— Ты все равно можешь делать все, что хочешь, с кем хочешь. Я делал так же с твоей матерью.

— Я не хочу это слышать. — Мое тело напрягается, как и каждый раз, когда он говорит о маме таким образом.

Это не то, чего я хочу от брака. Не то, чтобы я вообще его хотел. Больше нет. Не в том мире, в котором я нахожусь. Когда-то я думал, что смогу получить все, найти жену, достаточно хорошую, чтобы стать матерью для моей Софии, но все изменилось год назад. Здесь нет места для женщины. Либо эта жизнь, либо семья. Я не могу иметь и то, и другое. Жизнь это доказала. Мне достаточно того, что у меня есть София, которую нужно защищать, о которой нужно постоянно беспокоиться.

Но я должен сделать это. Это единственный способ...

— Мерзость, пап. — Джио гримасничает.

— Я просто говорю. — Он усмехается. — Эта Валентина была симпатичной штучкой. Ты ведь видел ее задницу? Я бы женился на ней только из-за этой задницы.

— Тебе, блять, шестьдесят пять. — Я качаю головой. — Ей двадцать. Почему ты смотришь на ее задницу?

Он пожимает плечами и идет к двери.

— Может, я и старый, но мои глаза и мой член работают отлично.

— Ладно, да, мы не будем этого делать. — Джио потирает висок, отходя в сторону, давая нашему отцу место.

— Сделай это, Майкл. — Он показывает на меня. — Две недели. Это все.

— Я сделаю это.

Трахните меня.

— Хорошо. — Он открывает дверь с торжествующей ухмылкой. — А теперь извините меня, мне нужно сделать несколько деловых звонков, прежде чем я пойду и куплю твоей маме новые украшения.

— Что ты сделал сейчас, папа? — Джио смотрит на него в поисках ответа.

Но вместо этого наш отец выходит за дверь.

— Думаешь, у него была еще одна интрижка? — спрашивает Джио, когда мы слышим, как он уходит.

— Это наш отец. — Я смотрю на него. — Конечно, была. Это то, что он делает. — Моя голова трясется от ярости и отвращения. — Я не знаю, как, черт возьми, она терпела это так долго.

— Не то чтобы она могла с ним развестись.

— Я не хочу этого, — говорю я ему.

Джио садится на противоположную сторону дивана и пристально смотрит на меня.

— Чего же ты тогда хочешь?