57

СОФИЯ

Анджело поставил тяжелую чугунную кастрюлю в духовку, пока я нервно смотрела на нее.

— Все получится, принцесса, — сказал он, закрывая дверцу от сильной жары.

— Не знаю, — сказала я, скручивая руки. — Это первый раз, когда я пеку хлеб с закваской. Наверняка я все испортила.

Анджело фыркнул.

— Не волнуйся. Босс съест все, что ты ему приготовишь.

— Не преувеличивай, — пробормотала я, но выражение лица моего охранника говорило, что я неправа. В его глазах мелькнул озорной блеск, и я покраснела, вспомнив, как Маттео буквально съел меня вчера на кухонном столе.

Нудл толкнул мою руку, и я почесала его за ухом.

— Хочешь пойти на прогулку, малыш?

— У нас есть время погулять немного, пока готовится хлеб, — сказал Анджело.

— Хорошо, тогда давай прогуляемся, — сказала я Нудлу, который крутился от возбуждения.

Я направилась к входной двери, но она открылась прежде, чем я до нее добралась. На мгновение во мне появилась надежда, что Маттео вернулся раньше, но сердце сжалось, когда я увидела, что это был Доменико. Нудл встал передо мной, его тело напряглось.

— Что происходит? — спросил Анджело, поспешно подходя ко мне.

— С Маттео все в порядке? — спросила я, оглядываясь между двумя мужчинами.

— Босс в порядке. Я здесь за вами, миссис Росси, — лицо телохранителя было безразличным, но в его глазах блеснуло что-то, от чего я вздрогнула.

— Что ты имеешь в виду?

— Босс попросил меня отвести вас вниз. Он ждет вас там.

Неуютное чувство поднялось в моей груди. Маттео доверял Доменико, но я не хотела идти куда-либо с ним.

— Я ничего об этом не слышал, — сказал Анджело.

Доменико фыркнул.

— Босс послал меня за ней. У него для нее сюрприз, — его голос был спокоен, но в воздухе витало напряжение.

— Я пойду с ней, — сказал Анджело.

Доменико пожал плечами.

— Как хочешь.

Я попыталась надеть шлейку на Нудла, но Доменико остановил меня.

— Оставьте собаку здесь.

— Он пойдет со мной, — холодно ответила я.

Доменика закатил глаза.

— Ладно, ладно, делайте, что хотите.

Анджело что-то набирал в телефоне, и я знала, что он подтверждает все это с моим мужем. Я глубоко вздохнула, успокаивая себя. Маттео просто приготовил для меня сюрприз. В этом не было ничего необычного.

Двери лифта открылись, и Анджело выругался, вставая передо мной и закрывая обзор.

— Почему, черт возьми, мы здесь, Доменико? — прошипел Анджело.

— Я просто выполняю приказы босса.

Доменико схватил ручки коляски и толкнул меня вперед, вынудив Анджело отскочить назад.

Холод пробежал по моей спине, когда я поняла, что мы в подвале, а не в гараже. Было темно и холодно, передо мной была открытая дверь, ведущая в маленькую камеру.

Анджело взревел и толкнул Доменика в грудь.

— Что, черт возьми, происходит?

Я резко вдохнула, когда Доменико вытащил пистолет и направил его на Анджело.

— Что ты делаешь? Не стреляй! — закричала я.

— Я выполняю приказы босса, — сказал Доменико. — И не потерплю предательства.

— Ты лжешь, — в глазах Анджело вспыхнула ярость, и я испугалась, что он нападет на Доменико и получит пулю. В этот момент зазвонил его телефон.

— Ромео, — сказал Анджело, облегчение отразилось на его лице, когда он взял телефон. Остальная часть разговора была на быстром итальянском. Я уловила лишь несколько слов, но ужас в глазах Анджело было слишком легко понять.

Он повесил трубку.

— София, — сказал он мягким голосом.

— Нет, — прохрипела я, качая головой. — Что происходит? Не оставляй меня здесь.

Лицо моего телохранителя было наполнено мучениями.

— Ты побудешь здесь до возвращения босса. Это не должно занять много времени.

— Пожалуйста, — умоляла я. — Пожалуйста, не оставляйте меня здесь.

Доменико схватил коляску, толкая меня в камеру. Нудл завыл, отказываясь оставлять меня.

— Убирайся.

Прежде чем я успела осмыслить приказ Доменико, он наклонил коляску, и я закричала. Я успела схватиться за Нудла, который стабилизировал меня и предотвратил сильное падение.

Телохранитель схватил поводок Нудла и начал тянуть. Слезы текли по моим щекам, когда я кричала, чтобы он отпустил. Но он лишь презрительно усмехнулся и вытащил скулящего Нудла из камеры, захлопнув за ними дверь.

Комната погрузилась в темноту.

И я осталась одна.

Я не знала, сколько прошло времени, когда дверь снова открылась. Вошел Доменико, волоча за собой металлический стул в одной руке и держа фонарик в другой. Я старалась заглянуть за него, пытаясь увидеть Анджело или Нудла, но дверь захлопнулась с громким лязгом, оставив меня одну в маленькой комнате с Доменико. Я сжала челюсти, чтобы не заплакать.

— Ты думаешь, что очень умная, не так ли? — спросил Доменико, включив фонарик. Он отбрасывал угрожающие тени на стены.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Зловещая улыбка расплылась по его лицу, когда он откинулся на спинку стула.

— Мне будет приятно наблюдать, как Босс получит информацию от тебя. Когда я впервые увидел, как он пытает человека, то даже не мог с чем-нибудь сравнить эту картину. Тот человек тоже был предателем. Босс держал его в живых целую неделю, медленно вырывая его ногти, затем пальцы и, наконец, конечности. Каждая часть тела была настолько изуродована к моменту его смерти, что он едва напоминал человека. Это было... вдохновляюще.

Мурашки побежали по моему телу, подмышки взмокли.

— Я не предатель.

Доменика фыркнул.

— По крайней мере, у тебя есть пара часов, чтобы попрактиковаться в актерском мастерстве.

Гнев вспыхнул в груди.

— Я не играю.

— Несколько недель назад мы узнали, что кто-то сливает информацию албанцам. Босс, конечно, не ожидал, что это будешь ты, но доказательства неопровержимы, — его глаза потемнели, когда он окинул взглядом мое тело, и я вдруг почувствовала себя обнаженной. — Интересно, начнет ли он с пыток водой. Невероятно, что он может сделать с небольшим количеством воды. Или, может быть, начнет с твоих милых маленьких ноготков. Если повезет, я получу свой шанс.

Мой разум отказывался принимать его слова. Маттео заботился обо мне. Он никогда не причинит мне вреда. Доменико, должно быть, сам по себе.

Но потом… Анджело подтвердил приказ Ромео.

Паника вспыхнула в моей груди.

— Это все недоразумение, — сказала я, но мои слова прозвучали слабо.

Доменико только рассмеялся. Я отодвинулась от него как можно дальше в этой маленькой, отвратительной камере. Бетонный пол был холодным и грязным, а моя поза делала меня еще более уязвимой перед этим страшным телохранителем.

— Прощайте, миссис Росси. Хотя вряд ли, что я долго буду тебя так называть. Надеюсь, тебе понравится твое пребывание здесь.

Комната погрузилась во мрак. Невозможно понять, сколько времени прошло. Я свернулась калачиком, обхватив колени, пытаясь согреться. Но это было бесполезно – влажный холод бетонного пола и стен ощущался как лед сквозь одежду. Мои стучащие зубы нарушали тишину, но ничто не могло отвлечь меня от боли в мочевом пузыре.

Я наполовину ползком, наполовину на коленях добралась до металлической двери и забарабанила по ней руками.

— Мне нужно в туалет. Пожалуйста, выпустите меня, — голос охрип от часов, которые я провела, крича о помощи с момента, как меня сюда затащили. Наконец, я обессиленно сползла по двери, и слезы хлынули по моему лицу.

Я была одна.

Совершенно одна.

Мои руки подкосились, и я рухнула на землю, мое тело было слишком слабым и усталым, чтобы поддерживать себя. Твердый пол был невыносимо жестким под моими бедрами, но я ничего не могла с этим поделать.

Я закрыла глаза, представляя, как Маттео врывается в камеру и спасает меня. Но даже воображение не могло предложить мне облегчения, так как образ изменился, и выражение Маттео стало жестоким. Он смотрел на меня с презрением.

— Теперь я наконец-то избавлюсь от тебя.

Рыдания душили меня.

— Не оставляй меня здесь, — шептала я снова и снова, пока мои губы не начали двигаться в безмолвной агонии, так как голос пропал.

Я была самым жалким существом на свете, когда горячая моча начала стекать по моим ногам, образуя лужу на полу. Грустная, жалкая и маленькая. Потому что я думала, наконец нашла это. Любовь, заботу... что-то, что ощущалось как семья.

Но это никогда не было реальным. Потому что даже сейчас, когда мое сердце разрывалось, я знала, что, что бы ни сделал Маттео, я никогда не смогла бы поступить так с ним.

Я слишком сильно его любила.

Какая же я была дура.