ГРЕЙСОН

Постоянное жужжание в кармане отвлекает от поливания склада бензином. Я бросаю взгляд на троих связанных мужчин с кляпами во рту. Их кровь смешивается со слезами, текущими по лицам.

Да, я гребаное чудовище. Смиритесь с этим.

Я на секунду перестаю лить, так как пары бензина обжигают ноздри. Чистый выброс адреналина, осознание того, что ты вот-вот сожжешь дотла целое здание, приводит в восторг.

Я достаю телефон из заднего кармана, и на экране высвечивается имя Келлера. Он тот, кому я всегда отвечу на звонок, несмотря ни на что.

— Фрэнки, я должен ответить. Продолжай лить, — кричу я Фрэнки, протягивая ему канистру с бензином.

Он занят переноской наркотиков в машину. Он не хотел испачкать свой чертовски новый темно-синий костюм. Новый рекрут Луки. Очевидно, он был телохранителем семьи Капри в Италии. Он вернулся в Нью-Йорк из-за каких-то семейных дел.

Фрэнки подходит, закатывая рукава.

— Давай подожжем этих ублюдков, — его глубокий итальянский акцент звучит для моих ушей как музыка.

Его серые глаза вспыхивают темнотой, которая отражает мою, когда он поворачивается и начинает разбрызгивать жидкость по комнате.

Я усмехаюсь и отвечаю на звонок Келлера.

— Мистер Убийца собственной персоной, — я не могу не высмеять его знаменитое боксерское прозвище.

Келлер ‘Убийца’ Руссо, имя которого скандировали тысячи фанатов. Имя настоящего киллера, наемного убийцы мафии. Ну, больше нет, поскольку теперь он мистер Семьянин, и я никогда не видел его более счастливым.

Когда он отошел от дел, это открыло дверь для меня. Лука, Босс, дал мне возможность выпустить всю эту накопившуюся ярость. Под тщательно выстроенными масками, которые я создал, скрывается тренер по боксу для звезд, плейбой, миллиардер. Все это маски настоящего меня. Тьма, которая поглощает.

Меня учили убивать.

Это то, в чем я хорош.

Теперь я могу поддерживать невозмутимый профессиональный фасад, который создал, когда отвернулся от жизни в Чикаго и переехал в Нью-Йорк. В тот день, когда я спас Сиенну, убив пятерых мужчин, удерживавших ее, не моргнув глазом. Лука увидел во мне ярость и распознал потенциал. Теперь он использует это в своих интересах. И, ну... в моих тоже.

С того дня я ни разу не оглядывался назад.

— Грейсон, что ты задумал? — спрашивает Келлер.

— Тебе лучше не знать, Келлер, а то ты можешь приревновать.

— О, я так не думаю, — он усмехается, затем добавляет:

— Не хочешь зайти выпить пива? Сиенна сегодня вечером гуляет с Мэдди, а Дарси как раз ложится спать.

Мэдди… Черт. Мой член дергается при одном упоминании о ней.

Я не могу избавиться от нахлынувших на меня воспоминаний, когда она подбежала ко мне возле квартиры Джейми. Она бросилась ко мне и заключила в крепкие объятия, ее задница идеально покоилась в моих руках. Я был так ошеломлен, что женщина, которая, как я думал, не могла выносить моего существования, прыгнула в мои объятия. Затем, когда она прижалась своими губами к моим, все изменилось.

Она была первой женщиной, которую я поцеловал за семь гребаных лет.

И, черт возьми, это был самый горячий поцелуй, который у меня когда-либо был и когда-либо будет.

Я не мог выбросить его из головы, сколько бы раз ни принимал холодный душ.

Итак, я сделал то, что всегда делаю после того, как побуду с женщиной. Я тихо исчез из ее жизни.

За исключением того, что этот маленький лучик солнца, похоже, не собирается уходить. Она здесь, чтобы остаться. Душит меня в своих лучах, пока я процветаю в темноте. Я не жажду света. Но я не могу выбросить ее из головы.

Мы несовместимы. Я просто не могу избавиться от жгучего желания поглотить ее. Всякий раз, когда она рядом со мной, все, что я хочу сделать, это наклонить ее и трахать до тех пор, пока она не заткнется.

Я ничего не могу с собой поделать.

Она опьяняет. Это запрещено.

— Конечно, я скоро буду. Убедись, что пиво холодное.

— Да, да, — говорит он и вешает трубку.

Я достаю зажигалку из внутреннего кармана пиджака, затем бросаю последний взгляд на склад. Место все равно разваливается. А я ему помогаю. Ну, за исключением трех трупов.

Фальконе могут думать, что они перехитрили нас, забрав наш груз, но они не понимают, как легко нам было забрать его обратно и убить их людей. Тупые ублюдки.

Улыбаясь мужчинам, я щелкаю зажигалкой, и огонь пляшет у меня перед глазами. Я бросаю ее на пол рядом с ними, и яростное пламя охватывает их тела. Это мой сигнал уходить.

Фрэнки следует за мной по пятам, посмеиваясь.

Я сажусь на водительское сиденье своей белой Audi RS6.

Фрэнки запрыгивает на пассажирское сиденье и язвительно замечает:

— Черт возьми, какой дерьмовый способ умереть.

— Могу придумать и похуже. Можем сделать это в следующий раз.

Двигатель с ревом оживает, когда я направляюсь к мерцающим огням Манхэттена.

Я подъезжаю к чертовски шикарному особняку Келлера, и даже усыпанная гравием подъездная дорожка выглядит экстравагантно. Я заглушаю двигатель рядом с его гребаным огромным фонтаном и со смешком качаю головой. Он действительно постарался изо всех сил, чтобы дать своей женщине все.

Я стучу в деревянную дверь и засовываю руки в карманы. Волна нервозности накатывает на меня из ниоткуда. Мне это не нравится. Ни капельки.

Проходит пара минут, а он не отвечает. Я стучу громче.

Я знаю, что она там, я чувствую это.

Мое тело почти вибрирует от возбуждения, сердце трепещет в груди. Эффект, который производит на меня эта женщина, нервирует.

— Подожди, я иду! — от ее голоса у меня перехватывает дыхание.

Я знаю, что она будет в ярости, более недружелюбная, чем обычно. Она не имеет понятия ни о моем правиле без поцелуев, ни о моем прошлом. Даже после того, как я убил похитителей Сиенны и был вымазан в их крови, она не дрогнула. Она не боится меня, такого, какой я есть.

Она не понимает, что чем злее она становится, тем больше я возбуждаюсь. Просто есть что-то такое в том, как она чертовски усердно пытается мне сопротивляться, что заставляет мой член подергиваться.

Дверь распахивается, и ее взгляд останавливается на мне, ее чувства очевидны, когда она морщит нос и прищуривается.

О, она действительно сердится.

Я пожираю ее глазами. Эта женщина невероятно сексуальна. На ней короткое обтягивающее блестящее платье, едва прикрывающее задницу, практически не скрывая ту киску, о которой я мечтал последний год. Я провожу взглядом выше, останавливаясь на сиськах, они идеально смотрятся в платье, открывая восхитительный вид на декольте.

Когда я наконец добираюсь до ее лица, она скрещивает руки на груди, все еще хмуро глядя на меня. Маленькая серебряная подвеска в виде солнца покоится между ключицами. Даже выглядя так, будто хочет убить меня голыми руками, она прекрасна. Изумрудные глаза поражают меня прямо в сердце. Пухлые губы умоляют обхватить мой член.

Черт, мне нужно потрахаться. Не то, что бы это когда-нибудь помогало, но я не могу продолжать думать о ней так.

— Черт возьми, Солнышко, ты выглядишь потрясающе, — хриплю я.

Она просто поднимает бровь, глядя на меня.

— Ага, спасибо.

Румянец разливается по ее груди. Кажется, я действую на нее так же сильно, как она на меня.

— Так и будешь стоять там или все-таки впустишь меня? — ухмыляясь, спрашиваю я.

Ее изящные пальчики обхватывают дверь, она тянет ее на себя, открывая шире. Я прохожу мимо, моя правая рука мягко касается ее бока, посылая электрические разряды по моему телу. Я вдыхаю сквозь зубы от соприкосновения, когда она мягко закрывает дверь и поворачивается ко мне лицом.

— Красивые туфли. Думаю, они легко выколют кому-нибудь глаз, если понадобится.

Я подмигиваю ей. Часть меня искренне верит, что однажды она сделает это.

— Это будет твой глаз, если ты не заткнешься нахуй. Ребенок спит, — огрызается она. — О, подожди, я забыла, что ты теперь большой плохой мафиози, так что лучше заткнуться мне.

Она серьезно, блядь, закатила глаза.

Эта женщина знает, как вывести меня из себя.

Может быть, пришло время дать ей почувствовать, что происходит, когда она тыкает в медведя.

Я подхожу к ней, и когда она делает шаг назад, ее спина ударяется о дверь. С громким стуком мои руки ударяются о дерево над ее головой. Ее рот приоткрывается в идеальной букве "О".

— Не испытывай меня, блять, Солнышко.

Она вызывающе вздергивает подбородок. Ее глаза встречаются с моими, и лукавая улыбка пробегает по ее губам.

О, вот оно.

— Говорит мужчина, у которого даже не хватает смелости заговорить с женщиной после поцелуя? Прошу тебя, как будто я боюсь, — фыркает она.

— А должна бы, — шепчу я ей на ухо, и по ее шее бегут мурашки, когда я это делаю.

— Как скажешь, Грейсон. В любом случае, это была ошибка, — ее голос дрогнул на последней фразе.

— Ой, это ранит, детка, — я провожу указательным пальцем по нежной коже ее щеки и спускаюсь вниз по шее. — Так жаль, что твое тело выдает тебя. Держу пари, если я засуну пальцы под это обтягивающее платьице, то найду твою киску мокрой для меня.

Ее рот открывается и тут же закрывается. Кажется, я наконец-то заткнул ее, не засовывая свой член в этот хорошенький маленький ротик.

Мэдди подпрыгивает, когда Келлер прочищает горло позади меня. У нее свекольный цвет лица и такой же виноватый вид, какой бывает у ребенка, пойманного на краже конфет.

Со вздохом я выпрямляюсь, и Мэдди ныряет мне под руку, неловко дергая за подол платья. Я прохожу мимо взволнованной девушки и заключаю изящную Сиенну в крепкие медвежьи объятия.

— Ты выглядишь великолепно, Сиенна, — говорю я, выпуская ее из своих рук.

Даже не глядя, я знаю, что Келлер метает в меня кинжалы. Он так и не смог до конца смириться с тем фактом, что я технически знал Сиенну раньше него.

— Мистер Убийца, еще не пришло время пива? Я немного взволнован, — говорю я.

Поворачиваясь, я подмигиваю Мэдди, которая отвечает мне убийственным взглядом.