Глава 3. Первые шаги продолжаются

Здание внутри университета оказалось таким же великолепным, как и снаружи. Проходя по широкому длинному коридору, перед моими глазами мелькали справа украшающие стены красочные портреты каких-то людей в одеждах прошлых столетий, старые фотографии в рамочках, а слева – множество закрытых дверей, скорее всего, аудитории.

Где-то в середине коридора дядя Зара свернул в небольшой проход, и через несколько шагов мы оказались в месте, от которого у меня захватило дух.

– А вот это наш университетский ботанический сад Можно сказать, душа университета! – величественно произнес дядя.

И это действительно было так, ибо красота этого места пьянила любого, вступившего в его владения.

Зеленые деревца, цветы в небольших круглых клумбочках, маленькие фонтанчики, украшенные статуями человеческих фигур, лавочки с мягкими подушечками для удобного времяпровождения студентов… Здесь летали даже бабочки-махаоны! Мне показалось вдруг, что я очутился в самом отдаленном уголке этого мира, где нет тревог и печали. Настолько потрясающе предстало передо мной это место!

Затем дядя Зара дал список литературы, которую мне нужно было прочитать, и отправил меня в библиотеку, которая находилась на втором этаже этого же здания. Именно здесь меня встретила странная каменная скульптура, покрытая позолотой: фигура, изображающая посох, обвитый двумя змеями, с крыльями по бокам и маленькой чашей, прикрепленной к самому верху. Чувствовалась от этой статуи какая-то невероятная сила, заставляющая меня неотрывно смотреть на нее, не моргая.

И я смотрел, пока не услышал голос позади себя:

– Нравится?

Обернувшись, я увидел седого пожилого мужчину в хорошо отглаженной белой рубашке и элегантных брюках. От него не чувствовалось ни угнетающей силы альфы, ни нежности и мягкости омеги, что привело меня к мысли, что он был обычным человеком, как я, то есть бетой.

– Эта статуя прекрасна! Не правда ли, молодой человек? – снова тихим мелодичным голосом заговорил он. – Но с ней связана удивительная легенда. Когда-то в древнем мире жили двое простых смертных Медия и Циний, обладающие исключительными способностями к врачеванию. Медия в своей работе использовал чашу, которая досталась ему от матери в наследство, обладающую волшебными целебными свойствами, а Циний везде ходил с посохом, так как тот наделял его разумом и удачей. По этим предметам их и запоминали люди.

Однажды бог до безумия влюбился в смертную девушку. Узнав об этом, влюбленная в бога богиня наслала на бедняжку двух небесных заколдованных змей, которые испытывали постоянную жажду. Попав в тело девушки, холодные твари пили ее кровь, тем самым осушая человеческое тело. Красавица чахла на глазах.

Тогда бог обратился за помощью к небесным врачевателям. Но те отнекивались, ссылавшись на то, что больная была обычной смертной, ведь по своей природе рано или поздно ей суждено было умереть.

Бог не желал сдаваться и обратился к земным врачевателям. Но и те оказались бессильными, так как являлись обычными людьми, не способными одолеть небесных тварей.

Бог сходил с ума от собственной беспомощности. Пока в этом местечке не появились Медия и Циний. Объединивши свои усилия, они выманили змей из тела девушки, установив на посох чашу с особым лекарственным настоем, который специально для этого создал Медия.  

В благодарность за спасение возлюбленной от смерти бог подарил этим врачевателям бессмертие, а врачевание стали называть медициной, объединив имена этих двух людей. С тех самых пор посох, обвитый змеями и стоящей чашей на его верхушке, являются символами спасения человеческой жизни, то есть символами медицины, а крылья на посохе – это дар, равный силе бога.

Я и мой собеседник еще некоторое время стояли в тишине, переваривая события сказочной легенды и любуясь красивой холодной статуей.

В какой-то момент пожилой библиотекарь склонился ко мне и тихим интригующим голосом добавил:

– Историки утверждают, что Медия был омегой. Поэтому-то, исходя из данного факта, наш университет, в отличие от многих в стране, принимает на обучение всех способных молодых людей, независимо от их принадлежности к виду. Ректор надеется, что эти красивые университетские стены однажды все-таки смогут увидеть второго Медия…

Я уставился на мужчину удивленными глазами, не понимая, почему он мне это нашептывает, ведь на текущий момент был бетой.

А он, заметив мою реакцию, игриво улыбнулся и, словно ранее ничего не рассказывал, произнес:

– Вы друг нашего многоуважаемого декана Зары, если я не ошибаюсь. А я …не ошибаюсь! Идемте же в мои владения, и я одарю вас необходимой умственной пищей, насколько это будет в моих силах!

Честно говоря, столько много книг, сколько мне дали для прочтения сегодня, я держал в руках впервые за всю мою никчемную жизнь. А моей расслабленной головушке предстояло еще все это прочитать и запомнить! И все, о чем я мог подумать в этот момент, было то, что все-таки умру молодым: если не от обезумевших альф, то, несомненно, от взрыва моего маленького мозга.

Прибитый собственными мыслями, я побрел в деканат к дяде. Приоткрыв дверь в кабинет, мой взгляд сразу же упал на хрупкого юношу, стоявшего у окна. Чтобы понять, что он был омегой, не нужно было обладать обонянием альф, достаточно было просто взглянуть на него.

 В пареньке было все утонченным: от изящных пальчиков рук до кончиков длинных черных ресничек. Он был невысокого роста, худенький, но очень стройный, чем-то напоминающий молодого олененка. Прямые светло-русые волосы, аккуратно собранные в хвост, ниспадали до самой талии, красиво подчеркивая изгибы позвоночника. Бархатная белоснежная кожа лица идеально сочеталась на щечках с легким румянцем, и казалось, что солнышко, наслаждаясь излучающейся от этого мальчишки детской милотой, добавила к его образу горсть маленьких веснушек, раскинув рыжие точки по длинному носику с небольшой горбинкой.

Он был одет, ели выразится точнее, с иголочки. Блуза молочного цвета с широкими рукавами была заправлена в брючки коричневого цвета прямого покроя, тонко подчеркивающие изогнутые бедра и стройные ноги юноши. А лакированные коричневые туфельки на невысоком каблучке, выглядывающие из-под брюк, добавляли тому образу свою изюминку.

И тут, наконец, я вспомнил его. Картинки из увиденного моего будущего стали пролетать в голове, оживляя осознание настоящего. Там я не особо знал этого юношу, больше по слухам. Его звали Тоша. Он был младшим сыном одной из семей, которые в нашем городе относили к элите. Семья Розеров занимались торговлей одежды высшего класса, имея во владении десятки ателье. В созданную ими одежду одевались самые богатые люди Ивуля. Понятное дело, знаменитое семейство не могло не разряжать своего младшего сынка, поэтому вся его одежда шилась, исходя из личных замеров, лучшими портными.

Только вот в моих предсказаниях Тоша, как и я, попал на убойную вечеринку альф-подонков, даже несмотря на свое высокое положение. Судьба этого омеги оказалась крайне трагичной. За него никто не вступился. Все мое семейство погибло, пытаясь защитить мою растоптанную честь. А я, в отличие от этого хрупкого цветочка, был той еще занозой в заднице. Чтобы заткнуть чужие рты, его семейство поженили Тошу с одним из этих же подонков. Ха! Чтобы остаться чистыми перед другими, Розеры отдали на растерзание чудовищу собственное дитя!

Тогда я видел, как студенты испугано опускали свои глаза, когда он проходил мимо. Но даже под прикрывающей его с ног до самой головы красивой одеждой виднелись синяки и шрамы, полученные от ненавистного «супруга». Ублюдок его избивал. Поговаривали, что бедняжку несколько раз увозили из дома с переломанными костями и сотрясением мозга в больницу.

М-да! Не зря же люди говорят, что богатые тоже плачут!

В моем увиденном прошлом, Тоша покончил с собой, спрыгнув с крыши дома, когда в очередной раз после избиений и издевательств больше не смог жить такой жалкой жизнью. Это уже узнал незадолго до своей трагической смерти.

Вспомнив ужасные картины из будущего, я тяжело вздохнул и отвернулся. Какое мне дело до судьбы богатенького отпрыска, когда на кону собственная жизнь и жизни родных людей.

Услышав голос дяди Зары, я подошел к его столу. Он распечатывал мне вопросы, которые мне нужно было освоить до следующего, так сказать, свидания. Мы договорились, что будем встречаться через день, кроме выходных, чему я очень обрадовался. Мне нужно было всякий раз отчитываться по изученному материалу и получать очередные задания для освоения.

Уже в конце нашей беседы дядя сказал:

– Кстати, познакомься! Это Тоша Розер! Он, как и ты, готовится к поступлению. Кто знает, может вы, если, конечно, поступите, будете вместе учится на одном факультете.

Я взглянул холодным взглядом на красивого юношу, на лице которого сразу же расплылась счастливая детская улыбка, небрежно кивнул со звуком «угу» и, быстро попрощавшись с дядей, покинул кабинет. Мне не нужны были знакомства и друзья. Я собирался прятаться в тени, став неприметной серой мышью, чтобы никто и ничто не смогли мне помешать уверенно двигаться к намеченной цели.

Первым делом, выйдя из университета, стал размышлять о том, где смогу оставить эту кипу книг. Домой нести нельзя. В моей комнате то и дело хозяйничал и наводил порядок дедушка Азалия. Поступлю я или нет – это было на моей совести. Поэтому нервировать домочадцев, давая им надежду, а может и неосуществимую надежду, ранив и без того пошатанную мной психику, не было никакого желания.

Было одно укромное местечко на окраине городка – отчий домик. Там мы проживали с родителями до самой их смерти. После автомобильной катастрофы меня с братьями-близнецами забрали дедушки на попечение, а домик, в котором когда-то жили большой счастливой семьей, так и остался стоять одиноким и никому не нужным. Два раза в год дедушка Азалия наводил там какой-никакой порядок, а в остальное время за домом присматривали соседи.