Необходимо также кратко рассмотреть зенитную артиллерию. Как уже говорилось, она находилась в составе армии, а не ВВС. Однако применялась, естественно, преимущественно против немецкой авиации.
Мнения немецких командиров об эффективности советской зенитной артиллерии расходятся. Это понятно: ведь они основаны на личном опыте, приобретенном на разных участках фронта. Тем не менее в целом их взгляды можно обобщить так: во время первых внезапных атак эффективность зенитной артиллерии была низкой. Но зенитчики быстро оправились от первого шока и превратились в очень сильного противника, особенно в районах основных боев. Немецкие командиры сходятся в одном: все они были удивлены эффективностью вражеской зенитной артиллерии, поскольку немецкое командование представляло ее устаревшей и вряд ли опасной. Они также почти единодушны и в том, что оборонительный огонь из легкого оружия, в частности огонь пехоты, был очень опасным и привел к большим потерям с немецкой стороны.
Майор фон Коссарт считает, что в отличие от сведений, приведенных в "Отчете...", советская зенитная артиллерия должна была быть в хорошем состоянии еще до начала кампании, поскольку зенитные части действовали очень успешно против соединений немецких самолетов. Русские просто не могли организовать настолько эффективную ПВО в столь короткий период.
Хотя русская зенитная артиллерия была тоже застигнута врасплох и понесла тяжелые потери в начале кампании, вскоре вновь появились хорошо организованные центры ПВО.
Обычно первые залпы тяжелых зенитных соединений ложились на нужную высоту, часто первые же снаряды разрывались в центре строя немецких самолетов. С августа 1941 г. наземные службы ПВО вокруг Ленинграда действовали исключительно эффективно и имели в своем составе аэростатные заграждения до высоты 5000 м. На подходе к городу соединения Ju 88 встречал огонь тяжелых зенитных орудий, а после пикирования они попадали под плотный огонь легкого и среднего оружия. Из-за хорошо организованного огня из пулеметов и пехотного оружия штурмовые удары на малой высоте часто обходились слишком дорого. Фон Коссарт приводит причины гибели немецких самолетов в следующем порядке: огонь зенитной артиллерии, ответный огонь пехоты и атаки истребителей.
Полковник Рудель тоже считал, что советская зенитная оборона вокруг Ленинграда, где на площади 100 км2 размещалась 1000 зенитных орудий, была чрезвычайно эффективной. По его словам, "...зона массированного зенитного огня начинается как только пересекаешь побережье. Огонь зенитной артиллерии убийственный... Дым от разрывов снарядов образует целые облака". Он также называл огонь советских пехотных частей и легких зенитных орудий очень действенным.
Капитан Герберт Пабст постоянно указывает на тот факт, что огонь тяжелой зенитной артиллерии, а также наземных войск был серьезным препятствием и нередко приводил к повреждению или потере самолета.
Полковник фон Райзен сообщает, что на начальном этапе войны в районе Баренцева моря под Мурманском советская зенитная артиллерия потерпела полную неудачу, но, быстро оправившись, уже через несколько недель представляла серьезную угрозу атакующим немецким самолетам. Эффективность обороны была во всех отношениях сравнима с обороной Британских островов в местах с такой же концентрацией зенитной артиллерии.
В тылу для защиты важных железнодорожных и автомобильных дорог широко применялись легкие зенитные орудия и пулеметы. Они оказались особенно опасны для самолетов, атакующих поезда на низкой высоте. Нападающие редко избегали повреждений, в большой степени по причине упорства советских пулеметных расчетов.
Таким образом, немецкие армейские командиры, которые воевали в центральном и северном районах фронта считают, что Люфтваффе обладали абсолютным превосходством в воздухе вплоть до конца 1941 г. Даже в тяжелых отходных боях под Калинином и Москвой войска, столь уязвимые в это время для ударов с воздуха, практически не испытали воздействия советской авиации.
Хуффман считает, что подобное состояние дел объясняется, главным образом, следующими факторами:
- прекрасным взаимодействием Люфтваффе с немецкими сухопутными войсками, в частности в быстром захвате и разрушении советских авиабаз,
- широкомасштабным уничтожением советских самолетов немецкими истребителями и зенитной артиллерией,
- тем, что русские не умели концентрировать свои силы;
- тем, что они не смогли прорвать немецкую оборону на большую глубину.
- топорными методами, при помощи которых русские пытались восстановить свои силы после потери большинства своих аэродромов
И он не далек от истины, объясняя более высокую эффективность советской авиации в южных районах не только созданием ударных группировок, но, вероятно, в еще большей степени - совершенно другим характером местности. На обширных открытых равнинах юга наступающие немецкие танковые и пехотные части имели гораздо меньше естественных укрытий, чем в лесистых местностях центрального и северного районов. Это облегчало дело атакующим советским самолетам.
Поддержка с воздуха советского флота, выражавшаяся в частности в ударах по немецким кораблям, была столь незначительной на протяжении всей войны, а особенно в 1941 г., что для немецких флотских командиров оказалось очень трудно сформулировать свое мнение о советской авиации ВМФ на основе боевого опыта.
Исследование капитана (впоследствии адмирала) Вильгельма показывает, что советское командование, по-видимому, считало воздушную разведку, боевые операции над морем и патрулирование побережья делом второстепенным. Это в равной мере, за редким исключением, относится и к полярным районам, Балтике и Черному морю. Во время наступления летом и осенью 1941 г. немецкие операции на море ни разу не встретили организованного противодействия больших соединений советских самолетов.
Использование авиации ВМФ для нужд береговой обороны на Черном море было более заметным. Однако бремя поддержки наземных операций было столь велико, а морские операции столь незначительны, что русские, видимо, считали расточительным и ненужным проводить масштабные действия против германского флота или немецких морских транспортных коммуникаций. Возможно, такое отношение объяснялось в некоторой мере менталитетом русских, ориентированным в первую очередь на наземные операции.
Но какими бы ни были причины, можно заключить, что недостаток, а, скорее, и отсутствие опыта боев с советской авиацией ВМФ привело немецких флотских командиров ко мнению, что в 1941 г. советские ВВС не представляли угрозы для немецкого флота. Эту точку зрения разделяет и адмирал Л. Бюркнер.
Командование и операции
В оценке командования, а также планирования и проведения операций советских ВВС в 1941 г. взгляды практически всех немецких командиров сходятся по двум пунктам:
1) советская авиация использовалась исключительно для поддержки наземных операций и не выполняла никаких стратегических;
2) действия всех частей советской авиации - истребительной, бомбардировочной и штурмовой - в этот период носили в основном оборонительный характер.
Кроме того, многие немецкие офицеры говорят о просчетах планирования, глупом упрямстве, недостаточной гибкости и приспособляемости советского командования в ведении воздушной войны.
Майор Ралль, командир эскадрильи истребителей на южном участке фронта, считает, что основной упор в действиях советской авиации в 1941 г. приходился на непосредственную поддержку войск и что операции авиационных частей в любой момент времени имели непосредственную привязку к тактическим перемещениям наземных частей.
Так, даже случайные операции истребителей нацеливались на поддержку сухопутных сил, однако они редко наносили штурмовые удары.
Техническая отсталость и тяжелые потери заставляли русских истребителей ограничиваться, главным образом, воздушным прикрытием наземных сражений. Кроме того, они придерживались только оборонительной тактики и никогда не искали боя с немецкими самолетами. Постоянные налеты с рассвета до заката были характерной особенностью применения русской авиации. С другой стороны, они никогда не предпринимали попытки сконцентрировать действительно большие силы в одном месте или в одно время.