Лучано

я

смотрел, как Маттео пожирает шоколад, и сдержал усмешку. Внимание Грейс было сосредоточено на телефоне, и я мог видеть его отражение в окне машины. Она загружала приложение Rosetta Stone. Ее беспокоило, что я могу понять ее сына, а она нет. Разочарование было написано на ее лице. Она была настолько сосредоточена на Розеттском камне, что не заметила, как Маттео взглянул в сторону матери, прежде чем съесть вторую плитку шоколада. В любом случае это был не чистый шоколад. Это были крошки печенья, завернутые в шоколад.

Его взгляд скользнул в мою сторону, и, поняв, что его поймали, в его глазах появилось сожаление. Я подмигнул ему, пытаясь заверить, что его секрет в безопасности. Улыбка расплылась по его лицу, и внезапно меня охватила ревность. Маттео не был похож на свою мать, но у него была ее улыбка. Оно осветило все его лицо.

Что-то в моей груди сдвинулось, расколов твердый лед, которым стало мое сердце. Я решительно закрыл его. Ничего не было; Я определенно не стал мягким из-за мальчика, который не был моим. Он был еще ребенком, и я случайно перекусил, выходя из самолета. Ребенок проспал всю драку, поэтому я схватил его, потому что хотел убедиться, что во время нашей двухчасовой поездки в машине не будет кричащего ребенка.

Посмотрев в сторону его матери, я наблюдал за отражением в стекле, когда она перешла от языкового приложения к электронной почте. Она не знала, что Массимо отследил телефоны ее и Эллы. Когда мы проходили контроль безопасности в аэропорту, охранник передал Массимо электронику ее и Эллы. Ему потребовалось целых две минуты, чтобы добавить ошибку слежения, пока Эллу и Грейс обыскивали, чтобы убедиться, что у них нет при себе оружия. Мы будем видеть все, что они делают на своих устройствах и с кем они разговаривают.

Моя губа приподнялась, вспомнив, как Грейс плюнула в охранника. «Мой бывший муж — преступник, а не я». Она разозлилась, что ее и Эллу вытащили из очереди, чтобы проверить.

Грейс подняла глаза и мягко улыбнулась, как только увидела лицо сына. — О, Маттео. У тебя все лицо шоколадом размазано.

Мальчик ухмыльнулся, обнажая зубы, испачканные шоколадом. Массимо усмехнулся рядом со мной. Честно говоря, я бы тоже посмеялся, если бы не Грейс, которая постоянно пристально смотрела на меня. Она вытащила детскую салфетку и вытерла ему лицо, в то время как он пытался избежать этого, двигая лицом влево и вправо.

— Знаешь ли ты, что твой дядя подал прошение о передаче ему всех твоих активов?

Ее движения остановились, и она напряглась от этого вопроса, но меня это не волновало. Времени терять было нельзя. Я бы начал копать, пока не получил бы все ответы. Ее губы плотно сжались, и у меня не было сомнений, что она знает.

Я ждал ее ответа, напряжение в машине нарастало. Транспортное средство могло легко перевезти десять человек, но сейчас оно казалось слишком маленьким для нас пятерых. По глупости я хотел, чтобы это были только Грейс и я. Если бы нас было только двое, я бы получил от нее ответ. Я вспомнил, как она сдалась, когда я прикоснулся к ней, ее тело таяло под моими пальцами.

— Да, — её признание меня удивило. Черт, меня удивил тот факт, что она вообще ответила.

— Ты просила его это сделать?

Ее взгляд обратился к подруге, а затем снова ко мне. — Нет.

— Он собирался разделить это с тобой?

Что-то промелькнуло на ее лице, это было почти похоже на страх, но она быстро взяла себя в руки.

— Лучано, не давай мне и моему сыну вмешиваться в твои чертовы игры с моей семьей, — прошипела она тихим голосом. — Что бы ни происходило, я не заинтересована быть частью этого.

— Ты Романо, — сказал я ей с ухмылкой. — Ты всегда была частью этого.

Ненависть в ее потрясающих глазах должна ощущаться как победа. Извращенная и горькая победа. Она сидела неподвижно, сжав руки на коленях. Она даже не пыталась скрыть своего презрения ко мне. Я поймал ее в ловушку, и ей некуда было идти.

Пусть она меня ненавидит, подумал я про себя. Мне все равно.

Она послужит моей цели; раз и навсегда я выкину эту женщину из своей системы и из головы. Если бы она финансировала деятельность своего дяди, я бы разорил ее еще до конца недели. В моей жизни ей не было места. Я бы взял то, что хочу, а затем отправил бы ее восвояси.

Она может вернуться к своему мужчине, с горечью подумал я. Но я знал, что это ложь. Я бы никогда не позволил ей уйти к другому мужчине. Единственным выходом была смерть.

— Мама, — позвал ее сын. Когда она взглянула на Маттео, ее черты лица мгновенно смягчились.

— Да, малыш?

— Бене?

Этот ребенок боготворил свою мать. Насколько я знал, он все еще был в подгузниках, но уже беспокоился о своей матери.

— Да, — она заключила его в свои объятия и поцеловала в лоб.

Всю оставшуюся поездку она меня игнорировала.

Пока она упрямо смотрела в окно, я не мог не восхищаться ее изящной бледной шеей. В последний раз, когда мы ехали вместе, я не мог оторваться от ее шеи, покусывая и облизывая ее мягкую кожу. Мне было интересно, остался ли у нее тот же вкус? Мои глаза скользили по ее лицу, и я заметил усталость, написанную на всем его лице. Пока ее сын спал во время нашего полета, она — нет. Даже Элла уснула, но Грейс не спала. Как будто она следила за происходящим, что было смешно. Неужели она думала, что я собираюсь вышвырнуть их всех из самолета?

Вероятно, она так и думала, учитывая, как мы расстались. Но чего она ожидала? Ее семья убила мою мать и сестру. Она не могла не знать, что ее дядя и бабушка сделали с ними, загнали их в угол и убили способом казни на глазах у моего отца. Даже зная, что сделала ее семья, Грейс предала меня, рассказав семье о моем грузе. Я только начал ей доверять, а она предала меня при первой же возможности.

Мой отец предположил, что она, возможно, испугалась своей семьи и была вынуждена предать меня. Но если это было так, почему она просто не сказала мне? Она знала, что я сильнее ее семьи. Я бы защитил ее. Ее семья не могла причинить ей вреда, пока она была со мной.

Нет, я вообще не верил, что ее заставили.

Мы подъехали к моему дому, и я скорее почувствовал, чем увидел напряженную Грейс. На самом деле она была настолько напряжена, что я боялся, что она сломается пополам. В тот момент, когда машина остановилась, у входа стоял мой отец, полный рвения и беспокойства.

Я вышел из машины и протянул руку, чтобы помочь жене, которая изо всех сил держалась за сына. Она проигнорировала мою руку и вышла.

— Грейси, sei venuta, — трудно было не заметить счастье в голосе отца. Он кивнул мне, его лицо засияло, как рождественская елка. — Моя дорогая.

Я смотрел на свою жену в шоке и недоверии. Глаза ее блестели, а нижняя губа дрожала, как будто она вот-вот расплачется. Она была бы совершенно рада убить меня и не оглядываться назад, но эмоции отразились в ее глазах, когда она посмотрела на моего отца.

— Здравствуйте, мистер Витале, — её голос дрожал, когда она приветствовала его.

— Нет, нет, — я уставился на отца, который взволнованно сиял и внезапно потерял пять лет в своем лице. — Не господин Витале, а папа, да?

Она мягко улыбнулась ему и кивнула, ее глаза блестели от непролитых слез. Я любил своего отца, он был моим кумиром. Он научил меня всему. Но в этот самый момент меня сожрала ревность и зависть. Моя жена побледнела и побежала, как только увидела меня. Но она мягко и искренне улыбнулась моему отцу.

— Да, да. Папа, — Маттео прервал момент, и казалось, что мой отец только сейчас заметил, что Грейс держит на руках ребенка.

— Кто это? — спросил мой отец, глядя на мальчика. Он наконец поймет, что Грейс не была частью этой семьи. Она была Романо.

— Эм, это мой сын, — тихо пробормотала Грейс. Мой отец странно посмотрел на нее, а затем его внимание вернулось к Маттео. Он протянул руку и нежно взял его пухлые щеки между большим и указательным пальцами, заставив его рассмеяться. Он делал со мной то же самое, когда я был ребенком. — Маттео.

Его взгляд остановился на Грейс, и мне не нужно было догадываться, что пришло ему в голову.

— Это просто совпадение, — сказал я ему по-итальянски. Я не хотел, чтобы мой отец сделал неправильный вывод. Ему не нужна была эта надежда в старости, ведь рано или поздно она развалилась бы. Но мой отец просто проигнорировал меня и ухмыльнулся ей.

— Ааа, маленький Маттео, — тихо произнес он. — Ты называешь меня дедушкой.

Я внутренне застонал. Теперь моему отцу не удалось бы отговорить мальчика называть его дедушкой. Грейс едва ступила на мою территорию, а уже покоряла сердца. Черт возьми, мне это сейчас не нужно. Мне нужно было использовать ее, чтобы разрушить ее семью и затащить ее в свою постель, пока она мне не насытится.

Он заключил Грейс и Маттео в объятия. — Добро пожаловать домой, — тихо прошептал он, поцеловав мальчика в лоб.

Мальчик ухмыльнулся и пробормотал что-то, что звучало наполовину по-итальянски, наполовину по-английски.

Мой отец тихо рассмеялся. — Да, Маттео. У нас есть пляж и бассейн.

— Эм, он еще не умеет плавать, — пробормотала Грейс. — Ах, мистер… Папа, это Элла. Не уверена, что ты помнишь ее. Она останется со мной.

Он помнил ее. Мой отец никогда не забывал ни одного лица.

— Здравствуйте, — Элла выглядела такой же счастливой быть здесь, как и Грейс.

Он улыбнулся. — Привет, Габриэлла. Спасибо за присмотр Маттео и Грейс.

Она неловко улыбнулась. — Я думаю, все было наоборот, — пробормотала она.

Грейс обняла ее. — Мы поддерживали друг друга. Мы наблюдали друг за другом.

Они обменялись улыбками, прежде чем глаза Эллы метнулись к Массимо, и румянец окрасил ее щеки. Он ей нравится , самодовольно понял я. И с этим осознанием в моем испорченном мозгу сформировался план. Я знал, что у Грейс нет никаких шансов когда-либо рассказать о том, что произошло с тех пор, как эти двое покинули страну, но я задавался вопросом, будет ли Элла более легкой оболочкой, которую можно взломать.