Я фыркнул.

— Это всё как-то не вяжется.

— Ты любил Елену, Люциан. А она любила тебя. Ты был её первой любовью, но затем тебя убили. Я боялся возвращаться в прошлое, чтобы спасать тебя. Я до сих пор переживаю, потому что не знаю, кого из нас она выберет.

Я расхохотался.

— Да ты шутишь!

— Разве похоже, что я шучу? Никогда не доверяй чёртовым вивернам, Люциан. И если Елена выберет тебя…

— Ты с ума сошёл? Это же Елена, Блейк! Она думала только о тебе с тех пор, как впервые тебя ударила.

Он улыбнулся.

— Ударила меня?

— Да, ты обижал трёхлетнюю Сэмми в её день рождения.

Блейк засмеялся.

— А затем ты сбежал, поджав хвост, как Снежный дракон. Нет, та Елена, которую я знаю, никогда от тебя не откажется.

— Но это другая Елена. И она для меня — весь мир. Если всё же она выберет тебя…

— Блейк, нет.

— Дай мне договорить.

Я кивнул. Это какое-то безумие.

— Если всё же она выберет тебя, обещай позаботиться о ней со всей любовью и добротой, что в тебе есть. Даже когда она творит не пойми что.

— Дружище, у вас же дент.

— Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Вот почему я не могу пока поговорить с Табитой. В одиночку я не справлюсь. Если Елена выберет тебя… мне понадобится помощь Табиты.

Атмосфера внезапно стала крайне напряжённой.

— Не понадобится, — весело ответил я. — Да и я всегда могу отшить Елену.

Он прожёг меня взглядом.

— Дружище, у вас дент. А я люблю её как сестру. Да, она горячая штучка, но она твоя, и я никогда не стану лезть в ваши отношения. Так что не надо сверлить меня взглядом. Если до этого дойдёт, я буду мягок и деликатен.

Он улыбнулся, медленно кивнув.

Я опустил руку на его плечо.

— Мне жаль, что та твоя жизнь была такой дерьмовой.

— Ты мне веришь?

— Друг мой, это, конечно, самая невероятная история, которую я когда-либо слышал, но мне уже несколько дней не давали покоя странности в твоём поведении, а лучшего объяснения всё равно не будет.

Мы вместе засмеялись и улеглись обратно смотреть звёзды. Блейк продолжил рассказывать о том, какой была та жизнь, и обо всей чертовщине, что с ним произошла. Я же в ответ рассказал ему всё, что знал об этой жизни.

— 12-

Наблюдать за Блейком, привыкающим к своей новой жизни, было душераздирающе. Иногда казалось, что он уже полностью освоился, и его лицо озаряла улыбка, но порой он выглядел совершенно неуверенным в себе, боялся, что его засмеют, закидают вопросами, выставят дураком.

Только я знал, что творится у него внутри.

Как он это объяснил, его прошлое столкнулось с его будущим, и два разных Блейка пытались соединиться в одного.

Я даже представить не могу, как он был одинок в той жизни. Как близок он был к тому, чтобы провалиться во тьму, после многих лет, прожитых без надежды.

Блей рассказывал мне о той жизни, в том числе и о том, что было после моей смерти. После нашего разговора я понял: в каком бы измерении мы ни жили, для них с Еленой дружба со мной значит очень много.

В этой жизни мы все хорошие друзья, у нас своя маленькая компания. Я, Сэмми, Блейк, Елена. И даже Арианна какое-то время была с нами. Они с Еленой всегда были подругами.

В той жизни были только он и я, пока им не завладела тьма. Потом он остался сам по себе.

От всей той жести, через которую ему прошлось пройти, у меня душа ушла в пятки, но то, что сделала ради него Елена… Теперь я понимаю, почему их связь настолько сильна.

— Ты уверен?

— Да, — сказал он. — Мне нужно увидеть этот музей.

Он был настроен серьёзно. Я пожал плечами. Должно быть, что-то в этом музее крайне важно для него, раз он готов пробиваться через орду фанаток и папарацци.

Вся эта история заставила меня осознать, насколько хрупкая вещь — время.

Блейк и Елена переместились в прошлое, чтобы спасти одного человека, но в результате изменилось всё.

Я запрыгнул на его спину, и мы полетели в Элм. Как только его лапы коснулись земли, он снова обернулся человеком и натянул одежду, закрыв лицо тёмным капюшоном толстовки, что была на два размера больше нужного. Он кинул мне вторую толстовку, чтобы меня тоже никто не узнал. Мы отправились к трамваю. Через полчаса мы уже были в городе, на пути к музею.

По его лицу было понятно, что он к такому не привык.

Я прошёл следом за ним внутрь. Он быстро проходил мимо экспонатов, коих было немного.

Судя по всему, он не находил того, за чем пришёл.

— Что ты ищешь?

— Здесь всё иначе.

— Ну конечно. Ты изменил прошлое, Блейк.

— Но должно же быть хоть что-то общее с той жизнью.

Я нахмурился. Последние несколько недель я стал делать это настолько часто, что не удивлюсь, если между бровей останется морщина.

— А твоя семья? Где эта выставка? Где всё, что осталось от наших предков, драконов, войн?

— Это всё в национальном музее.

— Да, и где же этот музей?

— В Итане.

Он уставился на меня, а затем хмыкнул.

— Точно, музей находится в Итане, потому что никаких лиан никогда не было. — Он посмотрел на часы. — Мы ещё успеваем.

— Блейк, нам понадобится лифт, чтобы успеть. Но прошлая поездка на лифте тебе не очень-то понравилась.

— Мы можем полететь.

— Ты не настолько быстр.

— Настолько.

— Погоди, реально?

— Пока нет, но буду.

— Позёр.

Он улыбнулся.

— Как же скучал по этому.

— По обзывательствам?

— Да, мы очень давно тебя потеряли, Люциан. Слишком давно.

— Сейчас я жив. Обещаю, что не собираюсь умирать.

— Я этого не допущу, — пробормотал он.

— Давай сгоняем в Итан на следующей неделе. Или просто дождёмся возвращения Елены.

— Такими темпами это случится через год.

Я засмеялся.

— Она скоро вернётся, Блейк.

Не могу не признать, что рад их примирению. Я бы не выдержал больше его нытья, не говоря уже о постоянных попытках Елены отомстить Табите.

Мы покинули музей и остановились у ближайшей лавки купить два длинных сэндвича, но в итоге Блейк, прожорливый как демон, успел проглотить три, когда нас заметила одна из девушек неподалёку.

Она восторженно взвизгнула, и за считанные секунды нас окружили все прохожие. Я только что твёрдо стоял на ногах, но уже в следующее мгновение Блейк, разорвав одежду, превратился в Рубикона, схватил меня когтями и взмыл высоко в небо.

Насколько я ненавидел невозможность спрятаться от толпы, настолько обожал эти моменты наедине с ним. Полагаю, в той жизни у нас тоже много было таких моментов, но точно сказать не могу. По его рассказам, в конце моей жизни мы мало общались.

Я улыбнулся, когда он поднялся выше. Не хочу думать о той жизни. Только эта имеет значение.

— 13-

В понедельник утром я увидел Блейка и Табиту за одним столом.

Я бросился к ним, помня его слова о том, что один он быть не сможет. Типа Табита нужна ему на случай, если Елена выберет другого, бла-бла-бла. Но спешил я не из-за этого.

Нет, я бросился к нему, потому что переживал, что он снова сделает какую-нибудь глупость, поставив под угрозу их будущее с Еленой.

— Ты же знаешь, я не могу, Блейк.

— Табита, пожалуйста. Я не хочу с тобой спорить. Я просто рад, что… — он замолк.

Я знал, что он хотел сказать. Он рад, что она жива. Он рассказал мне о том, как Питер заявил на неё права в той жизни, и как она умерла.

Я засмеялся, когда он показал мне, как выглядел Питер. Тощий паренёк нелепо смотрелся рядом с Табитой в её человеческом облике.

— Пожалуйста, — продолжил Блейк. Я опустил поднос на стол. — Просто забудь меня и живи дальше. Никаких «нас» больше нет. Всё кончено. Ты найдёшь кого-нибудь получше, обещаю.

— Я не успокоюсь. Дент — это просто наведённые чары. Попомни мои слова.

— Это не чары, — одновременно возразили мы с Блейком. Он посмотрел на меня.

— А ты откуда знаешь, что нет?

— Потому что нечто настолько жестокое не может быть чарами.

Он хмыкнул, и мы оба сели завтракать, несколько минут молча наслаждаясь непревзойдёнными кулинарными талантами Шефа.

Затем мы перекинулись парой шуток, и тут на подушку рядом с Блейком плюхнулась Елена.

— Здравствуй, незнакомец.

Она потянулась к Блейку и поцеловала в губы.

Я наблюдал за ними. Её лицо порозовело от того, как Блейк углубил поцелуй. Она попыталась отстраниться, но он обхватил её щёки руками и осыпал её лицо поцелуями, словно несколько лет её не видел.

— Неужели тебе потребовалась целая неделя, чтобы вернуться ко мне?

— Прости, — прошептала она, скосив глаза на меня.

— Не обращайте на меня внимания, — попытался успокоить я.

— Я всё ему рассказал.

Она снова посмотрела на Блейка и нахмурилась.

— Что «всё»?

— Правду. Он видит меня насквозь.

— Так теперь ты всё знаешь? — спросила меня Елена. Хотя вопрос явно был задан мне, смотрела она при этом на Блейка.

— Ага, — сказал я. — Только между нами: я не горю желанием умирать, так что пожалуйста, умоляю, даже не смотри в мою сторону.

Она засмеялась.

— Ты и об этом ему рассказал, м?

— Да. Я идиот.

Она обхватила его лицо ладонями и смачно поцеловала в губы.

— Ты кто угодно, Блейк, но точно не идиот.

Он чмокнул её в нос и притянул в свои объятья.

— Я скучал по тебе, — тихо произнёс он.

Этот момент показался мне слишком интимным; будто я застал что-то, чего не должен был видеть. Очевидно, им очень хорошо рядом друг с другом.

— А я по тебе ещё сильнее, но мне нужно было во всём разобраться. Воспоминания начинают потихоньку просачиваться, и часть меня злится на неё за то, что она сделала.

— Она беспокоилась за дочь, её можно понять.

Елена хмыкнула.

— А знаешь, почему она беспокоилась?

— Просвети меня.

— Из-за НАС, прошлых нас. Она призналась, что её до жути напугал тот факт, что ты читал мои мысли.

— Что, простите? — удивился я. — Блейк, ты можешь читать мысли Елены?

— Смогу где-то… через год, да? — Блейк посмотрел на Елену.

— На втором курсе, да. Боже, так странно снова стать шестнадцатилетней.

— Кому ты об этом рассказываешь. Будет непросто держать себя в руках всё это время.

Я фыркнул, а Елена ухмыльнулась.

— Нет, ты не можешь снова заставить меня проходить через это, Блейк Лиф. Это была сущая пытка.

— Елена, твоя мама пугает меня до смерти. И мы оба понимаем, что это лишь вопрос времени, когда она снова прочитает мне ту лекцию. Слава небесам, в этот раз мне не придётся отправляться на тот свет за разрешением.