От этой ухмылки у меня каждый раз намокают трусики.

Я сжимаю ноги вместе и неловко перекрещиваю одну ногу перед другой. Вот какой эффект он оказывает, особенно когда вторгается в мое пространство. Его пряный аромат атакует мои чувства. Это слишком. Желание разливается по венам, и это опасно, вдобавок к гневу и ревности.

— Это была случайность, — я пожимаю плечами, отводя от него взгляд.

Его указательный палец упирается мне в подбородок, когда он наклоняется, так что наши лица оказываются на одном уровне. В его глазах вспыхивает голод. Мое дыхание становится тяжелее, когда он начинает наклонять свою голову к моей.

Нет, Мэдди, он на свидании с другой женщиной.

Я закрываю глаза и отворачиваю от него голову. Он делает глубокий вдох и приближает губы к моему уху, нежно касаясь чувствительной кожи.

— Я не думаю, что это была случайность. Мне кажется, ты немного ревнуешь.

Он не ошибается.

Мозг кричит мне уйти, послать его к черту и забыть о нем. Но слова мамы повторяются в голове. «Милый - это достаточно хорошо для тебя.»

Я снова поворачиваю к нему лицо, и теперь его губы нависают над моими.

— А что если это так? — спрашиваю я, прикусывая нижнюю губу.

— Я думал, ты не трахнула бы меня, будь я последним мужчиной на планете? Я точно помню эти слова за обеденным столом на прошлое Рождество, как раз перед тем, как ты пригрозила пырнуть меня разделочным ножом, если я еще раз к тебе прикоснусь, — он хихикает.

— Это правда.

Я знаю, что это звучит неубедительно, поскольку мой голос срывается на середине предложения.

— Ты поэтому краснеешь? Я тебя настолько злю? Или это потому, что ты хочешь меня трахнуть?

— И то, и другое, — честно отвечаю я, заставляя его приподнять бровь.

Я никогда не была честна в своих чувствах к нему до этого момента. За последний год я давила и давила, надеясь, что он оставит меня в покое, и мои чувства исчезнут. Но этого не произошло.

Его руки обвиваются вокруг моей талии, и он притягивает меня к себе.

— Это плохая идея, Солнышко, — хрипит он.

— Знаю, — я обвиваю руками его шею, мило улыбаясь.

Он облизывает губы, глядя на мои. Боже, этот рот.

— Ты же знаешь, я не хожу на свидания.

— Ну, учитывая, что ты сейчас на свидании, позволю себе не согласиться, — парирую я.

— Мэдди, ты знаешь, что я имею в виду, — предупреждает он.

Пораженно вздыхая, я медленно убираю руки с его шеи, но он ловит их еще до того, как они достигают его грудных мышц.

— Послушай, все в порядке. Давай просто забудем об этом. Вернемся к тому, что мы друг другу не нравимся. Так проще.

— Только один из нас играет в эту игру, Солнышко. Мои чувства к тебе противоположны. В этом-то и проблема. Я не переставал думать об этих идеальных губах или об этих дерзких сиськах. Каждый раз, когда ты злишься на меня, все, что я хочу сделать, это засунуть свой член в твой хорошенький ротик, чтобы ты заткнулась. Я позволил тебе оттолкнуть меня. Не думаю, что смогу остановить это, если мы начнем.

От его заявления у меня по спине пробегает холодок. Все это чертово время он отталкивал меня по той же причине. Ему нравится выводить меня из себя.

— Я хочу этого. Покажи мне, на что ты способен, здоровяк.

Следующее, что я помню, это как меня прижимают спиной к кафельной стене.

— Тебе следует меня бояться. Ты знаешь, кто я, ты знаешь, чем я занимаюсь. И все же ты не можешь перестать бесить меня. Это глупо, на самом деле, — насмехается он надо мной, задирая платье и хватая меня за бедра.

Его пальцы впиваются в мою плоть, когда он поднимает меня по стене. Я обхватываю его ногами, пока его эрекция трется о мою чувствительную сердцевину.

От этого прикосновения с моих губ срывается стон.

— Скажи мне остановиться, Солнышко. Скажи мне, что это ужасная идея.

Его глаза ищут мои, но он не найдет того, что ищет.

— Я не могу. Не смей останавливаться.

Мы смотрим друг другу в глаза, кажется, целую вечность, его член подергивается напротив меня, наше тяжелое дыхание наполняет комнату.

— Только не говори, что я тебя не предупреждал, — с этими словами воздух выходит из моих легких, и его губы прижимаются к моим.

Поцелуй быстро становится неистовым, его язык овладевает моим. Я запускаю пальцы в его волосы. Он стонет. Я не могу дышать, но прямо сейчас мне все равно. Его грубая рука обхватывает мое лицо, и он прикусывает мою губу.

— Ай.

— Заткнись, детка, тебе это нравится, — дразнит он, прежде чем снова прижаться своими губами к моим.

Мой позвоночник прижимается к стене. Другой рукой он хватает меня за задницу.

— Боже, твоя задница чертовски идеальна. Не могу дождаться, чтобы трахнуть ее, — бормочет он мне в губы, и я всхлипываю.

Ммм, он любитель задниц.

Он проводит пальцами ниже моего живота. Ощущение заставляет меня дрожать, когда он добирается до края моих колготок.

— Сегодня, как никогда, ты оделась по погоде, — он хихикает, его рука скользит под колготки и обхватывает мою пульсирующую киску через атласные стринги.

— Блять, Солнышко, ты промокла для меня, — рычит он, впиваясь губами в мою шею и оставляя голодные поцелуи вдоль ключицы.

Я запрокидываю голову, открывая лучший доступ, совершенно забыв о том, где мы находимся.

Он отодвигает мои трусики в сторону и раздвигает пальцами складочки. Он начинает медленно массировать весь путь от входа до клитора. Это божественное ощущение. Мои глаза закатываются.

— Ммм, да, продолжай, — стону я, покачивая бедрами в его ритме. — О, черт, — кричу я, когда он скользит двумя пальцами внутрь.

Мои стенки сжимаются вокруг них. Его другая рука поднимается и заглушает мои стоны.

— Хоть раз закрой свой хорошенький ротик, — говорит он, убирая руку, и я киваю в ответ.

— Я серьезно, иначе мне придется найти другие способы заставить тебя замолчать.

Эти слова и требовательный тон посылают волны удовольствия прямо к моей сердцевине. Он увеличивает интенсивность своих движений. Мне приходится так сильно прикусить губу, чтобы не издать ни звука, что я уверена, что прокушу кожу. Его большой палец кружит по моему клитору. Звук моих соков, когда он входит и выходит из меня, наполняет комнату. Я так близка к краю, что у меня вертится на кончике языка сказать ему об этом.

— Я хочу попробовать тебя на вкус. Я чертовски проголодался. Обслуживание здесь слишком медленное, — хрипит он.

Он осматривает комнату, как будто чувствуя мою внутреннюю борьбу по поводу того, где мы находимся. Его руки возвращаются на мои бедра, и я крепче обхватываю его ногами. Он подводит нас к главной двери в ванную, и я прижимаюсь к ней спиной. Я бросаю на него вопросительный взгляд, и он одаривает меня своей обычной ухмылкой.

— Закинь ноги мне на плечи, — приказывает он, и я делаю то, что он говорит.

Когда я приземляюсь на дрожащие ноги, он опускается передо мной на колени, глядя на меня с горящим желанием. Я внезапно чувствую неуверенность в себе.

Не то чтобы он дал мне много времени на раздумья, когда задрал мое платье и одним быстрым движением сорвал колготки и трусики.

— Черт возьми, никогда больше не надевай колготки, — рычит он, задирая одну мою ногу и стаскивая ботинок, а затем и другую, а за ним и нижнее белье, выставляя напоказ мои длинные ноги.

Он возвращается в прежнее положение между моих ног, хватая сначала одну, потом другую, устраивая их у себя на плечах. Вес моего тела ложится на него, когда я прислоняюсь спиной к двери. Мои руки прижаты к двери по обе стороны от меня, чтобы держать верхнюю половину тела приподнятой.

— Боже, ты не представляешь, сколько раз я представлял, как сделаю это, — говорит он, осыпая поцелуями внутреннюю поверхность моих бедер, возвращая меня обратно в чистое наслаждение.

Его язык касается клитора, и он облизывает его. Чередуя облизывание и посасывание, его пальцы застают меня врасплох, когда начинают входить и выходить из меня. Вспоминая его правило, я подношу предплечье ко рту и прикусываю его, чтобы заглушить стоны.

Давление нарастает, кровь стучит в ушах, все мое тело горит. Я закрываю глаза и позволяю чувству прокатиться по моему телу.

— Смотри на меня. Смотри, как я пожираю тебя, пока ты кончаешь мне на лицо, — его дыхание трепещет на моей киске.

Я перевожу взгляд обратно на него. Поразительный синий цвет наполняется чистым голодом, когда его рот присасывается ко мне. Всего становится слишком много. Он попадает в каждую нужную точку. Мои стенки сжимаются вокруг него, когда он впитывает мой оргазм.

— О боже мой, Грейсон! — кричу я.

К черту правила. Я продолжаю испытывать свой оргазм.

Он замедляется, когда я, тяжело дыша, прижимаюсь к двери.

Черт.

Чувство пустоты охватывает, когда он вынимает пальцы и осторожно ставит меня на дрожащие ноги. Я в полном беспорядке.

Он одергивает платье, чтобы прикрыть меня, и встает, но остается всего в нескольких сантиметрах.

Он заправляет волосы мне за ухо и прижимается губами к моим припухшим губам, вкус моих сладких соков все еще остается на нем.

— Я... я... — у меня не хватает слов.

Он буквально лишил меня дара речи своими пальцами. Я обхватываю его массивный член через штаны и спрашиваю:

— А как насчет тебя?

— Ты думаешь, это все было только для твоего удовольствия?

Его низкий смех эхом разносится по пустой комнате, и от этого у меня в животе порхают бабочки.

— Мы сделаем это снова, Солнышко. Ты можешь делать со мной все, что, черт возьми, захочешь, — он проводит рукой по лицу, прерывисто дыша.

Что, черт возьми, происходит?

Я обвиваю руками его шею и притягиваю к себе. Прижимаюсь губами к его губам для нежного поцелуя, но он быстро отворачивает голову в сторону, так что мои губы касаются его щетины.

— Какого хрена, Грейсон? Ты только что выбил из меня слова, а теперь отворачиваешься от гребаного поцелуя. Ты сейчас серьезно?

На его лице вспыхивает боль, когда моя рука касается его груди, чтобы оттолкнуть его от себя. Однако он не двигается с места.