— Нет, — я попыталась отстраниться от него, но Фарис держал меня со всей своей божественной силой.

— Ты подчинишься, — приказал он мне.

Я чувствовала, как он воздействует на меня своей магией сирены. Я оттолкнула его.

— Если я приведу её к тебе, ты убьёшь её, — у меня так сдавило горло, что я с трудом выговаривала слова. — Ты превратишь её в показательный пример.

— Да.

— Нет, — выпалила я в ответ. — Я не позволю тебе убить мою сестру.

— У тебя нет права голоса в этом вопросе, — сказал он.

Его тон был ледяным, но глаза горели огнём. Несмотря на то, что Фарис часто ссорился со своим братом, он, очевидно, по-своему любил его.

— Она убила семерых из нас, — сказал Фарис. — Она предстанет перед правосудием.

— Это не правосудие, — выплюнула я, наконец-то освобождаясь от него. — Это месть.

— У меня нет времени спорить с тобой о семантике, — в его голосе слышалось нетерпение. — Эта девчонка — угроза, которую необходимо устранить. Она создана, чтобы быть оружием.

— Я тоже, — напомнила я ему.

Фарис покачал головой.

— Это другое дело. Её магия может убивать богов. Это неприемлемо.

— Это не её вина, — я объяснила, что Ава сделала с Беллой. Я попыталась воззвать к его состраданию.

Слишком поздно я поняла, что у него подобного просто нет.

— Это не обсуждается, — прорычал он. — Ты отведёшь меня к ней прямо сейчас. И я сам решу, что с ней делать.

— Ава прокляла Беллу, — запротестовала я. — Она контролирует её.

— Именно поэтому я не могу позволить ей свободно разгуливать по свету. Спроси себя, Леда: ты действительно хочешь, чтобы что-то подобное повторилось?

— Этого не повторится, — пообещала я ему. — Проклятие действует только днём. С Беллой всё будет в порядке, пока вокруг неё ночь.

— Ночь не вечна, — напомнил мне Фарис. — Это делает её угрозой на половину суток. С ней нужно разобраться.

— А потом? — я сердито посмотрела на него.

— А потом я разберусь с демонами, — его голос резал, как стекло.

— Ты не можешь атаковать демонов, — сказала я ему. — Демоны этого не делали. Это всего лишь одна демоница, причем та, которой больше нет в их совете. Ава не говорит от имени демонов.

— И всё же демоны не предприняли никаких усилий, чтобы сдержать Аву. Этим все сказано, — возразил Фарис.

— Мы не можем допустить, чтобы перемирие закончилось. Это перемирие имеет решающее значение для победы над Стражами, — я сцепила руки вместе. — Пожалуйста. Позволь мне всё исправить, прежде чем ты начнёшь войну. Я могу снять проклятие Беллы.

— Как?

— Я узнаю, как.

— Недостаточно хорошо.

— Хорошо, давай посмотрим под другим углом. Спроси себя вот о чём, Фарис: когда всё становится безумным, когда мир в опасности, разве мне когда-нибудь не удавалось спасти его?

Он замолчал, с надеждой обдумывая мои слова.

— Я могу это исправить, — настаивала я. — Мне просто нужно время.

— У тебя есть одна неделя, — он поднял палец. — И ты будешь у меня в долгу за мою щедрость. Когда придет время, я попрошу тебя об одолжении.

Мне не нравилась идея быть чем-то обязанной Фарису, но я не стала спорить. Одна неделя — это лучше, чем ничего. Я должна спасти Беллу. Я должна придумать, как снять её проклятие.