же я вжалась в нее, как будто она могла поглотить меня и спрятать от этого незнакомца.

Он был не похож ни на кого из тех, кого я когда-либо видела, ему было, по моим прикидкам, лет двадцать пять-тридцать. У него были темные, пепельно-русые волосы, ниспадающие на широкие плечи, и он был одет в бархатный фиолетовый фрак с медными пуговицами. Он был распахнут, открывая его голую, густо татуированную грудь, покрытую десятками серебряных и золотых ожерелий, висевших на шее.

Его улыбка была порочной, а глаза — искрящимися темно-синими, подведенными черной подводкой и загнутыми по бокам, как у кошки.

Он был, пожалуй, самым красивым человеком, которого я когда-либо видела в своей жизни, странной смесью мужского и женского начал. Стройный, но не тощий, он выглядел солидным и мускулистым. Его пальцы в богато украшенных кольцах были покрыты черным лаком для ногтей, а брюки из плотной кожи были низко спущены на бедра. Я запоздало заметила, что у него проколот пупок.

— Что это за место? — Я поймала себя на том, что спрашиваю из-за отсутствия лучшей реакции на его внезапное присутствие и то, как у меня пересохло во рту при виде него. Мы все еще стояли слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Я заставила свой голос не дрожать. — Это невозможно…

Я уже собиралась попросить его немного отстать, когда он внезапно исчез. Я несколько раз моргнула и качнулась в сторону, положив ладонь на зеркало, чтобы не упасть. Мужчина пробыл там одну секунду, а потом просто исчез.

— Тогда как, скажи на милость, ты здесь оказалась? — Сверху снова донесся его низкий голос.

Он небрежно сидел на деревянной балке в стропилах, разглядывая свой черный лак для ногтей. Одна нога болталась и ритмично раскачивалась, как будто ему было наплевать на весь мир.

— Как… — начала я, но остановилась, взволнованно запустив пальцы в волосы. — Послушай, мне просто нужно добраться до телефона, чтобы позвать на помощь. Я не знаю, как я сюда попала и где здесь вообще нахожусь, но мне нужно уходить.

— Боже мой, тогда у нас действительно проблема, не так ли?

Он щелкнул языком. Вместо того чтобы разглядывать свои ногти, он повертел пальцами что-то похожее на старое, растянутое пенни. Оно звякнуло о каждое кольцо.

— И как же это? — Язвительно спросила. — У тебя нет телефона?

Он даже не спросил меня, почему я вся в крови и от меня пахнет болотом, поэтому я на мгновение задумалась, часто ли это с ним случается. Может быть, я была просто одной из многих заблудившихся в протоке.

В мгновение ока мужчина снова оказался передо мной, одним плечом опираясь на поверхность зеркала и скрестив руки на груди, как будто он появился на свет благодаря какому-то волшебству.

— В «Карнавале костей» нет телефонов, дорогая.

У меня в животе образовалась пустота, и от лукавого блеска в его темных глазах я почувствовала себя неловко. Не обязательно плохо, но… не так. Мне казалось, что этот человек играет со мной.

— Карнавал костей? — Спросила я, отводя глаза от него, разглядывая лабиринт зеркал. Если какое-то место и можно было назвать Карнавалом костей, то именно это.

Он одарил меня чеширской улыбкой.

— Ты говоришь по-французски?

— Да.

Ну, не бегло, но ему и не обязательно было это знать.

Он снова исчез, и мое сердце подскочило к горлу. Я, спотыкаясь, двинулась вперед, стоя на пустом месте, которое он только что занимал, растерянно моргая.

Затем, к моему удивлению, мои длинные волосы зашевелились на шее, как будто какой-то призрачный ветерок отбросил их в сторону. Я напряглась, почувствовав его присутствие позади себя в теплом дуновении воздуха на своих обнаженных плечах.

— Твоя кожа как шелк, — пробормотал он в изгиб моей шеи и плеча. Кончики пальцев скользнули вниз по моей правой руке, едва касаясь. — Какая пустая трата времени, — сказал он, прищурившись.

Я отстранилась, разворачиваясь лицом к мужчине, который, как я теперь поняла, был намного выше, чем я думала. Моя макушка едва доставала ему до плеч.

— Не прикасайся ко мне, — выплюнула я, прижимая ладонь к шее, где все еще чувствовала едва заметное прикосновение его губ. — Сделай это еще раз, и я закричу.

Я понятия не имела, кого мне вообще звать, потому что вокруг на многие мили никого не было. Этот человек был явно… ненормальным и, возможно, даже слегка нереальным, особенно если он мог пропадать, входя и выходя, как будто это ничего не значило.

Я верила в мистическое, прожив всю свою жизнь в окружении подобных вещей, учитывая тот факт, что моя бабушка была верховной жрицей, но в этой ситуации была горькая грань, с которой я была незнакома. В этом месте было что-то зловещее.

— Держу пари, твои крики звучали бы прелестно.

Его темно-синие глаза заблестели от возбуждения, когда он протянул руку, играя с концами моих волос. Я затаила дыхание, почувствовав, как костяшки его пальцев коснулись моей ключицы.

— О, как я мог бы заставить тебя кричать…

Мои конечности сковало ужасом, когда он вторгся в мое личное пространство. Его темно-синие глаза блуждали по моей обнаженной коже, выглядя взволнованными, несмотря на то, что я была покрыта болотной жижей.

За его улыбкой скрывались секреты, и было очевидно, что ему доставляло удовольствие мое беспокойство. Возможно, он был красив, даже захватывало дух, но самые опасные хищники обычно такими и были.

Тогда я вспомнила его слова, произнесенные шепотом.

Такая пустая трата времени…

Он планировал причинить мне боль? Убить меня? Я, конечно, пошутила насчет «изготовления маски из моей кожи». Черт возьми. Что бы сейчас сделала бабушка Энн?

Она всегда была жесткой, как гвоздь, и иногда даже могла немного напугать. Она была мамбо не только потому, что могла вызывать духов. Она также вызывала уважение и зарабатывала его на каждом шагу своего пути.

Мне нужно было вести себя больше как она, а не как увядающий цветок женщины, которая позволила Остину загнать ее в собственную оболочку.

Я расправила плечи, вздернув подбородок.

— Ты, э-э, работаешь здесь, верно? Ты владеешь этой… собственностью?

Черт возьми. Ты говоришь как слабачка, Мори. Возьми себя в руки.

Он должен был здесь работать, потому что иначе зачем бы он разгуливал по округе, одетый как какой-нибудь работник манежа? Если только он не был просто психопатом, живущим в трущобах здесь, на болотах, подстерегая беспомощных жертв вроде меня, которые могут наткнуться на него.

— Ты боишься меня, грустная девочка? — спросил он, не отвечая ни на один из моих вопросов, как будто почувствовав запах моего страха, и это побудило его надавить на меня еще сильнее.

Грустная девочка?

Потребовалась минута, чтобы до меня дошло, и я раздраженно нахмурилась, щеки запылали. Он дразнил меня.

В моей жизни было много прозвищ из-за того, что у меня был один карий глаз, а другой бледно-голубой, но это прозвище было для меня впервые. Почему-то то, как он это сказал, на самом деле не было похоже на оскорбление. Но я все равно возненавидела это.

Моя внешность была не совсем обычной, и я думала, что давным-давно смирилась с этим. С теплой миндалевидно-коричневой кожей, покрытой темными веснушками, волнистыми каштановыми волосами и разноцветными глазами я привыкла получать много странных взглядов и наводящих вопросов.

— Я очень стараюсь не нервничать, — честно ответила я. Я не собиралась притворяться, что не нервничаю, он бы понял, что я лгу. — Кто ты? Что это за место?

Отступив назад и позволив моим волосам рассыпаться между его сжатых пальцев, он сказал:

— Ты можешь называть меня Баэль. — Он приподнял воображаемую шляпу. — А что касается твоего второго вопроса, моя прелесть, то, по-моему, я тебе уже ответил.

Карнавал костей.

В любом случае, для меня это не предвещало ничего хорошего.