— Мы даже не целовались, а ты уже возбуждён. Ты всегда возбуждён.
— Ты полагаешь, что это не твои идеальные сиськи и сладкая киска делают меня таким? — Мой взгляд опускается на его огромную эрекцию, и я облизываю губы, понимая, как сильно его хочу. Маккенна берёт моё лицо в ладони, его глаза пожирают меня. — В тебе есть что-то одновременно и невинное, и соблазнительное. Невинность, которую ты не скрываешь. Я хочу погрузиться в твой рот, детка, и я хочу смотреть, как ты наслаждаешься мной.
Он натягивает на член презерватив. Я стону от голода и опускаюсь на колени, его руки обхватывают мой затылок.
— Иди сюда, — зовёт он, притягивая мою голову к своему напрягшемуся члену. — Иди сюда и открой свой ротик.
— Я хочу тебя, но без презерватива.
— Он ароматизированный, специально для тебя, Пинк.
Я снимаю презерватив, и глаза Маккенны опасно темнеют. Пьяно улыбаясь, открываю рот, и движение моего языка, кажется, подстёгивает его желание, потому что он стонет, сжимает мои волосы в кулаке и начинает двигаться.
— Ох, детка. Ох, милая. Ах, боже, Иисусе, Пинк, не останавливайся. Не останавливайся, блядь, пока не высушишь меня досуха. Тебе нравится мой член? Тебе не нужны никакие преграды между твоим идеальным язычком и моим грёбаным членом? Ты хочешь проглотить, Пинк? Скажи, мать твою, как сильно ты хочешь проглотить.
Дрожа от желания, я киваю и медленно ласкаю его. Обхватываю пальцами основание. Сосу головку. Наслаждаюсь каплями, собирающимися на кончике, и он со стоном изливается мне в рот. Когда он кончает, я улыбаюсь, потому что на данный момент он именно там, где я хочу.
Пока не приходит в себя.
Быстро.
И когда Маккенна опускается на кровать и велит мне сесть на его лицо, я, в итоге, оказываюсь именно там, где хочет он.
18
ВСТРЕЧА С ПОДРУГАМИ
Пандора
Утреннее сообщение, полученное мной два дня спустя на самом деле не от Мелани, а от Брук.
Брук: Ты в Новом Орлеане? Я только что услышала, что позавчера вечером там прошёл концерт Crack Bikini.
Я: Да. Сегодня мы отправляемся в Джексонвилл, остановимся там на ночь, а затем отправимся дальше.
Брук: БОЖЕ мой, мы сегодня уезжаем из Майами! Ты хочешь встретиться?
— Кенна, — направляюсь я в душ и останавливаюсь, когда вижу его в кабинке, намыливающего своё прекрасное тело. Жду, пока он выключит воду, и когда он выходит, у меня перехватывает дыхание.
— Что ты там делаешь, Пинк?
— Смотрю на тебя, — говорю я, даже не перестав его разглядывать, чтобы сохранить в памяти каждый влажный, восхитительный миллиметр услады для глаз под названием «Маккенна Джонс».
— Тебе что-нибудь нравится?
— Да, большая часть того, что вижу.
— Большая часть? — хмурится он. — Ну, и что же тебе не нравится?
— То, что я не знаю, что она означает, — показываю на его татуировку, и он хмуро смотрит на неё сверху вниз.
— Я же говорил тебе. Это значит, я осёл.
— И дерзкий, уверенный в себе мужчина, который считает себя Богом, вытатуировал бы такое у себя на руке? Пффф! Продолжай мне лгать, Кенна.
Я осуждающе качаю головой, но он только ухмыляется и ничего не говорит — вид у него такой, будто он скорее умрёт, чем признается. Затем я вздыхаю и объясняю:
— У одной моей подруги муж боец. Они всё время в разъездах, и вот только что закончили дела в Майами. Подруга спрашивает, можем ли мы встретиться в Джексонвилле.
— Какой боец?
— Не знаю. Кажется, бои без правил.
— Как его зовут? — спросил он.
— Разрывной.
— Ого. Родители его так ненавидели?
— Я думаю, что так и есть, но это не его настоящее имя. Его зовут Ремингтон Тейт.
— Серьёзно? Ладно, а кто твоя подруга?
— Брук.
— Он был боксёром, не так ли? Его выгнали, когда он набросился как Тайсон на каких-то чуваков в баре или типа того? Он мне нравится, — улыбается Маккенна.
— Тебе нравятся все мужчины, рядом с которыми ты чувствуешь себя святым.
— Итак, — ухмыляется он, — ты просишь меня о двойном свидании с тобой и твоей подругой?
— Тьфу ты. Это не свидание. Забудь.
— Где мы с ними встречаемся? — смеётся он.
Я смотрю на свой телефон. В желудке сворачивается тугой узел, потому что всё это кажется таким серьёзным. Свидание. Двойное свидание. Я и Маккенна, Брук и Реми. Мне так хочется встретиться с Брук. Я не видела её несколько месяцев, и она, Мелани и Кайл — мои единственные настоящие друзья.
Я: Мы в деле! Как насчёт ужина?
Брук: Двойное свидание? О да! Напиши мне, когда приедешь в город, и мы забронируем столик.
Я: Это не свидание, поэтому, пожалуйста, не говори этого при Маккенне.
Брук: Срань господня, ужин с Эм Джей из Crack Bikini. Реми мне не поверит.
Я: Почему?
Брук: Он всё время перед боем слушает их дерьмо!
Я: Ну, Маккенна уже признался в своей мужской влюблённости в Ремингтона и Тайсона в прошлом, так что, если Маккенна хочет с кем-то встречаться, он может встречаться с Реми.
Брук: Извини, мой мужчина занят :)
Я: Теперь ты такая собственническая сучка.
Брук: Ему это нравится! Итак, договорились. Увидимся вечером!
— Всё, мы идём, — говорю я Маккенне. — Но это не свидание.
Мы говорим о них по дороге в Джексонвилл. Вернув байк, Маккенна теперь ездит на «порше», а моё сиденье в нём настолько утоплено, что я с трудом вижу дорогу. Наверное, чересчур было ожидать от него моногамности в выборе автомобиля.
— А другая твоя подруга — Барби?
— Барби живёт с самым закоренелым грешником, которого она могла найти. И собирается за него замуж.
— И она нравится этому грешнику?
— Шутишь? Он души в ней не чает. И ради неё нарушил бы любую из десяти заповедей — чёрт возьми, я уверена, что он уже это сделал.
— Разве любой парень не поступил бы также ради своей девушки? Сделал всё возможное, чтобы убедиться, что она здорова и счастлива?
Смотрю на него в замешательстве. Потому что, алё? Когда-то я была его девушкой. И когда Маккенна уходил, он не мог быть настолько глуп, чтобы думать, что это сделает меня «здоровой и счастливой».
Если только он и впрямь не думал, что недостаточно хорош для тебя...
Эта мысль преследует меня всё время, пока он ищет место для парковки в квартале от ресторана, и тут мы замечаем стоящих неподалёку Реми и Брук. Первое, на что обращаешь внимание, — это, конечно же, он. Крупный и привлекательный, с мускулами, которые растягивают футболку на плечах и бицепсах, и с узкими бёдрами, обтянутыми низко сидящими джинсами. Его волосы торчат в разные стороны и взъерошены, как будто Брук только что запустила в них руки. Они увлечены разговором, она что-то говорит, а он с улыбкой кивает, пока его палец теребит её нижнюю губу.
— Эй! — кричу я.
Они поворачиваются, и Брук визжит:
— Пан!
Ремингтон, улыбаясь так, что на его щеках появляются ямочки, подходит к Маккенне.
— Будь я проклят.
— Ах, чтоб тебя! — говорит Маккенна в ответ, и пока мы обнимаемся с Брук, они обмениваются приветствиями, улыбаясь и крепко пожимая и тряся друг другу руки.
— Привет! Как жизнь?
— Привет! Как твоя жизнь? На гастролях с Crack Bikini?
— Да, знакомься, это Маккенна, — говорю я, отступив назад и махнув рукой в сторону Джонса. — Брук, Маккенна. Маккенна, Брук.
— Очень приятно познакомиться с тобой, Маккенна, — мило говорит Брук, но, даже пожимая протянутую руку Маккенны, она вкладывает свободную ладонь в руку Ремингтона, как бы подтверждая, что он для неё единственный.
Ремингтон опускает взгляд на её руку и загадочно улыбается. Он не производит на меня впечатления человека, который нуждается в постоянном заверении чувств, но то, как он сжимает её руку в каком-то безмолвном обмене мыслей, заставляет почувствовать внутри тепло.
Мы направляемся в стейк-хаус, и когда входим внутрь, ресторан подозрительно пуст.
— Личный помощник Ремингтона подумал, что если арендовать это место полностью, то мы сможем хорошо отдохнуть, — объясняет Брук.
— Чёрт, я уже получаю удовольствие, — говорит Маккенна, беря меня за руку.
У меня от его слов мурашки по коже, и из-за них появляется желание отдёрнуть руку, но вместо этого я ловлю себя на том, что хмурюсь и одновременно хочется смеяться.
— Я же говорила, это не свидание, — шепчу ему на ухо так, чтобы мог услышать только он.
Маккенна поворачивает голову и неожиданно дарит быстрый поцелуй в губы. Вот его губы на моих, посылают волну удовольствия, прокатившуюся по телу до кончиков пальцев, а в следующее мгновенье они исчезают.
— Я и в первый раз тебя услышал, — говорит он, улыбаясь и глядя на меня сверху вниз.
Он наблюдает за мной с тем очаровательным волчьим любопытством, с которым наблюдает за мной всегда, и поскольку это выводит меня из равновесия, я решаю сосредоточиться на Брук и Ремингтоне.
Официант ведёт нас к столику в глубине ресторана, и я замечаю все проявления их заботы. Реми обнимает её за шею, а она просовывает указательный палец за пояс его джинсов. Он отодвигает стул, чтобы она могла сесть, шепча ей на ухо что-то, что вызывает у неё улыбку. Когда она смеётся, он наклоняется к ней. Я наблюдаю, как Реми трётся носом об ушную раковину Брук, а она улыбается и прикрывает глаза. Отгораживается от всего мира, чтобы сосредоточиться на том, что делает её муж.
Он садится, и Маккенна, похоже, невосприимчивый к тому факту, что эти два человека тихо занимаются любовью друг с другом, начинает с вопроса:
— Так как ты попал в эти подпольные бои?
Я поражена тем, насколько вежлив Ремингтон, потому что он, кажется, искренне заинтересован вопросами Маккенны, его мощная рука вытянута и уверенно лежит на спинке стула Брук. Её рука под столом, и я думаю, что она у него на бедре. Внутри зарождаются миллион разных чувств, и самое заметное из них — то, которое я, кажется, испытываю всегда, когда нахожусь рядом с ними. Тоска. Потому что я упустила свой шанс на подобные чувства.
Именно тогда, когда Ремингтон коротко объясняет Маккенне, что будет драться где угодно, пока у него есть возможность это делать, я понимаю, где находится рука Маккенны. Он сидит точно в такой же позе, как и Ремингтон — протянул руку на спинке моего стула, а ладонь касается шеи так, будто я принадлежу ему.