— Прости, София. Кое-что случилось, и я задержался. — Его голос смягчается, и отсюда я не могу разглядеть девочку.

— Все в порядке, папа. Я знаю, что ты занят.

Он вздыхает, понимая, что все было совсем не так, и я чувствую себя виноватой за то, что заставила его опоздать.

Вместе они обходят машину со стороны водителя, и в этот момент я вижу двух женщин, которые шепчутся между собой и разглядывают его с ног до головы. Пиджака на нем уже нет, черная рубашка демонстрирует грудь, пара пуговиц расстегнута, на широкой шее — простая серебряная цепочка. Но мне кажется, что их взгляды прикованы к его заднице. Не могу сказать, что я их в этом виню. Словно по инстинкту, он проводит рукой по спутанным волосам, и, клянусь, они падают в обморок.

Наверное, могло быть и хуже. Меня могли заставить выйти замуж за такого, как Агнело.

Этот человек — садист. Ему нравилось мучить нас, бить, пока мы не делали все, что он хотел. У нас не было выбора. Мы были просто собственностью. Наши тела покупали и продавали. Скот. Товар. Совсем не люди. Не для них.

Я еще не знаю, будет ли лучше с Майклом. Но пока я сижу в этой машине, жертвы все там. Их все еще продают, им больно. Я не могу спасти их всех, но я могу начать с Кайлы и остальных в доме. Я могу найти кого-нибудь из правительства, кому можно позвонить, кому Бьянки не заплатили и не запугали. Должен же быть хоть кто-то, у кого есть совесть.

Майкл открывает заднюю дверь и помогает Софии сесть в автокресло, поставив рюкзак на пол под ее ногами.

Но как только она видит меня, глаза ее загораются.

— Аххх! Что ты здесь делаешь?