Нежное цветочное кружево обволакивает верхнюю часть тела, словно вторая кожа, а узор подчеркивает тонкую талию и изящные руки. Струящаяся шелковая юбка ниспадает вокруг ее великолепных ног, скрывая их от моего взгляда, за исключением правой ступни, которая выглядывает из-под складок.
Она выглядит неземной. Как будто она пришла из другого мира.
Я делаю шаг ближе, касаясь ее спины спереди, и наклоняюсь, пока мой подбородок не оказывается на ее макушке.
– Скажите мне, госпожа Петрова, сколько мужских сердец уже растоптали ваши крошечные ножки?–
Эти темные глаза сузились перед зеркалом. – Никто.–
— Я тебе не верю.
– Чтобы иметь возможность разбить чье-то сердце, сначала оно должно быть отдано тебе, Рафаэль. Но мужская гордость с другой стороны. . . Да, конечно, было несколько жертв, которые видели, как их топтали.
— В этом я не сомневаюсь. Я протягиваю руку и слегка поглаживаю ее шею. Ее обнаженная шея. – Где ожерелье, которое я тебе купил?–
– В коробке. Вернитесь в свой офис.
– Почему?–
– Ты не можешь ожидать, что я приму подарки от тебя, Рафаэль.
— Похоже, у тебя не было проблем с выкупом половины бутика. Зачем еще одна маленькая безделушка?
– Это я отомстил тебе за то, что ты взволновал Альбини, и ты это знаешь. Но я не буду носить украшения, купленные человеком, который держит меня в плену. Вы осыпаете всех своих заложников золотом и бриллиантами?–
– По моему опыту, люди предпочтут игнорировать или игнорировать многие вещи, если компенсирующий подарок достаточно дорогой.
– Ну, извини, что я тебе это рассказываю, но за деньги не все купишь.
Ее слова пронзили мою грудь, как нож. Она намекает на то, что я держу ее против ее воли или на мою внешность? Я предполагаю, последнее. Идея с платьем была глупой. Платье может купить каждый. Мне нужно подарить ей что-то более удивительное. Более изысканный. Что-то, что поможет ей увидеть что-то большее, чем мое испорченное лицо. Но что, если ничто не заставит ее сделать это? Сможет ли она когда-нибудь это сделать?
Стиснув зубы, я делаю шаг назад. Моя рука падает с шеи Василисы, но пальцы продолжают покалывать от этого слишком короткого прикосновения. Раздражение и ярость бушуют в моей груди, когда я бросаю на нее последний взгляд в зеркало.
— Пора идти, — говорю я отрывистым тоном и выхожу из раздевалки.