Глава 18

Джулия

Второй курс, Йельский университет.

— Сколько ты выпила? — спрашивает Кларисса, покачиваясь из стороны в сторону в такт музыке, доносящейся из динамиков. Почему песни Ne-Yo такие запоминающиеся? Когда их слышу, каждый раз пускаюсь в пляс. Неловко.

Я наклоняю красный пластиковый стакан и смотрю на его содержимое.

— Э-э, пол стакана пива.

— Что? Ты сказала, что собираешься сегодня расслабиться? Семестр окончен, так что самое время расслабиться.

— Странно себя чувствую, выпивая в студенческом доме брата.

— Почему? Разве не для этого существуют братства? Для вечеринок?

— Думаю, они созданы для того, чтобы в будущем...

— Эй, красавица, хочешь потанцевать? — Джош Фаннинг, второкурсник, который, как известно, соперничает с Роарком МакКулом в пивной марафоне, обхватил Клариссу за плечи.

Будучи девочкой помешанной на мальчиках, Кларисса крутанулась в его руках и обхватила за шею.

— Ты собираешься покружить меня или продолжишь стоять и пялиться на мою грудь? Мне нужно оценить твою технику, прежде чем позволить твоему потному телу извиваться рядом со мной.

Я уже упоминала, что она учится на юриста и никогда ни во что не ввязывается, не подумав? Даже после нескольких рюмок она принимает разумные решения. Я, как ни странно, горжусь ею.

— Я собираюсь вдолбить свой большой толстый член в твою попку, — отвечает он, опуская руки к ее заднице.

Фу.

Брр, Джош, большой толстый член — это совсем не сексуальный термин, по крайней мере, на мой взгляд.

— Звучит, как приглашение на свидание, — взволновано объявляет Кларисса. Я думала, она приверженец разумных решений. — Не попади в неприятности, — призывает она через плечо, помахивая пальцами.

Ну и что мне теперь делать?

Дом заполнен студентами, празднующими окончание семестра. В этом священном месте происходит такое буйство, которого не ожидаешь от будущих политиков и врачей. Единственный плюс «Aльфа Фи Альфа» — строгий запрет на видеосъемку. Они конфискуют все записывающие устройства до того, как вы войдете в здание, что-то вроде проверки одежды, но только на предмет электроники. Это разумно, потому что эти ребята знают, что после колледжа займут престижные места, и не хотят, чтобы свидетельства их тусовочных дней распространялись повсюду.

А они знают, как веселиться.

Стоя в углу, наблюдаю за толпой. Танцпол находится слева в большом зале, напитки подают на кухне первокурсники, претендующие на место в братском доме в следующем году, а еще есть каморка — комната для поцелуев. Если вам нравятся интенсивные ласки и поцелуи с множеством партнеров, то вам туда.

Я не подхожу к этой комнате: там царит атмосфера сексуального напряжения и сухого траха (прим. пер.: Сухой трах — имитация полового акта в одежде).

Вместо этого я придерживаюсь общего пространства, время от времени на меня натыкается кто-то проходящий мимо, и, не извиняясь, двигается дальше.

На этих вечеринках я намеренно веду себя, как невидимка. Я не доверяю никому из этих парней, потому что Рэт ясно дал понять, каковы их намерения: перепихнуться. Рэт много раз говорил, что не против моего появления на его вечеринках. Ему нравится, что я прихожу, потому что он знает, что здесь со мной ничего плохого не случится, ведь он меня защитит, но в то же время Рэт дал понять, что у парней в братстве на вечеринках на уме одно: секс.

Это может показаться безумным, но я не девушка на одну ночь. Вы шокированы, я знаю. Во мне не было того сексуального гена, который заставляет отбросить осторожность и прыгнуть в постель с первым встречным парнем. Мне нужна романтика, возможность более глубокой связи.

— Где Кларисса? — позади меня раздается голос брата.

С тех пор как я рассказала ему о том, что произошло на прошлой неделе, когда Брэм пришел мне на помощь, он следит за каждым моим шагом. Сказать, что он был готов проломить череп тому парню, было бы преуменьшением. Мне больше не разрешается оставаться одной в кампусе. Это ненадолго, уж поверьте. Я этого не допущу.

Его остекленевшие глаза, ленивая улыбка и неестественная поза вызывают у меня внутреннюю усмешку. Он пьян, самое смешное в том, что Рэт, когда пьян, всегда пытается делать вид, что это не так.

— Она танцует с Джошем Фаннингом.

— Что? Почему? Он такой придурок.

— Думаю, сегодня она не против потанцевать с придурком.

Рэт обнимает меня и спотыкается, но ему удаётся устоять на ногах.

— Она оставила мою сестру одну. Это не круто.

От него разит пивом, и я задаюсь вопросом, сколько же он выпил.

— Со мной все в порядке. — Я похлопываю его по животу. — А где твой парень?

Не видела Брэма после того случая. Я собиралась проведать, как там он и его ушибленные костяшки, но меня отвлекли экзамены.

— Парень? — Его брови сходятся на переносице. — Я не гей.

Да, он очень пьян.

— Я имею в виду Брэма. На вечеринках вы двое не разлей вода.

— Оу. — Он махнул рукой в сторону комнаты разврата, — он там с Лорен Коннер, думаю. Она давно за ним охотится.

— Лорен Коннер, почему ее имя мне знакомо?

— Она капитан баскетбольной команды. У нее самые длинные ноги на свете. Она также была той девушкой, которая на вечеринке в честь Дня благодарения позволила пить шоты со своего тела.

— А, вот откуда я ее знаю. Все скандировали ее имя и хлопали, Ло-р-ен Ко-нн-ер.

Я воспроизвожу фирменный бейсбольный удар, который сопровождается скандированием имени игрока.

— Да, это она. — Рэт снова покачивается. — Блин, кажется, мне нужно поесть. Хочешь чего-нибудь?

— Я в порядке. Думаю, скоро отправлюсь в постельку. Я выпила половину пива и не могу проникнуться духом вечеринки.

— Но ты только закончила очередной изнурительный семестр. Тебе надо развеяться, сестренка.

— Для меня «развеяться» — это кино и мороженое в постели. Я скучная.

— Не-а, — Рэт целует меня в голову, — ты идеальна. Если решишь уехать, обязательно скажи мне. Я организую тебе поездку домой.

— Хорошо.

Я быстро обнимаю его и не пытаюсь спорить о поездке, потому что это единственное, от чего его невозможно отговорить. Он очень заботливый, и это одна из множества причин, почему я так сильно его люблю. Он всегда заботится обо мне, и, что удивительно, я не чувствую себя ущемленной из-за этого. У меня не так много подруг, но знаю, что у большинства девочек нет таких отношений со старшими братьями. Он дает мне уверенность в том, что я могу быть... собой. Причуды и все такое.

Наблюдаю, как Рэт прорывается сквозь толпу и направляется к кухне в задней части дома, а люди по пути приветствуют его. Я никогда не буду такой, как он, — такой общительной и непринужденной.

Я знаю свои сильные и слабые стороны, и одна из самых больших слабостей — неумение общаться. Единственная причина, по которой я прихожу на эти вечеринки, заключается в том, что люблю наблюдать за людьми. Я легко вливаюсь в коллектив, растворяюсь в толпе, поэтому мне легко наблюдать за окружающими. Это очень помогает в изучении поведения. Вот если бы я ещё могла ходить и задавать вопросы, попутно конспектируя. Вот это был бы кайф.

— Что ты здесь делаешь в одиночестве?

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что за моей спиной стоит Брэм Скотт. Этот уверенный голос я теперь легко узнаю.

Я поворачиваюсь к нему, его лицо покрыто щетиной, как и у остальных парней в братстве — они не бреются до окончания экзаменов, — уголки его губ приподняты, а глаза оценивающе смотрят на меня.

— Я как раз собиралась уходить. Кларисса танцует, а я не в настроении для вечеринки.

— Нет, ты не можешь уйти. — Он притягивает меня к себе, и мы идем по дому. — Это конец семестра, Джулс, и ты обязана праздновать.

— Подобные празднования не для меня.

— Не-а, ты просто неправильно делаешь это. Следуй за мной.

Брэм проводит меня через толпу и возвращает на кухню, где я обнаруживаю Рэта с бутербродом в одной руке и пивом — в другой, разговаривающего с девушкой, которая сидит рядом с ним на стойке. Я наблюдаю за поведением брата, за его улыбкой, за тем, с какой легкостью он заигрывает с девушкой. Мне бы хотелось быть похожей на него, а не быть все время замкнутым человеком.

— Сюда. — Брэм обхватывает своей ладонью мою, отчего вся рука покрывается мурашками.

Я так сосредоточена на том, как его большая рука обхватывает мою, что только когда мы выходим на улицу и садимся рядом с лампой накаливания, я понимаю, что он захватил для нас импровизированный шведский стол — напитки, пакет чипсов и пачку печенья. Мы занимаем два пластиковых стула, между которыми лежит небольшое бревно, служащее столиком. Шум изнутри проникает на улицу, но заглушается массивными деревянными дверьми, ведущими на задний двор. Здесь спокойно.

— Вот. — Брэм протягивает мне маленький пакет молока, отчего я хихикаю, и открывает пачку печенья Chips Ahoy и пакет чипсов со вкусом барбекю. — Это не Mrs. Fields и не Ruffles, но сойдет. — Он тянется ко мне своим пакетом молока и говорит: — Выпьем за новый семестр.

Я смотрю на молоко в его руках.

— Ты собираешься его пить? Разве ты не пил пиво?

Он делает большой глоток.

— Ага, к чему ты клонишь?

Я описываю жестом круг вокруг своего живота.

— Вступив в реакцию с выпитым пивом, у тебя не будет пучить живот?

— У меня крепкий желудок, так что можно не беспокоиться. — Брэм кладет печенье в рот и жует. — Ну же, угощайся. Не стесняйся.

Я изучаю его, не понимая, почему мы сидим вместе на улице, едим чипсы, печенье и пьем молоко, когда несколько минут назад он обнимался с Лорен Коннер, или, по крайней мере, так сказал Рэт. Это кажется мерзким.

— Ты же знаешь, что не должен этого делать.

— Что делать? — спрашивает он, жуя чипсы.

— Тусоваться со мной, потому что я была одна... потому что пожалел меня из-за того, что случилось на прошлой неделе.

Он засовывает в рот чипсы.

— Я здесь не из жалости к тебе, так что выкинь это из головы. И знаю, что не обязан с тобой общаться. Я хочу этого. — И тут он умолкает, его взгляд устремлен на заросший задний двор. — Зачем ты приходишь на эти вечеринки, если не любишь тусовки?