Глава 12. Словно одержимый

Я очень любил находиться в универе. Но в последнее время постоянные преследования со стороны доминантов выводили меня из себя.

Ботанический сад был местом после библиотеки, где все мои мысли полностью поглощались окружением. Журчание фонтанчиков, аромат цветов в любую пору года и …тишина. Я настолько влюбился в это место, что одним из желаний стало, если, конечно, выживу, во дворике своего будущего дома сотворить подобное чудо.

Именно в тот самый момент истинного блаженства, когда тело расплылось в удовольствии на мягком диванчике, почувствовал тяжесть до боли знакомой энергии. Недовольно открыв отяжелевшие веки, моему взору предстал знакомый образ. Кирр Эллинстон собственной персоной, склонившись надо мной, вдыхал мой запах с опьяненными глазами. Честно, я даже не пошевелился, позволяя ему в последний раз насладиться мной.

Внезапно он замер и посмотрел мне в глаза. Его зрачки почернели от злости, дыхание участилось, а на шее выступили вены.

– Почему от тебя пахнет другим альфой? – прорычал Кирр.

Я ласково улыбнулся:

– Почему тебя это волнует?

– Ты мой! – не унимался доминант.  

Я приподнялся с дивана и, достав с сумки журнал, всунул силой его ему в руки:

– А я так не думаю!

Кирре было достаточно одного взгляда, чтобы понять смысл сказанного. С глянцевой обложки на него смотрела красивая пара и улыбалась. Изящная стройная девушка с белыми прямыми длинными волосами, одетая в изысканный, подчеркивающий изгибы великолепной фигурки костюм, обнимала сидящего на роскошном кресле своего жениха. Их пальцы искусно переплетались, демонстрируя дорогие кольца, словно выставляя напоказ всему миру их брачную связь. А над ними огромными буквами светилась фраза: Совет да любовь!

– Ирма Шайхуа - дочь самого знаменитого богатого семейства столицы. Омега! Еще с малых лет две семьи заключили соглашение о бракосочетании своих детей. Ирма с самого детства была приговорена к браку с тобой, Кирр. Эту девочку растили специально для тебя. Даже не так. Ее выращивали для доминанта. Поэтому, как только ей исполнилось восемнадцать, состоялась помолвка, после которой было принято решение сыграть свадьбу. Она должна состояться через два месяца. Я прав? – мой голос звучал плавно, словно повествуя обычную историю совершенно меня не касающуюся.

Кирр уставился в пол, склонив голову:

– Как ты узнал?

Я усмехнулся:

– Понимаю. Этот журнал является эксклюзивом, который может приобрести только «знать». Но, видишь ли, Кирр, ты забыл самое главное. Я любитель библиотек. И наша щедро поделилась со мной этим шедевром, который я любезно дарю на память тебе.

Мой взгляд похолодел:

– Кирр, я не осуждаю твоей свадьбы. Мне всего лишь жаль твою невесту, девушку-омегу. В отличие от нее, у меня хотя бы есть выбор. Важно другое. Кем я был в твоих глазах все это время? Кем я должен был стать в твоем браке? Любовником? Подстилкой? Игрушкой? Мне жаль, Кирр, но я не смогу стать никем из них. И это не потому, что ты мне не нравишься, просто я таким дураком уродился. Поэтому сейчас мне хотелось бы до тебя донести раз и навсегда одну истину – это конец! Кирр Эллинстон, давай поставим в наших отношениях здесь и сейчас жирную точку.

Я встал, развернулся и двинулся к выходу. Мне стало очень легко на душе, словно разрезал веревку на своей шее, так долго сжимающую мое горло.

– Я никогда тебя не оставлю, Милен Харт. Не обольщайся! – рыкнул мне вслед разъяренный юноша.

А я, оставив его слова без внимания, вышел из ботанического сада. Но тут же наткнулся на Эвона, стоящего у самых дверей в привольной позе. Скрестив руки на груди и опершись плечом о стену, он злорадно улыбался, наблюдая за мной. Скорее всего, он слышал наш с Киррой разговор, и по довольному лицу было видно, что исход беседы его сильно порадовал.

– Милен, у меня нет невесты, – все также улыбаясь, промурлыкал мне Эвон. – Хочешь, я стану для тебя тем, кем не смог Кирр?

Наверное, раньше бы, услышав такое, мое сердце разорвалось бы от счастья на куски. Но не в этой реальности. Подойдя к нему вплотную, я кокетливо потянулся к его лицу, проводя рукой по его торсу, легонько касаясь пальцами упругой груди. Эвон пытался не показывать своего волнения, но я чувствовал, как сильно напряглась каждая клеточка его тела, видел, как изменился цвет его зрачков, слышал, как задрожало его дыхание.

– Ну да, конечно. Кирр же привык есть сам свою добычу, не позволяя прикасаться к ней другим. А ты очень добрый хозяин! После своего насыщения бросаешь объедки друзьям-собакам. Только вот в чем дело: у меня слишком широкая кость. Не боишься, что намертво застряну в горле? Ты мне совсем не интересен, Эвон. Я никогда не стану твоим очередным трофеем, потому что не собираюсь быть ничьей добычей!

Честно, эта семейка Эллинстонов начинала меня напрягать. С Эвоном в моем увиденном будущем ничего подобного не было до момента проявления меня как омеги. Тогда я был ему совершенно не интересен в качестве беты. Почему же сейчас он проявляет ко мне столько внимания? Может, он таким образом хочет насолить в очередной раз своему братцу?

Я не боялся Эвона. Наверное, потому, что свой ужас и страх уже пережил в другой реальности. Сейчас во мне не чувствовалась та слабость, которая привела к гибели. Наоборот. Я чувствовал непонятную силу, которая давала мне уверенно стоять на ногах. И Эвон ее почувствовал. Он не произнес больше ни слова, лишь смотрел исподлобья потемневшими глазами на то, как я твердыми шагами удалялся.

Мне нужно было еще раз осмотреть больного, которого я оставил на попечение рыжевласке. Поэтому, отработав смену в кафешке, я сломя голову помчался в родительский дом. На моем счете было достаточно денежных средств, заработанных от продажи собственных изобретений на интернет-площадке. Их было уже столько, что я мог бы позволить себе несколько шикарных вилл в самых элитных зонах пригорода. Я мог не работать, но мне было хорошо в этом рабочем молодом коллективе, где каждый раз, когда я появлялся, всегда встречали с радостной счастливой улыбкой.

Когда я добрался до дома, было темно даже внутри. Чтобы никого не разбудить, прошмыгнул на цыпочках в свою комнату, зажег настольную лампу и снова вернулся в холл. Больной дремал на диване, а вот рыжевласки нигде не было видно. Скорее всего, он, не дождавшись меня, ушел в свою комнату.

Осмотрев Генри и просканировав его тело, я шлепнулся довольный в мягкое кресло, стоявшее рядом с диваном. Мужчина шел на поправку. Значит, я сделал все на высшем уровне.

Размышляя об этом, я даже не заметил, как уснул, сжавшись в этом мягком уголке калачиком. Для меня такое было обычным явлением. Из-за постоянного недосыпа я мог уснуть где угодно, в любой позе.

В какой-то момент мое тело ощутило, как его, словно пушинку подняли. Приоткрыв глаза, я увидел лицо Ричарда, в котором было столько нежности и тепла, что мое сердце непроизвольно дрогнуло.

– Тшш, – тихо нашептывал рыжевласка ласково. – Все хорошо, малыш. Спи.

А потом я ощутил мягкость кровати. Ричард снял аккуратно с меня одежду, потом обтер мое уставшее тело теплым мокрым полотенцем и в конечном счете улегся рядом со мной, крепко прижав к себе. И как только я почувствовал знакомое тепло горячего тела, уткнулся своим холодным носом в ложбинку у основания его шеи и отрубился.   

Я бета. Я не чувствую чужих феромонов, не могу определить аромат, но рядом с Ричардом ощущаю их характер своим телом. Когда этот придурок злится, меня накрывает волнение и страх, пропитывая угнетающей аурой каждую клеточку, парализуя своей силой мой голос и движения. Когда он возбужден, мое тело покрывается дрожью, слабеет, словно показывая покорность, ноги начинают подкашиваться, словно не давая пути к отступлению, а нутро загорается необъяснимым желанием. А сейчас я почувствовал его умиротворение и потянулся в этот рай, спрятавшись в сильных объятиях от всего мира.

Меня пугало это. Что же я буду ощущать, когда стану омегой? Стану послушной куклой, которую будет дергать за ниточки умелый кукловод? Для низшего звена цепочки такое в порядке вещей. Альфы могут поработить любого омегу, всего лишь выпустив свои феромоны. Обычным альфам могли только противостоять доминанты-омеги, подчинить которых могли лишь доминантные альфы. И как только сильнейшие умело обрабатывали таких омег, ими мог уже свободно воспользоваться любой, естественно, если этого желал победитель.

Я открыл глаза с первыми лучами солнца. И первое, что почувствовал - это тепло тела, прижимающегося ко мне сзади, и крепкие руки, захватившие меня. Сладкое посапывание в шею и …твердость члена, уткнувшегося мне между ягодиц.

Попытавшись аккуратненько выкарабкаться из этой хватки, дернулся. И тут же руки рыжевласки, словно змеиные кольца, сильнее сжались вокруг моего тела. Обалдеть! Я снова в западне.

– Малыш, – нашептывал мне на ушко Ричард, – я согревал своим телом тебя всю ночь. Не хочешь отблагодарить меня?

Легкие прикосновения губ к шее доводили меня до дрожи, а нежное поглаживание рукой по телу вызывало трепет нижней части. Я чувствовал его возбуждение, снова покорно подчиняясь одурманенному желанием альфе.

Что-то смущало меня в действиях рыжевласки. Всем своим телом я ощущал его вожделение и, ожидая броска, выгибался под воздействием его ласк, словно кошка, сгорающая от нетерпения.

Вот только он не спешил почему-то овладеть мной, как делал обычно. И как бы это не звучало нелепо, меня такое его поведение взбесило. Поэтому я сощипил зубы и, оттолкнув от себя удивленного рыжевласку, собрался слезть с кровати. Но тут же был схвачен и снова брошен на мягкую постельку.

Накаченное тело сидело сверху на мне, словно на боевом коне, а его находящийся в вертикальном положении возбужденный член указывал на готовность к атаке в любой момент. Я пыхтел и извивался, стараясь скинуть эту глыбу с себя, а рыжевласка под моими толчками только весело улыбался и продвигался по телу под собой вперед, пока не оказался на моей груди. Протянув руку к лицу, он провел пальцами по моим губам, а затем с небольшим упором нажал на них, приоткрыв тем самым мне рот. Коснувшись моего языка, он стал нежно поглаживать его. Вроде обычные движения, но непонятно почему ощущения таких прикосновений моментально сработали внизу моего живота. Такие возбуждающие импульсы стали затуманивать мой разум. Мне хотелось большего, и я инстинктивно обхватив его пальцы губами, стал захватывать их целиком, жадно смакуя каждый из них.