Еды здесь хватило бы на неделю. Я буду приглашать Кэтрин как можно чаще, и у нас будет больше времени вдвоем, прежде чем я отправлюсь в путь. Если мне повезет, погода продержится и меня не занесет снегом.

К тому времени, как продукты были выгружены, а в хижине стало тепло, я налила себе большой бокал вина и подняла его в сторону пустой комнаты:

— За новую неделю! И за одинокий вечер пятницы.

Слезы навернулись мне на глаза, и, прежде чем я успела их вытереть, с меня уже стекал макияж.

Я не для этого приехала в Монтану. Не для этого я начала это путешествие.

Я хотела почувствовать, но это? Нет, спасибо.

Но плотину прорвало, и поток уже было не остановить. Капли уродства стекали с моего тела потоком неконтролируемых слез и прерывистых рыданий.

Я стояла посреди комнаты, вино переливалось через край моего бокала, и плакала.

Я оплакивала жизнь, которую с таким трудом построила. Жизнь, которая так много значила для меня три месяца назад. Жизнь, которую я оставила позади.

Продажа компании и отъезд из Бостона не были ошибкой, но впервые я оплакивала себя. Потому что двенадцать миллионов долларов в банке не сделали меня менее одинокой.

Слезы хлынули быстрее. Рыдания стали сильнее. Мои колени были в нескольких секундах от того, чтобы подкоситься и превратиться в жалкую лужицу, когда две руки обхватили меня и не дали упасть.

Истон прижал меня к своей груди, придерживая одной рукой, а другой взял у меня вино и поставил его на стол рядом с нами. Потом он позволил мне намочить своими слезами перед его зеленой рубашки.

Я крепко держалась, позволяя ему удерживать меня на ногах, потому что, казалось, у меня ничего не получалось. Сколько бы глубоких вдохов я ни делала через нос, выдохи получались беспорядочными. Пока, наконец, несколько минут спустя, один из них не застрял. Затем другой. И слезы просто… иссякли.

Даже когда я перестала плакать, Истон не отпустил меня.

— Я в порядке. — Я оттолкнула его и вытерла лицо насухо, повернувшись к нему спиной, потому что он был свидетелем ужасного падения. — Прости.

— Что это было, Джем?

— Ничего. — Я отмахнулась от него. — Что ты здесь делаешь?

— Ты ушла из бара расстроенной.

Честно говоря, я была удивлена, что он заметил. И что пришел проведать меня. Или, может быть, он пришел, чтобы перепихнуться. В любом случае, я была в таком смятении, что даже не слышала, как он подъехал.

— Ничего страшного. Иногда женщины плачут.

— Чушь собачья. Что, черт возьми, происходит?

— Ничего. Это была долгая неделя.

— Джемма. — Он взял меня за локоть и развернул лицом к себе.

— Что? — Я оттолкнула его руку. — Ничего особенного.

Он стоял неподвижно и смерил меня взглядом, который говорил, что он не собирается уходить, пока не получит ответа.

Упрямый осел.

— Ты флиртовал с барменшей.

— С Лиз? — Он расхохотался. — Я не флиртовал с Лиз. Она моя подруга с пеленок.

— Это был флирт. Ты улыбнулся ей. Вы смеялись и шептались.

— Да, она сказала мне, что от парня, сидящего через три места, пахнет сыром. Я рассмеялся, потому что она веселая и с ней легко общаться.

Давний друг или нет, я не хотела слышать о том, как сильно он наслаждался обществом другой женщины.

— Ты не смеешься вместе со мной.

— Ты не смешная.

Я ткнула его в грудь.

— Я говорю серьезно.

Он нахмурился и потер то место, куда я его ткнула.

— Я тоже. Скажи что-нибудь смешное, и я рассмеюсь.

— Но я не смешная. — Слезы навернулись снова, и на этот раз они только разозлили меня. — Черт возьми!

Он покачал головой, подходя ближе, пока я яростно вытирала слезы.

— Ты ревновала.

— Да, — призналась я. — У меня есть некоторые проблемы, когда дело касается мужчин.

— Давай проясним одну вещь. — Он обнял меня за плечи, нависая надо мной и ожидая, пока полностью завладеет моим вниманием. — Здесь нет мужчин. Есть только один мужчина. Я. И, если у тебя есть ко мне претензии, мы, черт возьми, обязательно их обсудим.

Я уронила голову на руки, и на моем лице, без сомнения, отразился стыд.

— Прости.

Истон взял меня за запястья и отвел их в сторону.

— Может, нам стоит поговорить о том, почему ты избегала меня на этой неделе?

— Ты не тащил меня в свою постель. — Очевидно, сегодня вечером поток правды было не остановить.

— Хм?

— Ты прижал меня к стене. — Я дернула запястьем, указывая на указанную стену. — И заставил меня кончить на том верстаке в твоем гараже.

— Три раза.

— Три раза. — Я закатила глаза. — Но ты не повел меня в свою спальню.

Он покачал головой, моргая, пытаясь понять, что я несу. Я не винила его за растерянное выражение лица.

— Тьфу. Не бери в голову. — Я всплеснул руками. — Я схожу с ума, черт возьми. Добро пожаловать в запутанный мир Джеммы Лэйн. Я правда чувствую, что это твоя вина. Что ты со мной делаешь?

— То же самое, что ты делаешь со мной, — проворчал он. — Сводишь меня с ума.

Я рассмеялась.

Это было не смешно, но все же забавно.

— Я так усердно работала, чтобы не сойти с ума. Чтобы не быть такой, как моя мать. Я ушла из ее дома и решила, что больше никогда не выйду из-под контроля. Докажу, что я лучше. Поэтому я усердно работала и показала миру — себе — что я никогда не буду такой, как она. Я преуспела. Я миллионерша. Я контролирую свою судьбу, и я не тот человек, которым она пыталась меня сделать. Я — не она.

— Ты — не она.

Я покачала головой.

— Нет.

Было приятно произнести это вслух. И на данный момент этого было достаточно, чтобы смягчить некоторые мои острые углы.

Как ни унизительно это было, я была рада, что свидетелем этого стал Истон.

— Прости, — повторила я. — Забудь обо всем этом. Пожалуйста.

— Я не могу этого сделать. — Он поднял руку и погладил меня по щеке. — Ты сказала, что не хочешь говорить об этом. Я понимаю. Но это уже второй раз, когда ты приоткрываешь дверь в свое прошлое, дорогая. Думаю, пришло время открыться и впустить меня.

— Это не имеет значения. Весь смысл этой тирады был в том, что, возможно, у меня и был сумасшедший момент, а моя мать определенно была сумасшедшей. Никто не спас меня от нее. Поэтому я спасла себя сама. И отчасти это означало отгородиться от мира. Но здесь все так… по-другому. Я не могу прятаться от тебя из-за своей работы. У меня нет работы. Я хотела почувствовать что-то, и вот я здесь, снова чувствую. Это адаптация.

Он изучал мое лицо, его взгляд смягчился.

— Это может быть обоюдно. Ты — все, о чем я думал в течение трех дней, и я знаю, что самым разумным поступком для меня было бы выйти за эту дверь. Но…

— Что «но»? — прошептала я, когда его большой палец провел по моей коже, вызывая легкое покалывание.

— Но я собираюсь отвести тебя в спальню и убедиться, что ты знаешь, что причина, по которой я трахал тебя у стены и в моем гараже, была не в том, что ты не заслуживаешь спальни. — Он наклонился и прикоснулся своими губами к моим. — А потому что, когда дело касается тебя, я теряю контроль.