Глава двадцатая

Лиам

Положив руки на бедра, я слушаю напутственную речь тренера. Это первая игра предсезонки, моя первая игра с «Рыцарями». За последние несколько недель мне удалось наладить взаимопонимание с моими новыми товарищами по команде. Мы хорошо работаем вместе. Ребята из моей линии приняли меня, и, хотя мы еще не знакомы лично, мы знаем игру друг друга. Мы хорошо сыгрались во время тренировок. Сегодняшний вечер покажет, насколько мы сильны.

Я слышу, как болельщики поют в поддержку своей команды. Моей команды. Это потрясающее чувство ― находиться на переполненном стадионе, ощущать волнение толпы. Я чертовски люблю это. Живу ради этого.

― Ладно, давайте начнем сезон с победы, парни. Выходите на лёд и побеждайте! ― говорит один из тренеров.

Мы все поднимаемся на ноги и выстраиваемся за Питером Фрэнксом, стартовым вратарем команды, затем идем по туннелю и выходим на лёд. Мы начинаем с разминки, по очереди забрасывая пару шайб в сетку. Затем дикторы объявляют стартовый состав. Когда они доходят до моего имени, я смотрю на толпу. Я так привык, что весь стадион болеет за меня, но сейчас этого не происходит. Они болеют, но не очень громко, и уж точно не за меня. Наверное, та работа по пиару, которую я проделал с Алией, еще не принесла своих плодов.

Не то чтобы я был против того, чтобы проводить с ней время. Я бы хотел сказать, что мое обаяние помогает завоевать ее расположение, но это не так. Я пытался ― действительно, черт возьми, пытался ― затащить ее в свою постель. Она упорно настаивает на том, чтобы мы поддерживали профессиональные отношения. Жаль. Мне кажется, что мы были бы чертовски взрывоопасной парочкой. Я больше не целовал ее, старался уважать ее границы и все такое. И она больше не ночевала в моей квартире. Я окидываю взглядом трибуны, высматривая ее, но не нахожу. Я надеялся, что она будет здесь…

И тут, когда я уже собираюсь вернуть свой взгляд на лёд, я замечаю ее. Рядом со штрафной скамейкой, со своей маленькой компанией подруг. Я никогда раньше не хотел, чтобы меня отправили туда, но вот он я, молюсь о наказании. С этой девушкой для меня все впервые. Она улыбается и машет рукой. Я поднимаю руку в перчатке, чтобы махнуть в ответ, но тут же оказываюсь прижатым к борту.

На этот раз, подняв взгляд, я сталкиваюсь взглядом с Греем.

― Не смотри на нее так, ― предупреждает он.

― На кого? Как?

― На Алию, мою гребаную сестру. Не смотри на нее так. Я могу быть твоим товарищем по команде, но не сомневайся ни секунды, что я сломаю твои гребаные коленные чашечки, если ты ее тронешь, ― говорит он.

Мне бы хотелось думать, что он просто еще один властный, опекающий старший брат ― из тех, кто говорит гадости, но никогда не доводит их до конца. К сожалению, в данном случае это не так. Грейсон Монро не задумываясь разрушит мою карьеру и сделает так, что я больше никогда не смогу ходить… если он вообще оставит меня в живых.

― Чувак, я помахал рукой. Расслабься, ― говорю я ему.

― Просто предупреждаю. А теперь давай, нам нужно выиграть эту игру. ― Он похлопывает меня по шлему и уезжает в противоположном направлении.

Как только тренер объявляет, что я включен в стартовый состав, до меня доходит, что я тоже участвую в конкурсе на первую шайбу в сезоне. Никакого волнения. Это то, что я уже делал миллион раз. Я могу это сделать. Я сделаю это.

Я занимаю позицию с клюшкой наготове и жду, когда судья даст нам зеленый свет. Я смотрю в глаза своему противнику, Джейсону Уэлчу, капитану «Ледяных медведей». И он настоящий гребаный засранец. Я не в первый раз играю против него. Просто впервые в этой форме.

― Я слышал, они приставили к тебе няню. Я видел фотки. Горячая задница, ― говорит он. ― Не дашь мне ее номер? Она может присмотреть за мной в любое время, а я покажу ей, как настоящий мужчина должен трахаться.

Я даже не успеваю среагировать, как Грей, который стоял прямо за мной, отпихивает меня в сторону. Он бросает клюшку, затем снимает перчатки. Не думаю, что капитан «Медведей» успевает понять, что произошло, когда левый хук Грея прилетает в лицо парня и отбрасывает его назад. Судьи быстро вмешиваются, оттаскивая Грея к штрафной скамейке. Я наблюдаю за тем, как Уэлч поднимается на ноги с улыбкой на лице, занимает позицию и ставит клюшку, готовый к вбрасыванию. Этот ублюдок только что вывел из строя одного из наших лучших игроков. И он это знает. Хотел бы я обвинить Грея в том, что он так горячо отреагировал, но не могу. Я сам был в двух секундах от того, чтобы сбросить перчатки. Но я сделаю кое-что получше. Я выиграю этот бросок, мы забьем, а потом выиграем эту игру. Мы не собираемся начинать сезон с поражения.

К черту.

Как только шайба касается льда, я отбиваю ее назад, где ее подбирает Джеймсон, а затем отправляет ее вдоль борта. Мои ноги работают, я не отрываю глаз от приза, сосредоточившись на маленьком черном круге. Мне удается добраться до шайбы одновременно с Уэлчем. Всем телом я впечатываю ублюдка в борт. Мне хочется сделать гораздо больше, но я знаю, что, поскольку Грея не будет на льду в ближайшие пять минут, команда не может остаться без еще одного игрока.

Я подбираю шайбу и пасую Джеймсону. Он скользит по льду в направлении ворот, замахивается клюшкой и наносит удар. Шайба пролетает прямо над щитком вратаря и попадает в сетку. Звучат сирены, и толпа сходит с ума. Команда набрасывается на Джеймсона, поздравляя его. Гол в первые две минуты игры.

Вот как надо играть в этот чертов хоккей, мальчики и девочки.

В конце первого периода мы выигрываем три шайбы. Я захожу в раздевалку и сажусь рядом с Греем. Он смотрит на меня.

― Я хочу вывести его из игры, ― говорит он. ― Чертов мудак думает, что может неуважительно относиться к моей сестре. ― Он качает головой. Я вижу, что он все еще кипит от ярости.

― Что ты хочешь, чтобы я сделал? ― спрашиваю я, готовый на все, что потребуется. Весь первый период я упорно играл против Уэлча, нанося ему как можно больше ударов в рамках правил. Я не боюсь набить ему морду. Я сдерживаюсь только потому, что, по словам Алии, мне нужно исправить свой имидж. Но этот ублюдок действует мне на нервы.

― Ты? Ничего, просто прикрой, потому что они попытаются добраться до меня, ― говорит он.

― Не делай ничего такого, за что тебя могут отстранить, ― предупреждаю я его.

― Не буду. Но им не понравится то, что я задумал. Просто прикрой меня, ― повторяет он.

― Всегда. ― Я киваю, и мы стукаемся кулаками.

― Ладно, слушайте. Мы ведем, но они в ярости. Не пускайте их в зону и забивайте. Все просто, ― говорит тренер, а затем смотрит прямо на Грея. ― Монро, держи себя в руках.

― Тренер, этот ублюдок сказал, что хочет трахнуть мою сестру, ― выдавливает Грей сквозь стиснутые зубы, и вся раздевалка замолкает.

― Он, блядь, мертвец, ― говорит Джеймсон.

― Трахните его. Вы можете позволить себе штраф, но не дисквалификацию. Имейте это в виду, ― говорит владелец, наш владелец, сам Джейкоб Монро. Я не так много общался с ним, но он всегда наблюдает за нами. Я это чувствую.

Команда кричит, и все вскакивают, готовые вернуться к игре. Как только мы касаемся льда, Грей и Джеймсон кивают друг другу, словно говорят на языке, который мне неведом. Что не так уж далеко от истины. Эти парни знают друг друга вдоль и поперек, играют вместе уже много лет. Я же ― новичок. Однако мне не требуется много времени, чтобы понять, что они задумали. Я выигрываю вбрасывание у Уэлча, отбиваю шайбу Грею, который уносится по льду, а затем пасует мне.

Я разворачиваюсь с шайбой и обхожу Уэлча. Он оказывается рядом, пытаясь быстро перехватить шайбу. Я поднимаю глаза и вижу, что Джеймсон находится прямо передо мной. Мне удается передать ему пас. Уэлч бросается вперед, и в этот момент Джеймсон пригибается, в результате чего Уэлч перелетает через спину моего товарища по команде. И тут начинается настоящий ад, когда Грей резко и быстро атакует. Он падает на Уэлча, и его левый клинок врезается тому в лицо. Кровь заливает звездного центрового «Медведей», и он плашмя падает на лёд, теряя сознание.

Судьи, игроки, все толпятся вокруг него. Все, кроме Грея и Джеймсона, которые наблюдают за происходящим со стороны. Я подкатываюсь к ним.

― Ты в порядке? ― спрашиваю я.

― Да, хотя не могу сказать того же об этом ублюдке, ― бормочет Грей себе под нос, а я не знаю, что ответить. Это выглядело как совпадение, случайность. Конечно, это был не первый раз, когда я видел, как игрок получает коньком по лицу, и, вероятно, не последний, но что-то в том, как Джеймсон и Грей переглянулись, говорит мне, что за этим кроется нечто большее.

Конечно, я держу свои мысли при себе, пока каждая команда направляется к своим скамейкам, а Уэлча пристегивают к каталке и увозят со льда. Выходят уборщики, чтобы стереть остатки крови. Я смотрю через каток на место, где сидела Алия, но ее там больше нет. Ее подруги тоже исчезли. Может, они ушли перекусить или еще куда-нибудь.

В конце игры, когда весь стадион празднует первую предсезонную победу «Рыцарей», я снова бросаю взгляд в сторону штрафной скамейки и понимаю, что Алия так и не вернулась.

Кто, черт возьми, покидает хоккейный матч в середине? Но затем в моей голове возникают более мрачные мысли. Что, если с ней что-то случилось?

Я направляюсь в раздевалку. Я должен был остаться на послематчевые интервью. Но сейчас мне плевать на прессу. Я роюсь в шкафчике в поисках своего телефона и отправляю Алие сообщение.

Я:

Ты в порядке?

На экране появляется уведомление о прочтении, но она не отвечает.