С медленными, уверенными шагами он подошел к кровати, обернувшись, чтобы посмотреть на Марту, с нетерпением ожидая её следующего приказа.

— Снимай футболку, – повелительно сказала она, подходя к нему.

Марта держалась на расстоянии, внимательно наблюдая, как Оливер снимает рубашку, обнажая твердые кубики пресса. Она обожала эти кубики, любила видеть, как они напрягаются прямо перед его оргазмом. Это было лучшее зрелище, которое она когда-либо видела, и она не могла дождаться, чтобы увидеть его снова.

— Туфли и брюки тоже.

В глазах Оливера блестела страсть, когда он наблюдал, как Марта наклонилась вперед. Он видел её расширенные зрачки в свете лампы. Жар, который он увидел в них, растопил последние остатки его сопротивления, и Оливер сдался, готовый сделать для неё всё.

После всего, что Марта пережила, видеть эту сторону её, этот доминирующий аспект, снова проявляющийся, было тем, что Оливеру нравилось. И, как мог подтвердить его твердый член, он любил, когда она была в главной роли.

Он расстегнул пуговицу и молнию на брюках, позволив им медленно соскользнуть по ногам, возможно, немного нарочно.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал дальше? – спросил он, голос низкий и хриплый.

— Ma’am (прим. Мэм), – отрезала она.

— Прости? – Оливер посмотрел на неё с наклоненной головой в замешательстве.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал дальше, мэм, – повторила Марта резко.

Это было что-то новенькое, но ему понравилось.

— Понял? – спросила Марта, её голос был острым шепотом.

Это было самое сексуальное, что он когда-либо слышал, и Оливер почувствовал, как его возбуждение усиливается.

— Да, мэм, – повторил он.

— Хороший мальчик.

Из его горла вырвался стон, и он почти опустился перед ней на колени. Марта успешно открыла в нем новый фетиш.

— Ложись на кровать на спину, – приказала она, и Оливер последовал без промедления. Вместо того чтобы последовать за ним, как он ожидал, она направилась к его шкафу и начала рыться в одном из ящиков, где он хранил спортивную одежду.

— Что ты…

— Sin hablar (прим. Не говоря ни слова). Тихо.

На этот раз её голос был резче, командующий, строгий. Это был её голос заместителя директора, раздающий приказы каждый день. Он последовал её приказу, наблюдая за ней с любопытством. Что она искала?

— Мы не будем делать ничего странного, я обещаю, но я хочу, чтобы ты знал, что я остановлюсь, если ты захочешь, хорошо, mi cielo? (прим. Мой дорогой) – Оливер кивнул.

Марта повернулась к нему , в руках у неё были две веревки.

— Откуда…?

— Я купила их и спрятала здесь. Думала, ты найдешь их.

Она улыбнулась ему, в её глазах сверкало что-то игривое. Оливер приподнялся на локтях, глядя на Марту с усмешкой.

— Не нашел.

— Нет. Но ты очень скоро узнаешь, что мы с ними будем делать.

Она направилась к кровати, её бедра покачивались при ходьбе. Подойдя, она наклонилась, чтобы поцеловать Оливера в губы. Он протянул руки, чтобы прикоснуться к ней, но она цокнула языком и схватила его большую руку одной из своих.

— Никаких прикосновений.

— Но…

— Я сказала никаких прикосновений, cariño (прим. Малыш).

Голос Марты был всё так же низким, с лёгким командным хрипом, заставляющим Оливера дрожать. Он протянул руку, чтобы погладить себя по боксерам, но Марта схватила его вторую руку.

— Я сказала, никаких прикосновений. Ни ко мне, ни к себе. Я обещала выебать из тебя это плохое поведение, и это именно то, что я сделаю.

В ответ Оливер застонал, когда по его спине пробежало электрическое возбуждение. Он никогда раньше не делал ничего подобного, не доходил дело так далеко, но не хотел останавливаться.

— Понял?

Марта сжимала обе его руки, наклонившись и нависнув над ним.

— Да, мэм, – прошептал Оливер, чувствуя желание взлететь и поцеловать её, но он сдержался, не желая испытать её разочарование.

— Bueno (прим. Хорошо). Хороший мальчик, — мурлыкала она, и его сердце звенело от похвалы.

Она отпустила одну из его рук и начала обматывать верёвкой другую, затем завязала её в простой узел.

— С тобой всё в порядке?

Она смотрела ему в глаза, удостоверившись, что он действительно комфортно себя чувствует.

— Да, мэм, – настаивал он.

Его ответ должен был успокоить её, и Марта подмигнула ему, прежде чем вернуть своё внимание к изголовью. Это была всего лишь одна плоская доска, покрытая тканью. Когда она покупала верёвки, она думала о своей собственной кровати, у которой были деревянные столбы в конце изголовья. Идеально для обвязки верёвкой.

Но здесь? Невозможно.

Её лицо покрылось тенью, бесстрашная уверенность исчезла, когда всё, что она запланировала на сегодня, рухнуло прямо перед её глазами.

Оливер заметил это, обеспокоенный её резкой сменой настроения, но, прежде чем он смог что-то сказать, Марта взяла себя в руки, покачнула плечами. Символизируя, что она снова вступает в роль, которую хотела играть сегодня.

Взяв вторую руку Оливера, она обмотала верёвку вокруг неё так, что обе его руки были зафиксированы вместе. Оливер кивнул, давая понять, что он в порядке с тугостью верёвки. Она схватила его связанные руки и прижала их над его головой.

— Я хочу, чтобы ты оставил руки там. Никаких прикосновений. Bien? (прим. Хорошо)

— Да, мэм, – он оживленно кивнул.

Марта положила руку на щеку Оливера, провела по ней пальцем и улыбнулась ему.

— Если ты скажешь стоп, я немедленно остановлюсь и сниму эти верёвки с твоих рук.

— Всё в порядке, Сладкая, – улыбнулся Оливер, и Марта проигнорировала факт, что он назвал её своим привычным ласковым именем.

Марта отошла к краю кровати, повернулась к Оливеру и начала медленно снимать с себя одежду. Футболка, туфли, носки, джинсы и вот она уже стоит перед ним в нижнем белье. Белые трусики и черный бюстгальтер. Они не сочетались друг с другом, но ни Оливера, ни ее это не волновало. Ни одна женщина не носит каждый день чертовски одинаковое нижнее белье. Это просто нереально.

— Ты такая красивая, – прошептал Оливер, много раз опуская глаза к ее прикрытой груди.

Выпуклость в его боксерах дернулась, и когда Марта медленно потянулась за спину, чтобы расстегнуть лифчик, она услышала, как он издал легкий стон. Как только его глаза увидели ее соски, он уже не мог сдерживаться. Его связанные руки переместились к промежности, и он стал поглаживать свой член.

Жгучая боль пронзила его бедро, и он задохнулся. Марта с такой силой шлепнула по нему ладонью, что он до сих пор чувствовал пульсирующую боль и был уверен, что завтра увидит на нем контур ее руки.

— Я сказала не трогать. Неужели это так трудно понять, агент? – грубо сказала она.

— Простите, мэм, – пролепетал Оливер, боль в бедре все еще не утихла.

Он снова поднял руки над головой, наблюдая за сердитым выражением лица Марты. На ее лице мелькнула короткая гримаса, она испугалась, что ударила его слишком сильно, но через секунду исчезла, когда она увидела, что с ним все в порядке.

Медленно она поднялась на кровать, ползя к нему, пока её голова не достигла его бёдер. Марта опустила голову и поцеловала контур члена Оливера, всё ещё закрытого его боксерами. Она слышала его жаждущие стоны, прежде чем зацепила зубами верхнюю часть боксеров и потянула их вниз по его ногам. Его член взлетел, каменный и готовый к использованию. Он не был толстым, но длинным. Длиннее, чем у всех других мужчин, с которыми она когда-либо занималась сексом, но именно такая длина достигала у неё максимального удовольствия.

Марта начала вылизывать его член, кончик её языка следовал по венам, идущим вдоль его длины. Оливер стонал под её языком, хотя она только начала. Когда она достигла кончика его члена, то осторожно обхватила его губами и провела язычком вокруг кончика. Оливер схватил подушку между своими все еще связанными руками, желание ухватиться за что-нибудь было сильным в его теле. Его глаза были закрыты, голова прижата к матрасу.

— О Боже, – он застонал, когда Марта несколько раз заглотила его член, но внезапно он почувствовал, что тепло вокруг его члена исчезает. Он открыл глаза и с удивлением посмотрел на Марту.

Она немного изменила своё положение, опираясь на одно из его бедер, в то время как смотрела на него с огнём в глазах.

— Тише, или твой лучший друг услышит, как я обрабатываю тебя, пока всё, что ты сможешь делать, это всхлипывать. Ты не хочешь, чтобы он задавал странные вопросы, правда?

Оливер покачал головой. Последнее, что он хотел, чтобы Нэйт делал странные комментарии после того, как он услышит их сексуальные игры.

— Можешь ли ты быть тихим для меня, mi cielo? (прим. Мой дорогой) – промурлыкала она.

— Да, мэм.

— Вот мой хороший мальчик.

Марта снова опустила голову, обхватила его член своими великолепными губами и глубоко засосала его. Оливер прикусил губы, чтобы не застонать, и, к счастью, это сработало. Напряжение в теле Марты было невыносимым, и она почувствовала, как намокает бедро Оливера. Ей нужно было какое-то освобождение, поэтому, пока она двигала ртом вверх и вниз по его стволу, начала вращать бедрами вдоль его бедра, оказывая идеальное давление на свой клитор, чтобы удержаться на краю.

Оливер больше не мог сдерживать стоны, его нижняя губа уже почти кровоточила от давления зубов, но как только стоны стали громче, Марта снова остановилась. Агент простонал от разочарования. Она довела его до предела, и он знал, что ему нужно совсем немного, чтобы сорваться.

Марта встала с кровати, снова подошла к шкафу и взяла пару носков. Оливер посмотрел на нее с поднятой бровью, его разум все еще затуманенный от удовольствия и крови, очевидно, сосредоточенной в его члене. Она вдруг оказалась рядом с его головой и стала спускать трусики по бедрам, держа их в одной руке, а носки – в другой.

— Одно для хорошего мальчика, другое для плохого. Кем ты будешь сегодня, mi cielo? (прим. Мой дорогой).