Глава 8

Зои

Я смотрю на карью, пока он доедает свой последний завтрак.

Я немного беспокоюсь, что он окажется слишком домашним. По словам Ракиза, карью иногда приручают браксианские воины. Как только они решат взять еду из рук, они будут верны им до конца своих дней.

— Прости, что забрала тебя из твоего дома, — шепчу я меховому комку, пока он нюхает мои туфли. — Сегодня ты вернёшься в дикую природу. Туда, где твоё место.

Малыш карьи игнорирует меня, явно не впечатлённый. Хотя он, кажется, знает, что что-то не так. Обычно он скачет на месте, когда я показываю ему самодельный поводок, который Тагиз сделал для него. Сегодня он поворачивается и прячет голову под мягкими мехами своей кроватки.

Как и все на этой планете, карья выздоравливал удивительно быстро. Он также растёт с невероятной скоростью. Он больше не размером с джека рассела. Вместо этого он напоминает мне бордер-колли моего соседа.

— Если ты не вернешься в свой настоящий дом в ближайшее время, ты разучишься жить там.

Я стягиваю с него меха и привязываю поводок к ошейнику. Мне очень не хотелось его надевать, но даже я видела в нём необходимость, учитывая, сколько детей живёт в этом лагере.

— Хорошо, приятель. — Я стараюсь говорить весело и возбужденно, но сердце болит. Я буду скучать по своему слюнявому будильнику.

Я выхожу из своего кради и направляюсь к лесу, где я его нашла. Тагиз предложил встретиться со мной, чтобы помочь мне попрощаться, и хотя мы сейчас находимся в странных отношениях, я приняла его предложение.

Прошло восемь дней с тех пор, как я заснула в его объятиях. Тагиз охотился шесть дней, и у нас не было возможности поговорить.

Насколько я знаю, ничего не изменилось. Тагиз по-прежнему считает своим долгом жениться на той, кого выбрал для него отец. И всякий раз, когда я думаю об этом, в моей груди вспыхивает ярость. Ярость как на отца Тагиза за то, что его сын чувствует себя в долгу перед ним, так и на Тагиза за то, что он не пожелал сказать своему отцу отвалить от него.

Я пытаюсь дать ему пространство и время, но, честно говоря, меня тошнит от долгих ночей, лежать и пялиться на крышу моего кради. Я устала гадать, выберет ли когда-нибудь Тагиз меня. И я боюсь, что то, что я чувствую к нему, скоро сменится разочарованием.

Моя мать ожидала от меня большего. Она воспитывала меня, чтобы я знала себе цену, чтобы не жить такой же жизнью, как она. В глубине души я верю, что Тагиз может быть для меня единственным. Но это не значит, что я буду ждать вечно.

Он наклоняет голову, когда мы встречаемся, как будто был удивлён, увидеть меня. Вскоре после восхода солнца лагерь начинает просыпаться. Однако я хотела сделать это пораньше, чтобы попрощаться с маленьким меховым комочком наедине.

Тагиз прислоняется к ограде лагеря, выглядя расслабленным. Но я вижу напряжение в его плечах и морщинки вокруг глаз.

Я вздрагиваю, понимая, что смотрю на Тагиза с хмурым лицом. Карья демонстративно скалит зубы на Тагиза с рычанием, затем встряхивает всем телом и тянет меня вперед, пока не смогла обнюхать сапоги Тагиза.

Тагиз наклоняется и проводит рукой по пушистым ушкам комочка.

«Нет, Зои. Перестань думать о том, как эти руки ощущались на твоём теле».

— Хорошо, — бормочу я. — Давай покончим с этим.

Тагиз кивает, его глаза полны сочувствия. Он идёт в ногу со мной, и мы оба молча направляемся к тому месту, где я нашла карью.

— Ты много времени провёл в лесу Сейнекс? — спрашиваю я, и Тагиз посмотрел на меня.

— Да. Меня отправили туда с Хьюексом. Мы выследили вуальди и разобрали их ловушки.

— Что лес из себя представляет?

Мони говорит о лесе Сейнекс с некоторым почтением. В нём растут вещи, которые невозможно найти больше нигде.

— Он интересный. Ты не вспомнишь, но мы ехали через лес, когда привезли тебя обратно в лагерь.

Его рот искривляется при воспоминании.

— Деревья выглядят иначе, совсем отличаются от этих. — Он кивает на лес, расстилающийся перед нами. — Они белые, как кости, с редкими листьями. В этом лесу происходят вещи, которые невозможно объяснить. Это опасное место. — Он смотрит мне в лицо и улыбается. — И ты хочешь пойти туда.

Я энергично киваю.

— Мони упомянула несколько вещей, которые нам нужно пополнить, и… я просто хочу его увидеть. Для моих собственных экспериментов.

— Я отвезу тебя.

Я прикусываю губу. Во всяком случае, я должна стараться проводить меньше времени с Тагизом, так как нельзя доверять моему предательскому сердцу, чтобы оно не начало трепетать в моей груди каждый раз, когда он смотрит на меня.

Кажется, он ждёт ответа, поэтому я киваю, и он хмурится на мой ответ, открывая рот.

Карья рычит.

Я смотрю на него и понимаю, что он рычит на лес, дёргая поводок. Я опускаюсь на колени и отвязываю поводок от его ошейника.

— Вау… — Тагиз делает шаг вперед, ловя меня, когда карья проталкивается мимо меня, и я чуть не падаю. Меховой комочек мчится в лес, и я бегу ему вслед.

— Не за что.

— Боже мой. Что, если карья пытается сразиться с более крупным и сильным животным?

Я бегу за ним, не обращая внимания на ветки, вцепляющиеся мне в лицо и волосы, и бегу на рычащие звуки. Тагиз грубо ругается позади меня, следуя за мной, и я останавливаюсь как вкопанная, когда вижу, что карья рычит на… дерево.

— Ты когда-нибудь слышал о карье, который выл? — бормочу я. Карья наклоняет голову, рыча ещё громче, и Тагиз обходит меня стороной.

— Следы, — говорит он, осматривая дерево.

Вот тогда я увидела.

Кто-то прошёл мимо этого дерева, царапая кору. Рядом с ним, на земле, перевернутый камень, вмятина всё еще видна на земле, влажная сторона камня направлена к небу.

Карья снова рычит. Он щёлкает зубами к дереву, затем смотрит на меня. Я моргаю. Он даже умнее, чем я думала.

— Как будто он пытается нам что-то сказать.

— Карьи умны, — говорит Тагиз, приседая возле дерева и исследуя грязь.

— Что думаешь? — спрашиваю я, и он хмурится, его глаза сосредоточены на следах.

— Что-то было здесь. Что-то, что не пахнет браксианцами или людьми, если судить по реакции карьи. — Я оглядываюсь на лагерь.

— Они наблюдали за нами.

Он кивает.

— Скорее всего, это дохоллы.

Я становлюсь на колени и чешу карью за ушами.

— Ты такой умный, — воркую я. Я наклоняюсь и расстёгиваю кожаный ремешок, который мы использовали в качестве ошейника, и моё сердце немного разрывается.

— Пора тебе идти и воссоединиться с миром, малыш.

Он кладёт одну лапу мне на колено, прижимаясь ближе. Я провожу пальцем по его носу, не обращая внимания на то, как затуманиваются мои глаза, когда я встаю на ноги.

Тагиз ждёт и тут же обнимает меня за плечи.

— Скорее всего, ты спасла ему жизнь, — бормочет он. — У тебя большое сердце, маленькая целительница.

Я пытаюсь улыбнуться, не обращая внимания на слезу, скатывающуюся по моей щеке.

— Давай покончим с этим.

Я отказываюсь оглядываться назад, когда мы направляемся к лагерю. Карья — дикое животное. Я забрала его из дикой природы, чтобы спасти ему жизнь, но он всё ещё может жить в лесу, где он сможет бегать свободно и охотиться.

Мы проходим примерно полпути до лагеря, прежде чем Тагиз вздыхает. Он решил дать мне побыть одной и притворился, что я не плачу, когда я незаметно вытирала слёзы с лица, но внезапно остановился, поворачиваясь к лесу.

— Что ты… о.

— Карья идёт за нами.

— Ты не можешь вернуться с нами, — говорю я. — Твоё место в лесу.

Он игнорирует меня, подбегая ближе.

Тагиз снова вздыхает.

— Мы продолжим прогулку. Ему может стать скучно и что-то в лесу привлечёт его внимание.

Но он не скучает. И вот, наконец, я стою у ворот лагеря и смотрю на карью, которая невинно смотрит на меня. Тагиз прикрывает рот рукой, и я сердито смотрю на него.

— Это не смешно, — шиплю я.

Он поддается своей ухмылке.

— Я не удивлен, что ты приручила ещё одного самца, маленькая целительница. Я только удивлён, что ты этого не предвидела.

Я вздыхаю.

— Что мы будем делать?

— Карья обычно приручаются терпеливыми воинами в течение многих месяцев или лет. Но этот явно решил, что ты вожак его стаи.

Я снова вздыхаю, разглядывая мохнатое существо, которое бросает на меня взгляд «чего мы здесь торчим».

— На самом деле я не вожак, — говорю ему.

Он рычит на меня, затем проходит мимо меня, направляясь обратно в лагерь.

Губы Тагиза дёргаются, и я сердито смотрю на него. Он пытается подавить улыбку, в конце концов запрокидывая голову от смеха.

«Мне не нужно было видеть, как красиво ты выглядишь, когда смеёшься. Нет, мне вообще не нужно было это видеть, ну спасибо огромное».

Я не обращаю внимания на то, как болят мои руки от потребности прикоснуться к нему, но, похоже, его это не беспокоит. Он притягивает меня ближе и накрывает мой рот, его язык проходит мимо моих губ… и вся моя защита потеряна.

Я почти задыхаюсь, когда он отстраняется.

— У меня было плохое утро, — бормочет он. — Всего несколько мгновений с тобой, и мой день изменился. Вот как ты действуешь на всех, кто тебя знает, маленькая целительница. Даже твой малыш карьи не застрахован от этого.

Я сдаюсь, позволяя моему телу расслабиться, когда я вдыхаю его мужской запах. Мы стоим у лагерных ворот, где нас может увидеть любой, включая его отца, но сейчас я не могу заставить себя волноваться.

— Ну, — наконец говорю я. — Думаю, теперь надо дать ему имя.

***

Я обедаю в одном из моих любимых мест на улице, рядом с ташивом Невады, когда замечаю Бет, идущую по небольшой поляне. Я машу ей, и она меняет курс, плюхается рядом со мной и угощается моими фруктами.

— Что ты всё ещё здесь делаешь? — спрашиваю. — Не то, чтобы тусоваться здесь плохо, конечно же.

Она улыбается.

— Мы останемся, пока не решим эту небольшую проблему с дохоллами. Зариксу и Дексару нравится идея объединить нашу оборону с Ракизом.

Я прикусываю нижнюю губу, внезапно подавившись.

— Алексис должно быть ненавидит это. Она постоянно в разлуке от своего племени. И у тебя уроки танцев…