ГЛАВА 30



МАЙКЛ

Я хотел, чтобы именно она нанесла последний удар по мужчинам, но понимал, что убить обоих было бы слишком. Она едва справилась с тем, что я заставил ее сделать. Это сильное чувство — покончить с жизнью тех, кто причинил тебе боль. Это как пройти полный круг. Она заслужила это после того, что они сделали.

Я не упиваюсь этим, актом лишения жизни другого человека, но я делаю это с чертовой улыбкой на лице, когда это нужно сделать.

После того как мы вышли, мы как ни в чем не бывало присоединились к свадьбе. У жен этих двух ублюдков было много вопросов, но мои люди сообщили им, что они должны уехать, получив срочный звонок. Я позаботился о том, чтобы установить фальшивый звонок на их телефоны. Его невозможно отследить. Их никогда не найдут. А детективы из нашего штата будут делать вид, что ищут их, но в итоге ничего не сделают.

София уже давно легла в постель, совершенно измотанная после свадьбы, а Элси возится с заколками в волосах, платье все еще на ней, то самое, которое я обещал с нее снять.

— Позволь мне, — говорю я, подходя к ней сзади и проводя ладонями по ее мягким обнаженным рукам, отчего волоски на них встают дыбом.

Мое прикосновение заставляет ее нервничать или возбуждаться, и я скоро узнаю, что именно.

— Ты в порядке? — Мой вопрос прозвучал шепотом, когда она кивнула, а мои руки поднялись к ее волосам, с тщательной точностью снимая каждую заколку. — Ты самая красивая из всех, кого я видел в своей жизни, Элси Марино.

У нее перехватывает дыхание, и даже ее вздох поглощает меня. Она поглощает меня безмерностью моих чувств к ней.

Повернув ее спиной к себе, я продолжаю распускать ее волосы, заколотые на одну сторону, пока они не оказываются полностью свободными, рассыпаясь по ее спине густыми волнами, по которым я провожу руками.

Наклонившись к ней, я долго и глубоко вдыхаю ее цветочный аромат, как афродизиак.

— Черт возьми, ты хорошо пахнешь, детка.

Мои губы опускаются к ее плечу и нежно целуют ее в шею.

— Повернись ко мне. Позволь мне увидеть тебя. Дай мне увидеть эти глаза.

Ее тело вздрагивает, когда я отстраняюсь, и она постепенно поворачивается ко мне лицом, ее брови сходятся.

— Что случилось? — Я прижимаюсь к ее щеке. — Скажи мне.

В ее чертах проглядывает беспокойство, и я ненавижу это видеть. Как только она скажет мне, что ее беспокоит, я планирую стереть это.

— Как... — Она резко сглатывает. — Как тебе удается так легко убивать?

Конечно, она все еще думает об этом. Она не такая, как я.

Я беру ладонью другую сторону ее лица.

— Мне жаль, что я заставил тебя это сделать. Убивать в первый раз... это тяжело. Может, мне следовало сделать это самому. Может быть...

—Он..., — прерывает она, ее грудь поднимается все выше и выше на задержке дыхания. Она закрывает глаза. — Он не единственный, кого я убила.

Меня захлестывает адреналин. Но я не реагирую. Я хочу, чтобы она рассказала мне, кого ей пришлось убить. Что эти гребаные ублюдки заставили ее сделать.

— Все в порядке... — Мои большие пальцы гладят ее щеки. — Убить кого-то не должно быть легко, детка. Не для таких ангелов, как ты....

Ее глаза опускаются, но я тыльной стороной ладони поднимаю ее подбородок.

— Я не очень хороший человек, Элси. Но ты заставила меня захотеть им стать. Для тебя. Для Софии. Даже для себя.

Слезы наполняют ее глаза, когда она приковывает свой взгляд к моему, и я клянусь, что мое чертово сердце разрывается на части. Это непреодолимое чувство, которое она пробуждает во мне, эта страсть, с которой я жажду ее и хочу защитить, — оно проникает в мою душу.

— Я убила девушку, — говорит она со слезами на глазах. — Она была молода. Она ничего не сделала, но я убила ее, потому что если бы я этого не сделала... — Она обрывается тяжелым плачем. — Они поклялись, что убьют Кайлу и мою подругу Джейд.

Ее подбородок дрожит, и это ломает меня, заставляя желать отомстить за ее боль.

Она избегает моего взгляда.

— Это не твоя вина, Элси. У тебя не было выбора.

— Но у меня был. — Ее голос напрягается, когда она смотрит вверх, слезы текут по ее щекам. — Я выбрала своих друзей, а не ее. Кем это делает меня, Майкл?

— Другом. Человеком. Хорошим человеком. — Я держу другую сторону ее лица и смотрю ей в глаза. — Вот кто ты, моя голубка. Ты выбрала друзей. Ты выбрала любовь.

Она плачет еще сильнее, но я продолжаю. Она должна знать, что все это правда.

— Никогда не стыдись этого. Любовь — это самое сильное, что мы можем сделать, и в то же время это наша самая большая слабость, потому что люди могут использовать эту любовь, чтобы уничтожить нас.

Я смахиваю влагу с ее глаз, страстно желая поцеловать ее боль, заставить ее чувствовать себя так, как она заставляет чувствовать меня. Как будто мир стал правильным.

— Майкл... — задыхается она.

Но я проглатываю остаток ртом, целуя ее, просовывая язык между ее губами, рукой с яростным рыком сжимая ее волосы, пока ее язык кружится вместе с моим. Она на вкус как все запретное, как грех и спасение. Искушение настолько сильное, что мужчине просто не сравниться.

Я провожу ладонью по ее спине, развязывая корсет, желая, чтобы она вылезла из платья и обнажилась для меня, кожа к коже, тело к телу. Я хочу войти в нее так, словно это последнее, что я смогу сделать в этой жизни.

Платье почти развязано, верхняя часть распускается вокруг ее груди. Мои губы скользят по ее шее, покусывая кожу, пробуя ее на вкус, а я наклоняю ее голову вверх, потянув за волосы, давая мне лучший доступ. Я стону и провожу зубами по ее челюсти, посасывая нижнюю губу.

Когда я впервые увидел ее через окно — когда наши глаза встретились — я словно почувствовал ее страдания, словно она говорила со мной. У меня было предчувствие, что она попытается спрятаться в моей машине. Я понял это в тот момент, когда она оказалась на заднем сиденье. Благодаря датчикам движения, которые есть во всех моих машинах, я сразу же получил сигнал на свой телефон.

Я притворился, что ничего не знаю. Не знаю, почему. Но я хотел посмотреть, что она будет делать. А когда она попыталась спасти жизнь этому ублюдку, я понял, что она будет идеальной женой.

Я и не подозревал, насколько идеальной она окажется на самом деле.

— У нас все может быть вместе. — Мой рот прижимается к ее горлу, ее пульс дико бьется о мои губы. — Ты, я, София. Настоящая семья.

— Я тоже этого хочу, — стонет она, в ее тоне чувствуется эмоциональная тяга.

Она чувствует это. Она чувствует нас.

Я сжимаю челюсть, целуя ее губы, и смотрю ей в глаза, когда отстраняюсь.

— У нас все будет. — Я глажу ее по затылку. — Тебе больше никогда не будет больно. — Мой взгляд углубляется в ее глаза. — Тебя будут лелеять. Ты будешь моей.

— Я хочу быть твоей больше всего на свете, — шепчет она. — Я хочу остаться с тобой. Правда хочу. Я хочу, чтобы мы попытались стать семьей.

— Ты уверена? — Я наклоняюсь и прижимаюсь лбом к ее лбу, мое сердце бьется со скоростью мили в минуту.

— Абсолютно уверена. Я больше ни в чем не сомневаюсь, Майкл. Я так сильно хочу тебя, — промурлыкала она.

— Я тоже хочу тебя, голубка. Во всех смыслах.

Мои руки скользят к задней части ее платья, развязывая последнюю петлю, в то время как ее руки прижимают платье к телу. Ее грудь вздымается и опускается в хаотичном ритме, дыхание становится все тяжелее, когда я отступаю назад.

Ее рот приоткрывается, когда я вижу ее, стоящую передо мной.

— Моя богиня. Моя жена. Мое все.

Ее плечи вздрагивают, когда она наблюдает за тем, как я смотрю на нее.

— Опусти руки, детка. — Мой голос — грубый приказ.

И это прекрасно — наблюдать, как она подчиняется.

Медленно она убирает их в сторону, и платье начинает падать, обнажая ее, секунда за секундой, доводя меня до исступления.

Мой член оживает, как только я вижу ее обнаженную грудь, эти розовые, упругие соски зовут меня в рот. Я пульсирую от одного ее вида и хочу большего.

Мои пальцы хватают верхнюю часть платья, и, не отрывая от нее взгляда, я спускаю его вниз по бедрам, пока оно не оказывается вокруг ее ног. Пульс бьется в ушах, когда она стоит там, прикрывая тонким кусочком белой ткани то место, где она теплая и влажная для меня.

Я опускаюсь на колени, помогая ей выйти из платья, ее серебряные туфли на высоком каблуке все еще на ногах. Мои руки скользят по ее гладкой, бархатистой коже, пальцы зацепляются за тонкие бретельки стрингов.

Я смотрю на нее снизу вверх, а она уже смотрит прямо на меня, и я начинаю стягивать трусики, обнажая ее обнаженную киску.

Стринги растягиваются вокруг ее бедер, когда она качается на ногах, сжимая внутренние стороны бедер. Я нащупываю ее сердцевину указательным пальцем, проталкивая его в нее.

— Майкл..., — с шипением произносит она, ее пальцы запутываются в моих волосах, крепко сжимая их.

В моей груди раздается стон, когда я стягиваю с нее трусики, и она выходит из них. Я поднимаю их, подношу к носу и вдыхаю, глядя на нее. Ее щеки разгораются, и это заставляет меня ухмыльнуться.

— Не стесняйся меня, голубка. — Я провожу двумя пальцами по ее киске. — Мне нравится в тебе все.

Я засовываю ее стринги в карман, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Что ты собираешься с этим делать?

— Положу под подушку. — На моем губах появляется ленивая ухмылка, и она закусывает нижнюю губу.

Я открываю ее, закидывая ногу на плечо, и она блестит для меня. Мой рот наполняется влагой, желая ощутить ее вкус на своем языке.

Я восхищенно смотрю на нее, желая не спешить. Наслаждаться ею. То, как она смотрит на меня, как рука обнимает ее грудь... черт. Она самая красивая.

Мои ладони касаются ее голой задницы, притягивая ее ближе, чтобы ее киска была всего лишь на расстоянии вдоха, даже когда я продолжаю удерживать ее взгляд.

— Я всегда был королем. Но я с радостью поклонюсь к твоим ногам.

— Майкл. — Она задыхается, когда я провожу языком между ее влажными губами, пробуя ее на вкус.

Я провожу кончиком языка по ее клитору всего один раз, а затем опускаю его вниз, дразня каждый его дюйм.