Я скользнула вниз по его груди, затем подскочила к кровати. Я плюхнулась на нее и широко раскинула руки. Здесь было так много места. Любовь и внимание к деталям были вложены в меблировку этой комнаты. Моя комната. Наша комната. Мне это понравилось.

Несмотря на то, что апрель и весна были не за горами, дни в особняке оставались ненастными. Свежий снежный покров покрыл территорию. Он тяжело падал за окном гостиной в виде смеси града и мокрого снега. Ветер яростно менял направление, в одно мгновение ударяясь о стеклянные панели, а в следующее — уносясь прочь, в бурю.

Я наполовину сосредоточилась на игре в шахматы между мной и Зейном. Мое внимание продолжало блуждать туда, где Кейд сидел с Лукасом возле камина. Каждый из них был занят своим делом — Лукас на планшете, Кейд читал книгу.

— Теперь твоя очередь, — сказал Зейн, снова привлекая мое внимание к себе.

— Извини. — Я просмотрела доску и передвинула ладью, чтобы взять его пешку. Прошло всего пару дней с моей ночи с Кейдом, но он снова стал отчужденным, когда был в хорошем настроении, холодным и язвительным, когда нет. Я отказалась попасться на удочку его обидных слов и осыпать его оскорблениями в ответ. Он всего лишь защищал себя, я знала это, но я просто устала от этого.

Интересуясь его секретами, я задела его за живое, очевидно, напомнив ему о том, почему он ото всех себя скрывал. И после нашего свидания и ночи вместе, его возвращение к такому поведению чертовски ранило. Хуже того, Лукас и Зейн поняли это. Они оба хотели как лучше, сблизившись со мной, но они также доставили Кейду неприятности, что не улучшало ситуацию. Этот момент был одним из немногих тихих, дружелюбных моментов, которые мы все провели вместе за последнее время.

— Сладкая?

Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и поняла, что он снова чего-то ждет от меня. — Извини, моя голова сейчас не в игре.

Зейн ухмыльнулся. — Я знаю. Если мы продолжим в том же духе, я, возможно, выиграю для разнообразия.

— Правда? Ты воспользуешься моим рассеянным состоянием, чтобы выиграть в шахматы?

Он слегка наклонился вперед. — В любви и на войне все честно. Эта шахматная доска? Не сомневайся — это поле битвы.

Я фыркнула от смеха. — Ты невероятен.

— Я знаю. — Черные круги в его глазах превратились в расплавленное серебро.

У меня по спине побежали мурашки от его разгоряченного взгляда. В последнее время я чувствовала себя подавленной, и мое либидо страдало, потому что я была так зла на Кейда. В свою очередь, и Зейн, и Лукас не получали от меня того внимания, которого они заслуживали. Вероятно, это также подпитывало их негодование по отношению к Кейду.

Я должна была что-то сделать, что угодно, чтобы исправить эту ситуацию. Хотя в тот момент у меня не было никаких блестящих идей.

— Выбирайся из этой ситуации, — сказала я, приближаясь к его королеве. — Я не была так растеряна…

Дом загрохотал. Он завибрировал и затрясся — еще одно землетрясение из-за проклятия чародейки. Обычно они длились пару секунд, затем стихали. Это землетрясение усилилось. Книги падали с полок, шахматные фигуры гремели и кувыркались по доске, картины падали на пол.

Я вскрикнула и встала. — Что происходит?

— Есть только один способ выяснить. — Зейн схватил меня за руку, и мы выбежали из гостиной, Лукас и Кейд следовали за нами по пятам.

— Этого не может быть, — прокричал Лукас сквозь оглушительный рев. — У нас есть время до лета, прежде чем чародейка придет пожинать наши души.

Зейн оглянулся через плечо. — Ты ожидаешь, что безумная, швыряющаяся проклятиями ведьма точно определит время? Я уверен, что проклятие действовало всего около десяти лет, плюс-минус пара месяцев с каждой стороны.

Мой желудок подкатил к горлу, когда мы промчались по коридору в противоположное крыло и вошли в маленькую комнату с заколдованными песочными часами. Единственная капля алой жидкости повисла между верхней и нижней частями двойного сердца.

— Нет! — Я закричала, когда она упала, вызвав крошечный всплеск, когда она влилась в большую лужу в нижней половине. Все вокруг, казалось, превратилось в замедленную съемку, оглушительный грохот приглушился, когда ужас сжал мою грудь.

Зейн, Лукас и Кейд упали на пол — безжизненные. Просто исчезли. Я присела на корточки рядом с их телами, отчаянно тряся их, но не получая ответа. Этого не могло случиться. Не сейчас, когда мы были так близки к снятию проклятия. Нет, нет. НЕТ!

Внезапно дрожь прекратилась. Последовавшая тишина тяжело повисла в воздухе, как бремя. Волчица внутри меня взвыла от боли, когда я всхлипнула.

Я растянулась на их телах и прошептала слова, которые должна была сказать каждому из них, когда они были живы. Слова, которые я знала как правду, потому что они ощущались каждой клеточкой моего существа. — Я люблю вас. Лукас, Зейн, Кейд, я люблю вас. Вернитесь ко мне.

Моя мольба была встречена тишиной. Тишина в доме была удушающей, и я задыхалась.

Порыв ветра взметнул мои волосы. Я подняла глаза и обнаружила, что французские двери, ведущие на балкон, были широко открыты. Фигура в длинном платье, с растрепанными белокурыми волосами стояла на пороге. Она светилась неземным, ослепляющим светом.

Я выхватила палочку, готовясь к бою и встала лицом к лицу со своим противником. Произнеся заклинание на губах, я направила на нее палочку. Мое видение наполнилось ослепительными голубыми глазами, и голос проскользнул в мой разум.

— Отбрось свою палочку, — потребовал он, и я не смогла сопротивляться. Кожаный ремешок размотался с моего запястья, и я швырнула палочку в дальний конец комнаты. — Хорошо, я отпускаю тебя.

В голове прояснилось. Я была в ужасе от того, что только что натворила. Какую магию она применила ко мне? Это было похоже на принуждение, но такая сила была присуща только фейри.

Я сделала движение к своей палочке, но светящаяся фигура цокнула.

— Не надо. Ты должна признать поражение.

Ее слова проделали дыру в моем сердце, и я упала на колени. Я была обезоружена, мои суженые мертвы, и я фактически потерпела поражение.

Вплыв в комнату, она остановилась в нескольких футах от меня. — Я вижу в твоем сердце, что слова, которые ты произнесла, правдивы. Ты действительно любишь их. Боюсь, слишком мало и слишком поздно.

— Нет, — прохрипела я женщине, которая, должно быть, была чародейкой, той, кто была ответственна за все это. — Верни их обратно, ты, сука. Ты не можешь забрать их и оставить меня совсем одну. — Мой голос дрогнул. — Я люблю их. Они тоже любят меня.

Чародейка засветилась ярче. — Ты бы поставила на это свою жизнь?

Искра надежды и решимости затопила мою грудь. — Да.

Она указала на меня своей палочкой из розового кварца. — Ты же понимаешь, что ты свободна от них. Тебе больше не нужно жить здесь с этими тремя отвратительными мужчинами. Если хочешь, я предложу тебе убежище, где твои враги никогда не найдут тебя. Ты могла бы спокойно прожить свою жизнь и никогда больше не видеть своих похитителей. Что ты на это скажешь?

— Нет. — Я сердито посмотрела на нее.

Крик из другого конца особняка достиг моих чувствительных ушей. — Эмма! — Клэр искала меня.

Я снова обратила свое внимание на чародейку и повторила: — Нет. Я люблю их. Они мои.

Она склонила голову набок. — Интересно. В таком случае, я предлагаю тебе сделку. Давай поспорим, любят ли тебя эти три болвана в ответ. Если да, то я верну их души в их тела, и ты выиграешь. Однако, если они не любят тебя, тогда ты отдашь мне и свою душу. Они стоят твоей жизни, Эмма?

То, что она назвала меня по имени, застало меня врасплох. Я подняла руку, защищаясь от ее сияния, пытаясь разглядеть что-нибудь за этим светом. Откуда она знала, кто я? Я мысленно встряхнулась. Сейчас это было неважно.

Эта ставка была тем, что имело значение. Я понятия не имела, как она докажет это тем или иным способом, но ведьма, достаточно могущественная, чтобы пожинать души, вероятно, обладала способностью видеть настоящую любовь в наших сердцах.

Это стоило риска. Она, конечно, была права. Я могла убежать и начать новую жизнь, но я не хотела этого. Я хотела их. Я точно знала, что и Лукас, и Зейн любят меня. Кейд? Мой желудок сжался. Я знала, что он больше не ненавидит меня. Я нравилась ему настолько, что он был без ума от меня. Но любовь?

Я закрыла глаза, мои ресницы увлажнились от слез, и медленно выдохнула. Принять пари чародейки означало совершить огромный скачок веры — как для нее, так и для Кейда. Откуда мне знать, говорила ли она мне правду? Это могло быть еще одним из ее трюков. Но принять ее пари было моим единственным выходом. Да, у меня был выбор, но моя жизнь без них казалась пустой и бессмысленной. Она могла бы забрать мою чертову душу.

Я судорожно сглотнула. — Принимаю твое пари.

— Я надеялась, что ты это скажешь. — Триумф зажегся в ее сияющих голубых глазах, и у меня возникло ощущение, что я совершила огромную ошибку.

— Эмма! — В открытом дверном проеме появилась Клэр. Она быстро осмотрела комнату, заметив трупы моих суженых, и меня, устроившуюся между ними, прежде чем чародейка захлопнула дверь у нее перед носом. — Эмма! — Взрыв магии потряс дверь. — Они все только что упали замертво! Все мертвы!

Чародейка вздохнула. — Неужели у меня не может быть ни минуты покоя? — пробормотала она себе под нос. Заклинания Клэр продолжали бомбардировать деревянную дверь, но, несмотря ни на что, она не поддавалась. Я подозревала, что эта женщина наложила на него какое-то противодействующее заклинание.

— Мы заключаем пари или нет? — Я зарычала на нее. Я хотела, чтобы это закончилось, каким бы ни был результат. Я была готова к тому, что моя душа отправится в загробную жизнь и воссоединится со моими сужеными.

— Терпение. Судьба знает, что это добродетель. — Она сделала шаг ближе. — Я так долго ждала этого момента. Вечность. Я признаю, я должна сделать признание. Моя дорогая Эмма, ты оказалась здесь с этими мужчинами намеренно. Не по воле судьбы, или предначертания, или невезения. Нет, это я сделала это с тобой. Эмма, мне нужна твоя помощь.