ГЛАВА 34

МИЛЛЕР

Все в жизни проходит полный круг. Все.

Я сжимал руку Кинси, пока мы пробирались по больничному коридору, по тому же коридору, по которому две недели назад шли на танцы в честь выпускного. Персонал проходил мимо нас, некоторые пялились.

Я написал сообщение Санчесу и Эм в минуту, когда мы запрыгнули в машину Джекса. Если все совсем плохо, то Джексу нужна его семья — вся его семья.

Джекс протянул мне свой телефон, чтобы я написал сообщение еще и Харли, и после ее ответа я мог лишь пялиться на телефон и качать головой. Эта женщина… был именно такой, какая нужна Джексу, потому что она предложила собрать всю команду.

Она понимала, что команда была семьей Джекса, как Кинси была его семьей, даже если и не была с ним кровно связана. Если вам посчастливилось быть в жизни Джекса Ромонова, то вы оставались там навечно, возможно именно поэтому мне было так тяжело действовать за его спиной, ведь я любил его как брата, которого у меня никогда не было.

Когда Джекс вошел в комнату ожидания, ему не нужно было сталкиваться со всем одному.

Рядом с ним будут его братья, как и должно быть. В комнате находились все члены нашей команды, некоторые со своими семьями. Наш тренер со слезами на глазах подошел к Джексу и притянул его в объятия.

Харли встала рядом с тренером, держа тарелку с печеньем.

Ее улыбка была широкой, обнадеживающей.

Джекс потянулся к ней.

Она встретила его на полпути.

Как только они закончили с поцелуями, Джекс повернулся ко мне.

— Это ты позвал команду?

— Нет. — Я указал на его девушку. — Это была она. Видимо, она — королева групповых сообщений, кто знал?

— Я знал. — Джекс уткнулся ей в шею, в течение нескольких секунд вдыхал ее запах, а потом выпрямиться.

Рука Кинси задрожала у меня в руке, когда ее мама встала с больничного стула и пошла к нам, еле волоча ноги.

Ее глаза наполнились слезами.

— Наверное, к лучшему, что мы попрощались, — хрипло прошептала она, медленно покачав головой.

Кинси замерла рядом со мной. Я втянул ртом воздух.

— Я не понимаю.

— Он упал.

У меня все похолодело внутри.

— Я вызвала скорую помощь. Они привезли его сюда и… — ее подбородок задрожал. — Рак распространился в легкие. Врачи дают ему максимум неделю.

— Но... — Кинси шагнула к маме. — У нас должно было быть больше времени. Ведь давали больше времени, ведь так? Разве ухудшение не поэтому, что прекратили химиотерапию?

Джекс сразу же оказался рядом с ней, прижал ее к груди, она тихо рыдала.

У меня просто руки чесались притянуть ее обратно ко мне и успокоить Кинс так, как умею только я.

— О, детка. — Ее мама обняла их обоих. — Я не знаю, почему это произошло, просто так случилось. — Она провела пальцами под глазами Кинси, где было влажно от слез. — Он хочет тебя увидеть… — Ее взгляд остановился на мне и на Харли. — Вас четверых.

Ошеломленный, я мог только кивать головой и стараться держаться, чтобы у Кинси был кто-то несгибаемый, кто помог бы ей держаться, хотя мне хотелось лишь одного — сбежать.

И в этот момент я почувствовал себя именно тем человеком, каким меня всегда считал Джекс.

Парнем, который убегает.

Страх, охвативший мое тело был настолько интенсивным, что у меня начала кружиться голова, а затем Кинс схватила меня за руку.

Тревога ушла. И ее место заняло спокойствие.

Моя мама всегда шутила, что я был ее якорем в этой жизни… и я всегда шутил, что если бы был якорем, то был бы очень тяжелым. Этот обмен словами почти всегда заканчивался тем, что я говорил ей, нужно кормить меня больше, если у нее были такие высокие ожидания.

Мы смеялись.

Она накладывала мне еду большой горкой, и мы ели из одной тарелки.

— Сюда. — Мама Кинси повела нас из комнаты и по коридору.

— Эй! Привет! Мистер Миллер! — крикнул мне кто-то слабым голосом.

Я остановился и посмотрел вниз и направо. Марко несся ко мне без костылей.

Он врезался в мою ногу, обхватил руками бедро, сжимая изо всех сил.

— Я знал, что вы вернетесь! Я сказал маме, что вы вернетесь, а мне она не поверила! Я даже медсестре сказал!

Я улыбнулся, несмотря на печаль, ведь был здесь по всем другой причине, и опустился на колени, чтобы оказаться на уровне глаз.

— Ну, только посмотри на это, ты прав! Вижу, ты уже не используешь костыли. — Я протянул ему руку, сжатую в кулак.

Мальчишка стукнул по нему своим кулачком и хихикнул.

— Да, я вспомнил, что вы сказали. О том, что у меня сердце льва, — наклонился и прошептал он.

Мои глаза наполнились слезами.

— Ох, да?

Он энергично кивнул.

— И угадайте, что?

— Что, молодой человек?

Все остановились и смотрели на нас. Даже пост медсестер, казалось, замер во времени.

— Однажды ночью я действительно серьезно заболел. Мама сказала, что у меня инфекция, и я чуть не умер, и угадайте, что!?

— Что? — Черт, я мог бы говорить с этим пареньком вечно.

— Появилась ангел! У нее были такие же глаза, как у вас. — Он коснулся моего лица и нахмурился. — И щеки, как ваши! И ямочка прямо здесь. — Он хихикнул. — И она сказала, что знает вас, и что вам будет очень грустно, если я перестану быть львом! Она попросила меня зарычать, и я зарычал очень громко, мистер Миллер! А она сказала, что когда-нибудь я буду похож на вас! Разве это не так круто? И, еще, боже, та песенка, которую она пела, была такой красивой. — Он начал напевать мелодию.

У меня застыла кровь в венах. Это была песня, которую мне перед сном пела мама, когда я был маленьким.

— Почти забыл! — Он снова хихикнул. — Она сказала, что со мной все будет хорошо, мне просто нужно проснуться и сражаться, именно так я и сделал, а когда она исчезла, маленький браслет на ее руке дзинькнул, как колокольчик. На нем было сердце и красный футбольный мяч — разве футбольный мяч бывает красным? — Малыш пожал плечами.

Лишь тот, который я подарил маме, когда мне было шесть.

Лишь тот, который она носила на запястье, до самой смерти.

Я мог бы поклясться, что похоронил браслет вместе с ней… когда меня попросили принести одежду для похорон.

Я втянул ртом воздух и уставился на мальчика.

Мои глаза наполнились слезами, я почти не мог с ними справиться. Марко покачал головой.

Я схватил его за руку и удержал.

— Должно быть, тот браслет был волшебным.

Слеза скользнула по его щеке.

— Я подумал, что он был очень крутым, потому что в ту минуту, когда я проснулся… Мама сказала, что мне стало лучше, думаете, женщина-ангел исцелила меня? Изменила мою судьбу с помощью браслета!

— Да, Марко, — хрипло прошептал я, — я думаю, да.

— Круто. — Он кивнул, его глаза сияли блаженной невинностью. — Я так и думал, мистер Миллер. Спасибо, что вернулись, чтобы меня проведать.

Я пообещал себе каждую неделю заезжать сюда, чтобы повидаться с этим ребенком.

— Эй, думаешь, мне можно будет зайти на следующей неделе? Ты все еще будешь здесь?

— Нет! — Марко качнулся с носка на пятку и обратно. — Мне будет лучше, поэтому я смогу пойти на вашу игру против Сан-Франциско!

— Похоже план.

К нам шагнула одна из медсестер.

— О'кей, Марко, пора ужинать. Почему тебе не попрощаться со своим другом?

Марко снова меня обнял.

— Спасибо, что показали мне, как громко рычать, мистер Миллер, — прошептал малыш.

Я мог лишь кивнуть, мой голос не слушался, а горло, казалось, горело. Мальчик исчез за углом, и я повернулся к посту медсестер.

— Можете мне дать номер телефона его матери, пожалуйста?

— Это против протокола. — Медсестра грустно улыбнулась. — Но если вы дадите мне свой, то я могу передать информацию.

Я быстро записал свое имя и номер телефона, затем повернулся к Кинси.

Она плакала.

Я решил, что это из-за ее отца и всей ситуации — несмотря на то, что Марко в порядке, ее отец — нет.

Я посмотрел на остальных.

— Что-то подсказывает, что ты знаешь у кого есть такой браслет, — сказал тихим голосом Джакс.

Я улыбнулся.

— Моя мама.

Кинси закрыла рот руками.

Ее мама всхлипнула, затем потянулась ко мне.

И на этот раз... на этот раз я крепко ее обнял. Так крепко, как только мог.

Меня не охватила паника.

Я не думал о том, чтоб сбежать.

Не думал о боли или о том, что будет потом.

Я просто держал ее.

А она держала меня.

Потом к нам присоединились Кинси, Харли и Джекс.

Прошло несколько минут.

А потом очень естественно, словно так было всегда, моя семья направилась с тяжелыми сердцами в комнату с табличкой «Бен Ромонов».