42

МАТТЕО

Я застонал, отталкиваясь от стола. Весь этот чертов день я провел в своем кабинете, разрабатывая планы для ложных поставок с Ромео и Доменико. Мы собирались сообщить нашим солдатам, что будем отправлять дополнительное оружие в город из нашего северного склада, чтобы компенсировать потерянную партию, но каждой группе сообщим один из пяти различных маршрутов. Мы отслеживали, какой маршрут будет перехвачен албанцами, чтобы понять, кого из наших людей стоит допросить.

Мы все еще дорабатывали стратегию, но прошло уже несколько часов с тех пор, как я утром попрощался с Софией. Моя медленно растущая одержимость женой вспыхнула, как лесной пожар, после той ночи, когда я был с ней. Мне нужно было прикоснуться к ней, обнять ее, убедиться, что она в безопасности.

Я резко объявил Доменико и Ромео, что на сегодня мы закончили — сославшись на ужин, как на оправдание — и выпроводил их из своего кабинета. Возбуждение охватило меня при мысли о вечере с Софией, и я взял большой подарочный пакет и направился наверх, в нашу квартиру. Я резко остановился, увидев ее на кухне с тремя моими людьми. Анджело, Энцо и Ромео столпились вокруг кухонного острова, в то время как София опиралась на ходунки с милой улыбкой на лице.

У меня перед глазами встала красная пелена.

Эта улыбка должна принадлежать только мне, а теперь она еще дарила ее другим мужчинам.

Первым меня заметил Анджело, он мгновенно выпрямился, его глаза расширились.

— Босс.

Энцо вскочил на ноги, выглядя чертовски виноватым, а Ромео остался на месте, склонившись над столешницей, и одарил меня дерьмовой ухмылкой. Единственная, кто, казалось, не замечала моей убийственной ярости, была София, которая пыталась встать.

Я раздраженно выдохнул. Это я должен подойти к ней, особенно после вчерашнего. Она успела подняться к тому времени, как я пересек комнату, и я сразу же обнял ее. Я хотел отругать ее за то, что не дождалась меня, но сначала мне придется убить троих мужчин.

Я держал Софию в кольце своих рук и повернулся к ним лицом.

— Почему вы в моем доме?— спросил я ледяным голосом.

— Нас пригласила прекрасная София, — сказал Ромео, вставая и вытягивая руки над головой.

Я не понимал, что этот ублюдок здесь делает. Он ушел из моего кабинета всего за несколько минут до меня.

— Я попробовала приготовить печенье по новому рецепту и пригласила их в качестве дегустаторов, — сказала София.

Я посмотрел на свою прекрасную жену. Ее волосы были заплетены в косу и обрамляли ее голову в виде короны, а глаза ярко светились от счастья.

Убийство трех мужчин на нашей кухне, вероятно, сделало бы ее несчастной.

Я окинул взглядом кухонный остров, который был идеально чистым, без какого-либо намека на печенье.

— А где же печенье? — спросил я, стараясь придать голосу теплоту, даже несмотря на то, что хмуро смотрел на своих людей, пока София не видит.

— О, — сказала она, ее глаза наполнились печалью. Я обхватил ее лицо ладонями, готовый уничтожить того, кто ее расстроил. — Боюсь, мы все съели.

Я закрыл глаза и попытался сдержать свою ярость. Эти ублюдки пришли в мой дом, провели время с моей женой и съели все мое печенье? Моя рука дернулась к пистолету, спрятанному за поясом.

— Просто шучу! — рассмеялась София. — Я бы не поступила так с тобой.

Я широко открыл глаза.

— Ты думаешь, это смешно, tesoro?

— Немного, — сказала она.

Моя рука скользнула вниз по ее телу, и я почти обхватил ее горячую маленькую киску, пока не вспомнил, что мои люди все еще здесь.

— Убирайтесь, — рявкнул я на них.

Энцо и Анджело выглядели счастливыми, и быстро ретировались, но Ромео усмехнулся, подходя к нам и целуя Софию в макушку. Я зарычал, пытаясь придумать, как убить его, не задев при этом жену.

— Спасибо, что позволила нам попробовать твои сладости, — сказал он, направляясь к двери.

— Спасибо за помощь, — крикнула она ему вслед. — Завтра вам предстоит попробовать несколько тортов.

Дверь закрылась, оставив нас одних.

Я поднял Софию на кухонный остров.

— Они здесь, чтобы охранять тебя, а не есть печенье. — Я обнял ее. — И если тебе нужен дегустатор, у тебя есть я.

— Но ты на работе, — сказала она, проводя пальцами по моему лицу.

Я нахмурился, ненавидя напоминание о том, что что-то может оторвать меня от нее. Мои руки сжались на ее бедрах.

— Я буду работать на кухне, когда тебе понадобится дегустатор.

София улыбнулась, но тут же улыбка исчезла, и мне показалось, что мир погрузился во тьму.

— Ты такой милый. — Она поцеловала меня в челюсть, и я в тот момент решил, что не против, если моя жена будет называть меня милым. — Но я знаю, что ты не всегда можешь быть здесь

— Мои люди здесь, чтобы защищать тебя, tesoro. Они не должны злоупотреблять твоей добротой.

Ее брови нахмурились, и она встретила мой взгляд своими ярко-голубыми глазами.

— Я пригласила их. — Ее голос был мягким, неуверенным. — Сначала они не хотели приходить, но я настояла. Это плохо?

Я ненавидел этот неуверенный взгляд на ее лице. Она никогда не должна чувствовать неуверенность, когда находится в моих объятиях.

— Нет. Ты не сделала ничего плохого. — Я вздохнул, снова поцеловав ее в лоб.

— Но тебе не понравилось, что они здесь.

Это было утверждение, а не вопрос.

Я ничего не ответил.

— Хорошо, — сказала она с натянутой улыбкой.

— Хорошо что? — спросил я.

— Больше не буду приглашать их. Мне жаль, что расстроила тебя. Просто... Здесь так пусто, когда тебя нет. Но ничего страшного.

Я ненавидел, как она заставила себя улыбнуться, ненавидел то, как отвела глаза, словно стыдится.

Этого я не потерплю.

Я схватил ее за подбородок и заставил встретить мой взгляд.

— Ты не должна извиняться, — процедил я сквозь зубы. — Ты должна была сказать, что тебе одиноко.

— Но это не твоя проблема, — сказала она.

Когда же она поймет, что все, что связано с ней, это моя проблема? Нет, моя обязанность — решать их.

— Завтра поедешь со мной на работу, — объявил я. — Твои охранники могут заходить в квартиру, но только если ты их пригласишь. И ты скажешь мне, если кто-то из них сделает что-то, что тебя расстроит или заставит чувствовать себя некомфортно.

Я поднял ее, удерживая руку под ее задницей, а другой обвивая талию. Я ухитрился схватить подарочный пакет. Я хотел переодеться и не собирался проводить ни секунды вдали от нее.

Она крепко обняла меня за шею, нежно поцеловав мою кожу.

— Но, tesoro, — сказал я, входя в спальню. Наша спальня, потому что она больше никогда не будет спать в чертовой гостевой комнате. — Если они когда-нибудь съедят мои лакомства, приготовленные для меня моей женой, я не смогу нести ответственность за то, что убью их.

София хихикнула, когда я аккуратно уложил ее на кровать. Я навис над ней с хмурым выражением лица. Она недостаточно серьезно воспринимала мою угрозу.

— Не волнуйся. Как будто бы я позволила им все съесть. — Она притянула меня к себе для поцелуя — второго, который она инициировала сегодня, — и что-то в моей груди смягчилось. — А теперь переоденься, чтобы я могла пообниматься с тобой.

Мой член дернулся от ее требования. Я приподнял бровь.

— Так ты разговариваешь со своим мужем?

Ее щеки покраснели, и она провела рукой по моим волосам.

— Думаю, ему это может понравиться.

Я зарычал, уткнувшись лицом в ее шею. Ее кожа была такой мягкой, а запах напоминал сахар и ваниль. Она хихикнула и оттолкнула меня.

— Переоденься сначала. — Ее пальцы пробежались по моему галстуку, словно она не была уверена, хочет ли меня отпустить.

— У меня есть идея получше.

Я отстранился от нее, чтобы снять одежду, бросив галстук через всю комнату. Затем я начал снимать с нее одежду, словно разворачивая подарок, наслаждаясь каждым новым дюймом обнаженной кожи.

— Сегодня у тебя полным-полно хороших идей, — поддразнила она.

— Значит, ты поедешь со мной на работу?

Я поцеловал ее шею и грудь, пока не дошел до ее мягкого животика. Я лизал и целовал его, уделяя особое внимание этой области после того, как она поделилась своей неуверенностью.

Она слегка заерзала, но не оттолкнула меня.

— О, у меня есть выбор, да? — сказала она.

— Нет, — прошептал я.

Она только мурлыкала, толкнув мою голову ниже. Я ухмыльнулся, обожая ее неожиданную уверенность.

— Что в пакете? — спросила она с волнением в голосе.

— Кое-что, что нам стоит попробовать, — ответил я, продолжая опускаться ниже по ее телу, пока не оказался на уровне ее киски, и погрузился в нее.

Я долго и медленно облизывал ее, застонав от ее запаха и вкуса. Ее пальцы перебирали мои волосы, и это заставило меня почти рычать от удовольствия. Я не мог насытиться. Я лизал и сосал, отмечая, что именно заставляет ее извиваться и стонать. Я был полон решимости узнать все о ее теле. Мне нужно было, чтобы она стала зависимой от меня так же, как я от нее. Она поглощала все мои мысли, хотя мы провели вместе одну только ночь. Разумная часть меня кричала об опасности, предупреждая не терять бдительность, не позволять ей проникнуть под кожу. Но было трудно противостоять, когда сладкий вкус ее киски был на моих губах.

— Попробовать что? — спросила она.

Я проигнорировал ее вопрос, слишком поглощенный ее сладостью, чтобы оторваться и ответить. Я обводил ее клитор языком, поддерживая устойчивый ритм, пока она извивалась подо мной.

— Маттео.

Голос Софии был прерывистым и отчаянным, ее хватка на моих волосах усилилась.

— Покажу тебе, когда ты кончишь, — прошептал я, вводя два пальца в ее киску, застонав от того, какая она теплая и влажная. Мой член подергивался, отчаянно желая погрузиться в ее тепло. Я должен был найти способ оставаться внутри нее все время.

Она застонала, а потом вскрикнула, когда я втянул в рот ее милый маленький клитор. Ее мышцы сжались вокруг моих пальцев, и я не смог удержаться, чтобы не потереться членом о простыни. Преякулят капал из кончика, как будто он так же отчаянно хотел оказаться внутри нее, как и я.