Глава 7

К тому времени, как она проснулась, приближался полдень. Она не собиралась спать допоздна, но в Собачьем квартале она всегда полагалась на шум за окном, который будил ее, шум работников доков, просыпающихся с рассветом. На этой усадьбе в Драконьем квартале, с ее акрами земли во всех направлениях, утра были жутко тихими.

Однако, был шум, доносившийся прямо из-за ее двери, скрип деревянного пола и низкий гул голосов. Нхика проснулась, и когда услышала ропот незнакомого голоса, она вспомнила, что должна переодеться в что-то приличное, одно из длиннополых платьев Мими. Перчатки были спонтанным решением, схваченным на ходу.

Голоса доносились из комнаты Хендона, и когда Нхика подошла поближе, она услышала тихий разговор между Мими, Андао и третьим голосом — не Трином, а кем-то другим. Дверь была приоткрыта, и когда она прижала ухо к ней, она уловила нотку уныния: — Боюсь, изменений мало. И медикаментов, которые я могу предложить, тоже немного. Нам просто нужно ждать. И надеяться. Но Хендон всегда был сильным.

Кроме его голоса она также слышала что-то жужжащее, щелкающее, шуршащее.

Тогда Андао спросил: — Он сохранит память, когда проснется?

— В настоящий момент это трудно сказать, — ответил неизвестный голос.

Вздох Андао. — Это кажется неправильным, беспокоиться о его памяти, когда на кону его жизнь. Но если он не вспомнит ту ночь, то -

— Шпионишь, что ли? — прикрикнул Трин, его голос заглушил остальную часть предложения Андао, когда он появился позади Нхики. Она испугалась, затем выпрямилась, придавая себе достоинство.

— Не превращай это в привычку, но я представлю тебя доктору Санто, — сказал Трин. — Просто не упоминай свою… профессию.

Она не собиралась этого делать, но теперь его презрение заставило ее захотеть. — А почему бы и нет?

— Потому что он врач, а ты, ну… — Он не закончил свое предложение, хотя ответ был очевиден.

Тем не менее, она последовала за ним в комнату и увидела, что Мими и Андао сидят рядом с кроватью Хендона, а рядом с ними — взрослый джентльмен. Он был худым мужчиной, с чистой прядью седых волос на лбу и круглым лицом, окруженной подстриженной бородой. Очки для чтения сидели на мостике его носа, и они чуть не упали, когда он посмотрел на нее. Это был доктор, но он был одет скромно, просто рубашка, засунутая в брюки.

— О, привет, Нхика, — сказала Мими, и вся беседа прекратилась, когда она вошла. Когда Нхика обогнула перегородку, она увидела новое медицинское устройство — размером с игровую доску, с механическим аппаратом сверху и ящиком, в котором была катушка бумаги. Игла производила серию чертежей поверх бумаги, и Нхика поняла, что машина была подключена к Хендону, на котором была надета странная головная повязка.

— Мне кажется, мы еще не были должным образом представлены, — сказал доктор Санто, отвлекая ее внимание от Хендона и машины. Вместо шелковых перчаток для осмотра он надел льняные, которые протянул к ней в знак приветствия. Продвинувшись на шаг, она пожала его руку, и он крепко, отцовски потряс ее.

— Дядя Шон, это Суон Ко Нхика. Она будет с нами на похоронах, — сказал за нее Андао, как будто не доверяя ей запомнить свою собственную ложную личность. Его слова звучали как по сценарию.

— Просто пришла поздороваться. Мистер Конгми был моим старым учителем, — помогла ему Нхика.

Глаза доктора Санто засветились приветствием. — Я — Санто Ки Шон, но вы можете называть меня доктором Санто. Я был близким другом мистера Конгми, — сказал он. Он повернул серьезный взгляд на мужчину на кровати. — И Хендона. Но он еще не потерян — и, мы должны надеяться, также не его воспоминания.

— Почему это? — спросила она.

Доктор Санто посмотрел на нее с любопытством. — Потому что -

— Потому что мы бы не хотели потерять Хендона, которого знаем и любим, конечно, — вмешался Андао.

Нхика сузила глаза, выискивая больше информации. Брат и сестра обменялись взглядами с тем же нервозным напряжением, которое они испытывали за столом во время ужина, но она не лезла в детали. Пока что.

— Что это за машина? — вмешалась Нхика, оценивая медицинское устройство, которое продолжало вычерчивать пики и впадины, похожие на эскиз длинного горного хребта.

— ЭЭГ, — ответил доктор Санто, ответ, который для нее ничего не значил. Тем не менее, она почувствовала странное соперничество с ним, с этим врачом, ведь Хендон был ее пациентом, в конце концов. Брат и сестра сказали ей, что врачи не видят никакой надежды для него, но доктор Санто не казался таким, каким она представляла себе врача. Никаких свободнораскроенных халатов с вышитыми карманами, просто человек, который выглядел так, будто принадлежит к игре в парке с группой пенсионеров.

— Что она делает? — спросила она. Трин бросил на нее раздраженный взгляд, как бы отговаривая ее от разговора, но она притворилась, что не заметила его.

Доктор Санто, напротив, казался желающим поделиться информацией. Он протянул руку, чтобы указать на катушку бумаги, которая проходила под чернильной иглой и выходила с близкими чернильными штрихами. — Она измеряет электрическую активность в мозге, понимаете?

Хотя это имело интуитивный смысл, она не имела представления о том, как он переводил волны в активность мозга. Когда она была в мозге, исцеляя Хендона и других, она чувствовала электричество, то, как оно поднимает волосы на ее руке и щиплет кожу. Было интересно видеть, что изобрел человек из Теумаса, чтобы воспроизвести это ощущение.

— Эта машина сообщает вам, что Хендон в коме, а не спит? — догадалась она, потому что она могла сказать то же самое по-своему Целительству сердец.

Его глаза засветились одобрением. — Да, именно! Это очень маленькая, но важная разница. Большинство людей этого не видят.

Большинство людей не были Целителями сердца, хотела она сказать.

Андао покашлял, отвлекая внимание доктора Санто. — Может ли ЭЭГ сказать вам причину травмы?

Нхика слушала; знание проблемы — это уже половина дела для Целителя сердца. Но доктор Санто покачал головой. — Не без дальнейших исследований. Эта машина все еще находится на стадии прототипа.

Нхика рассматривала штрихи, пытаясь понять их смысл. Там, безусловно, были какие-то закономерности — некоторые валились, как приливы океана, другие были тонкими и близкими, как острые горы. Не такие наглядные, как Целительство сердца, но она знала, что язык теуманской медицины ставит машину между целителем и пациентом.

— Все в порядке, Дядя Шон, — сказала Мими, ее тон был осторожно оптимистичным. — Стоило попробовать. По крайней мере, вы продолжаете пытаться.

С ноткой стыда Нхика больше не чувствовала обиду от того, что Конгми использовали и ее, и врача; пусть они бросают все свои силы в эту проблему. И у доктора Санто было что-то свое: личная связь с Хендоном. Ее бабушка всегда говорила ей, что связь с пациентом — самая мощная концепция в Целительстве сердец. Но смерть ее матери научила Нхику одному не менее запоминающемуся уроку — что иногда этого было недостаточно.

— Доктор Санто, — раздался голос, привлекая их внимание к двери. — У вас назначена встреча на тринадцатый час, которую вы не можете пропустить.

Когда она повернулась, она обнаружила нового посетителя. С того места, где она стояла за панельным разделителем, было трудно разглядеть его черты лица, но она увидела его строгие глаза, его открытые руки без каких-либо перчаток, и поняла, кто он.

Это был тот парень, в которого она врезалась в Конном районе, тот, кто уронил все свои бумаги.

И, что самое важное, он был кто-то, кто мог заметить, что она не принадлежит этому месту.

Нхика отступила назад за разделитель — он еще не заметил ее — когда доктор Санто разбирал и упаковывал свой ЭЭГ, снимая наушник с головы Хендона и останавливая иглу.

— Не теряйте надежду, — успокоил он Конгми, прежде чем покинуть комнату. — Это еще не конец.

Покидая комнату, парень задержался на мгновение у двери, и Нхика опасалась, что он ее заметил. Она только вздохнула, когда он повернулся, чтобы уйти, и последнее штрихи из его тщательно подобранного наряда исчезли из виду.

— Кто был этот парень? — спросила она Мими и Андао.

— Мистер Вен? Он работает с доктором Санто, — ответила Мими.

— Знают ли они, почему я здесь?

— Нет, — призналась Мими. — Если дядя Шон узнает, что я совершила сделку на Скотобойне, он никогда больше не позволит мне выходить из дома. Лучше оставить это, между нами.

Нхика не была уверена в ценности секретности, если парень из Конного района все равно мог бы ее узнать, но решение оставила на Конгми — ведь это не она совершила незаконную сделку. У нее были другие проблемы. — Если доктор Санто первым разбудит Хендона, мне все равно заплатят?

— Мы обязательно компенсируем вам ваше время, — неопределенно ответил Андао.

Нхика задумчиво сжала челюсть. Это не была гонка, но она чувствовала странное желание опередить доктора Санто в поисках ответа, исцелить Хендона своими руками, там, где доктору Санто были нужны перчатки и машины. Теперь, что понадобится для исцеления человека в беспросветной коме: Теуманская медицина или яронгзийское Исцеление сердца?

И, дойдет ли она до этого, если загадочный парень из Конного района узнает ее?

Похоронные обряды начались на следующий день семейной церемонией. Нхика и Трин наблюдали из галереи, как брат и сестра Конгми отправились к похоронному дому на карете, одетые в траурное белое. Замок также погрузился в траур, автоматоны остановились в знак уважения, и большинство слуг ушли на отдых раньше обычного. С малым количеством дел, Нхика вернулась в библиотеку, чтобы закончить кучу книг, которые она начала читать.

Трин последовал за ней, всегда верный сестре и брату, и устроился напротив нее, пока она читала. Она бросала ему косые взгляды из-под глаз, иногда мельком оглядываясь на его пистолет. Но она не думала, что он будет его использовать — по крайней мере, не сейчас.