Возразить на это было нечего; Серов, во всяком случае, не нашел ни единого весомого довода. В самом деле: живут люди на уютной, хорошо оборудованной планете, вкусно едят, имеют рециклаторы и какую-то там транспортную сеть, - и при этом, похоже, никого и ничего не боятся. Зачем же лишать их радости познания - если они эту радость умеют испытывать?
- А как в таком случае насчет вашей информации?
Это было, кажется, единственное слабое место в несокрушимой инопланетной логике.
- В принципе, - сказал Новак, - выработанная равнодействующая допускает ознакомление внешних цивилизаций с имеющейся в нашем распоряжении информацией, однако обязательные ограничения...
Новак увяз в периоде.
- Иными словами, - пришел ему на помощь Накадзима, - мы предоставим вам информацию, необходимую для решения ваших проблем. Какие проблемы существенны для вашей цивилизации?
Серов не удержался и присвистнул. Эксперты смотрели на него с удивлением. Ничего не скажешь, попал в новый мир! Осчастливить собрался...
- Я не полномочен выступать в этом плане от имени всего человечества. Возможно, следующие экспедиции будут иметь возможность ознакомить вас с проблемами, представляющими в данный момент интерес для нашей цивилизации.
- Одно из огроаничений, - сказал Новак, - состоит в том, что координаты нашей планеты не будут без нашего ведома переданы ни одному правительственному органу или частному лицу. Так что следующих экспедиций, надеюсь, не будет.
- Почему? - спросил Серов.
Теперь уже удивились эксперты, настолько удивились, что даже не сразу смогли ответить.
- Такова выработанная равнодействующая, - сказал наконец Бейкер.
- Кем же она выработана?
- Населением планеты, разумеется, - ответил Накадзима. - Неужели вы полагаете, что решение существенных проблем можно доверять... правительственным органам? Я правильно употребил это словосочетание?
- В таком случае, - сказал Серов, - прошу разрешения ознакомиться с вашей равнодействующей. И еще... Надеюсь, она не препятствует вам сообщить, от какой группы переселенцев вы происходите?
Эксперты предпочли не заметить иронии.
- Выработанная равнодействующая, - Новак подал ему кассету. - А происходим мы от группы, вылетевшей с Земли эвакотранспортами А-0217 и А-0218.
Вот оно что! Эту историю Серов знал, ее все знали: если уж в графе "Пункт назначения эвакотранспорта" прямо и открыто пишут: "К черту на рога", - это останется в веках. Кажется, то была самая блестящая компания из всех, когда-либо покидавших Землю, и был у этих людей лишь один маленький сдвиг: они свято сомневались, что из земной цивилизации вырастет нечто путное. И, надо сказать, были у них основания: дело было как раз накануне Сиреневого путча. А им хотелось жить в приятном, разумно устроенном мире, и они сочли разумным устроить себе такой мир у черта на рогах. Это объясняло все, теперь Серов готов был даже поверить, что равнодействующую вырабатывало все население поголовно: с этих станется. И радость познания, вероятно, дело для них привычное - странно, как им до сих пор радоваться не надоело. Своих проблем нет, чужие за помощью не обращаются...
- Между прочим, - сказал он, - неужели же у вас нет проблем, решение которых было бы для вашей цивилизации жизненно важным?
- Есть, - ответил Накадзима. - Разумеется, есть. Сколько угодно. Ну и что?
В самом деле, подумал Серов, ну и что? Таким и Машину открытий можно дать ничтоже сумняшеся. Другое дело, что они Машину и не подумают включить.
- Мы полагаем, - сказал Новак, - что вы, ознакомившись с равнодействующей, согласитесь удовлетворить наши требования. В вашем отчете может быть указано, что планета заселена и что население ее от контакта воздерживается. Вы можете также описать все, что с вами здесь происходило, включая и наш разговор. Однако мы рассчитываем, что в этом случае вы не сообщите наши координаты. Если же вы предпочтете сообщить координаты, мы просили бы умолчать об обитаемости планеты.
Такова выработаная дихотомия, подумал Серов. Принцип неопределенности, ничего не скажешь. И надеются они на простую человеческую порядочность.
- А если я не соглашусь?
- Вам будет отказано в установке нового, - Бейкер не удержался от паузы, - рециклатора.
Все. Точки поставлены, карты раскрыты, игра окончена, зачем-то подумал Серов.
Хватит болтать, надо знакомиться с равнодействующей.
Равнодействующая его очаровала. Она была написана радующей глаз и слух ритмизированной прозой, чистым и внятным слогом, она прямо-таки истекала благожелательностью и готовностью помочь, и в выработанной равнодействующей решительно не к чему было придраться. Это было странно, это было неприятно и глупо, но у Серова временами даже возникала уверенность, что так все и должно быть, что никто не вправе лишать разумное существо наслаждения, доставляемого познанием мира и что, следовательно, братство цивилизаций есть блеф и миф. К сектантам бы их, подумал Серов, они бы там с этой равнодействующей мигом всех в свою веру обратили. Серов сектантом не был, но ему, как и распоследнейшему из бапто-методистов, тоже не хотелось расставаться со своими убеждениями. Дихотомия пульсировала, пуская в рост то одну ветвь, то другую, и все зависело от того, читал в этот момент Серов выработанную равнодействующую или нет.
Дихотомия, будь она неладна! Покажитем мне новый мир, где хотя бы просто знают такое слово! Слово... И почему, собственно, они выработали свою равнодействующую... уф, сколько же можно... Так вот, почему она на местном диалекте? Или это лучше назвать социолектом? Короче, местный вариант англо-американского был логичен, благозвучен и позволял с отточенным изяществом выразить любую мысль, какая могла прийти Серову в голову, - но читать без словаря он не мог. Ну что же, стало быть, лингвисты среди них тоже были, хорошие притом лингвисты. И, в конце концов, всякий имеет право пользоваться своим родным языком, если он им владеет. Эти владели. Серов читал со словарем.
Дистанция, впрочем, была весьма кстати, потому что аналогичная ситуация давно уже была спрогнозирована и исследована, - но применительно к негуманоидам. От гуманоидов никто ничего подобного не ожидал, а вот ведь решились...
Право на язык. Серов вызвал экспертов. Ответил Новак. Он сидел и пил кофе.
Похоже, он и не ложился спать - дежурство, что ли, устроили?
- Имею ли я право прокомментировать вашу равнодействующую?
- Несомненно, - сказал Новак. - Вы предполагаете изложить комментарий устно?
- Письменно.
- На староанглийском?
- Нет, - ответил Серов, - на одном из живых языков. Разъясняющие материалы будут прилагаться.
- Разумеется, - согласился Новак, - вы имеете право пользоваться тем из языков, каким владеете. Комментарий будет проанализирован совместно с разъясняющими материалами.
- В таком случае, - сказал Серов, - завтра с утра я возвращаюсь на корабль. И прошу два дня срока. До этого времени рециклатор можете не устанавливать.
- Он уже стоит, - ответил Новак. - Пожалуйста. Очень приятно было побеседовать.
* * * Впоследствии Серов не мог бы подробно рассказать, как, собственно, он провел эти два дня. Конечно же, он приблизительно знал, как должен был выглядеть комментарий, но никогда никому не мешало покопаться как следует в Лингвистической энциклопедии. Потом, когда он был уже абсолютно уверен, что язык именно тот, какой нужен, выяснилось, что текст он представлял себе по-английски, и пришлось его переписывать несколько раз, просматривать запись, проверяя, в той ли мере соразмерна графика... Потом он решил, что разумнее всего выспаться, поскольку срок уже истекал, а дихотомия больше не грозила. А потом эксперты разбудили его, извинились, забрали кассеты и ушли знакомить население планеты с комментарием к выработанной равнодействующей.
На следующий день Бейкер доставил его в полупрозрачное здание, оказавшееся, как Серов и надеялся, местным информационным центром.