ГЛАВА 14

Это имя эхом отдавалось в моем сознании.

— Она была моей старшей сестрой, разница в три года. Цвет твоих волос и глаз очень похож на ее.

Мой пульс зашипел на запястье.

— Я похожа на нее?

— Нет, только эти две черты. Клянусь. — Его лицо затуманилось от непонятных мне эмоций. — Когда мне было пятнадцать... — Он вытер влагу с глаз и глубоко вдохнул. — Не буду вдаваться в подробности, но у нее начались проблемы: наркотики, алкоголь, она связалась с плохими людьми. Мне удалось уговорить ее поехать в реабилитационный центр, но как только она оттуда вышла, то сразу же вернулась к тусовкам. Мои родители выгнали ее из дома в тот день, когда ей исполнилось восемнадцать. Они просто умыли руки.

— Не могу представить, как тяжело это было для всех, — тихо сказала я.

— Им было тяжело, но не по тем причинам, о которых многие думают. У моих родителей есть определенные стандарты и репутация, над которой они упорно работают. Ханна не вписывалась в этот образ.

Я поджала губы, а голос внутри моей головы прошептал, что я тоже не вписываюсь в их идеальный мир.

— Когда Брин сказала, что я черная овца, это было потому, что я был единственный в семье, кто не отказался от Ханны, и это вызвало проблемы. Я покупал ей одежду и платил за квартиру, но, похоже, это ничего не меняло... — Он замолчал, его черты потемнели. — В течение следующих двух лет Ханна сидела на диване, но она так глубоко погрузилась в наркотики, что воровала у своих друзей, чтобы поддержать свою привычку. Все, что ей удавалось найти ценного, она брала.

Взгляд Холдена встретился с моим, и мой пульс заколотился в голове. Боль, прозвучавшая в его взгляде, пронзила меня, и мне захотелось проникнуть внутрь него, взять его сердце в ладони и снова вдохнуть в него надежду и жизнь. Это был уже не тот Холден, у которого я завтракала полторы недели назад. Этот Холден был сломлен и мрачен. Я понимала этого человека больше, чем он когда-либо мог осознать.

— В конце концов она сожгла мосты со всеми, кто ее любил. В итоге она оказалась на улице и около года была бездомной. — В его глазах закипела буря, и он на мгновение уставился в пол.

Осознав, что его рука все еще находится в моей, я провела большим пальцем по его пальцам, пытаясь помочь ему пережить тот ад, который он переживал.

— Я искал ее несколько недель, но она часто переезжала. В последний раз, когда я с ней разговаривал, она пыталась убедить меня, что ей угрожает опасность и кто-то ее преследует, но она не смогла рассказать мне никаких подробностей, и я решил, что это наркотики говорят... пока.

Я не была уверена, что смогу услышать дальше. Горе в его лице разрывало мою душу на две части.

— Холден, тебе не нужно больше ничего говорить. У меня достаточно информации, чтобы собрать все воедино.

Его поведение смягчилось.

— Я должен рассказать тебе. Важно, чтобы ты чувствовала себя в безопасности и могла мне доверять.

— Хорошо. — Тепло его кожи успокаивало мою тревогу, пока я ждала, что он продолжит.

— Однажды днем Ханна позвонила мне. Она плакала так сильно, что я не мог понять, что она пытается мне сказать. Она снова упомянула, что ей угрожает опасность, и спросила, могу ли я встретиться с ней. Конечно, я согласился. Она была моей сестрой, и я готов был сделать для нее все. Я должен был встретиться с ней под мостом на Мейпл-стрит, но не смог ее найти. Я уже почти сдался, решив, что наркотики дурманят ей голову, когда заметил, что кто-то лежит на спине. Я поспешил туда, чтобы узнать, не нужна ли человеку помощь... — Холден потер лицо рукой, его глаза блестели от влаги. — Ее избили и, я уверен, изнасиловали. Ее одежда была грязной и рваной, рубашка расстегнута, а пуговицы валялись на земле рядом с ней. Я накрыл ее своим пальто, а сам достал из заднего кармана телефон и позвонил в службу спасения. Именно тогда я заметил иглу, торчащую из ее руки. — По его лицу пробежала боль, а челюсть сжалась, когда он с видимым трудом сдержался. Холден быстро встал и зашагал по комнате спиной ко мне. — Она умерла у меня на руках, — прошептал Холден, его плечи тряслись.

— Холден. — Я поспешила к нему. Стоя перед ним, я уронила один из костылей и обняла его за талию, крепко прижимая к себе. — Мне так жаль. Ненавижу, когда кто-то говорит мне такие вещи, но это правда.

Холден заключил меня в свои теплые объятия и заплакал. Он положил подбородок мне на макушку.

— Я думал, что справился с этим, но, по-моему, я просто загнал всю боль вглубь. После этого я оцепенел. Последние несколько лет я притворялся. Притворялся, что счастлив, притворялся, что мое сердце не разбилось вдребезги, притворялся, что мне наплевать на свою жизнь. — Он поднял подбородок, и я посмотрела на него.

— Я знаю все о притворстве. — Я прикусила нижнюю губу, и взгляд Холдена ненадолго задержался на моем рте.

— В тот день, когда я нашел тебя в мусорном баке... я впервые за долгое время почувствовал что-то настоящее.

Я прильнула к нему, ощущая тепло его тела на своем. Он был безопасен и успокаивал.

В замедленной съемке мой мозг собрал все воедино. У нас с Ханной были похожие волосы и глаза. Мы обе были бездомными. Холден пытался спасти ее и потерпел неудачу. В груди защемило, когда правда встала на свои места.

Сукин сын.

Сходство облило меня, как большое ведро ледяной воды, переплетаясь с моим прошлым и прорываясь сквозь меня с огромной скоростью. Я стиснула челюсти, и меня пронзила боль. Этого не может быть.

— Я напоминаю тебе Ханну, а я - твой ключ к искуплению, не так ли? — Я рывком отдернула руки от него, едва не потеряв равновесие. — Все, что я для тебя – это спасение. Тебе наплевать на меня как на личность. Ты используешь меня, чтобы почувствовать себя лучше. Я всего лишь пешка в твоей богатой жизни. Ты используешь меня и выбросишь, как только закончишь. — Он наблюдал за тем, как я перебираю в памяти все стадии своих эмоций. Гнев, отчаянная потребность реагировать и то, что я едва держала себя в руках. Я была не просто благотворительной организацией. Я была его вторым шансом на жизнь, но он не удосужился предупредить меня об этом. Я не на это подписывалась, и я справлюсь без него.

— Ривер, пожалуйста. — Холден наклонился и протянул мне костыль с пола. — Клянусь, все не так.

— Правда? — Я встала на костыль, а затем зашагала прочь от него. — Ты тоже платил за колледж своей сестры?

Он ответил на мой вопрос оглушительным молчанием, и я направилась к лестнице.

— Я ухожу отсюда. Я соберу вещи и отправлюсь в путь. Я не Ханна. Я Ривер Коллинз, если ты забыл, то мы два разных человека.

— Ривер, остановись.

Его строгий тон остановил мой следующий шаг. Мое дыхание стало поверхностным, когда его шаги стали ближе. Он стоял передо мной, на его лице было решительное выражение.

— Ты убегаешь, и я это понимаю, но ты должна меня выслушать.

Я вздернула подбородок. Мне не нужно было ни черта слушать.

— Отойди.

— Нет. — Он стоял твердо, не желая пропускать меня вперед.

Мои ноздри вспыхнули.

— Значит, теперь ты решил взять меня в заложники?

Мышцы на его челюсти дрогнули. Я задела нерв, но не была уверена, почему мой вопрос его задел.

— Ты свободна, если выслушаешь, что я скажу. — Его грудь вздымалась, и треск электричества соединил небольшое пространство между нами.

— Отлично. Начинай, а я притворюсь, что мне не наплевать. В конце концов, мы ведь очень хорошо умеем притворяться, правда? — Я сжала костыли с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Его взгляд ненадолго сузился. Я определенно танцевала на его последних нервах. Хорошо. По крайней мере, теперь он что-то чувствовал.

— Ты меня сейчас очень бесишь. Почему бы тебе не попробовать впустить кого-нибудь в свою жизнь для разнообразия? Ты просто посылаешь весь мир на хуй, потому что у тебя была дерьмовая жизнь. У многих людей дерьмовая жизнь, так что перестань прятаться за ней. — Он потер лоб. — Этот разговор не должен был пройти так. В конце концов я бы рассказал тебе о Ханне, но я не хотел тебя пугать. — Его плечи опустились, и он ненадолго уставился в потолок, прежде чем снова посмотреть на меня. — Я не знаю, что, черт возьми, ты со мной делаешь, но за последние полторы недели... — Он покачал головой. — Неважно. — Он поджал губы. — Ривер, это не только мой шанс снова жить, но и твой. Надеюсь, ты не слишком гордая, чтобы воспользоваться возможностью, которая выпала тебе на долю.

Я задохнулась от возмущения. Да кем он себя возомнил, черт возьми?

— Если ты твердо решила уехать, я отвезу тебя на автобусную станцию и оплачу билет, куда захочешь. — С этими словами он ушел от меня, оставив меня во власти нежелательных чувств, с которыми я не имела ни малейшего представления, как справиться. Всю жизнь я использовала свой гнев как щит, а он просил меня опустить его и впустить его. Слезы полились по моим щекам. Я не хотела быть его проектом искупления. Я хотела быть человеком, о котором он искренне заботится, без всяких планов. Но, возможно, это было невозможно. Может, он был так же сломлен, как и я. Мы просто прятались за разными стенами, чтобы не быть уязвимыми для внешнего мира.

Я на костылях добралась до дивана и опустилась на его край. Суровая правда просочилась в щели моего сердца, куда я по своей глупости позволила Холдену проникнуть. Изнемогая от усталости, я взяла телефон с кофейного столика. Было почти два часа ночи. Это было идеальное время, чтобы выскользнуть из дома и отправиться в путь, но было ли это тем, чего я действительно хотела?