— Массимо.

— Лучано, мне нужно, чтобы ты приехал на Сицилию.

— Какого черта ты делаешь на Сицилии? - прорычал я. — Ты должен искать мою жену. В Германии!

Я бы убил его сам. Когда он вернется, я задушу его голыми руками.

— Здесь есть женщина. Я думаю, это может быть она, — над трубкой послышался глубокий выдох. — Я просто бродил по улице, встречая старого друга, и мое внимание привлекла эта женщина. Я думаю, это она.

Лучано, ты смотришь. Ее мягкий голос отозвался в моей груди и мозгу.

Моя грудь сжалась, но я хотел, чтобы она затвердела. Ею могла быть только одна женщина. Грейс, моя жена.

— Ты уверен? — никто из моих людей не мог найти ее последние три с половиной года. Мне не хотелось еще одной ложной тревоги.

— Нет, я не уверен, но она определенно напоминает мне ее.

— Где на Сицилии?

Из всех мест в мире я никогда не ожидал, что она спрячется на Сицилии. Это было то место, откуда родом мои родители.

— Она живет в Фавиньяне, но я заметил ее в Чефалу, — Чефалу был родным городом, где родились оба моих родителя. Возможно, прятаться на виду у нее слишком хорошо получалось.

— Что заставило тебя туда заглянуть?

— На самом деле я не смотрел. Твой отец попросил меня проведать твою тетю, — объяснил он. — Во всяком случае, я уже был здесь. Поэтому, прежде чем поехать в Германию, я сделал остановку. Она сказала мне, что здесь живут две американки. За последние девять месяцев. Я ничего об этом не подумал, но потом, когда я встречался со старым другом, он указал на женщину. Это чертовски похоже на нее. Поэтому я последовал за ней. Я следил за ней последние две недели, желая убедиться. Я поехал в Германию на два дня, но никто с того фестиваля ничего не знал ни об американских девушках. Потом я вернулся снова. И, черт возьми, я думаю, что это они. Я почти уверен, что Грейс здесь со своей подругой Эллой.

Я смотрел в окно, в телефоне повисла тишина. Я все еще мог видеть ее фиолетово-голубые глаза, смотрящие на меня со страхом, слезы, текущие по ее лицу. Ничего не поделаешь. Это должно быть сделано.

— Верни ее, — сказал я ему жестким тоном.

Сердцебиение тишины.

— Есть еще кое-что, Лучано.

— Что?

— Есть ребенок. Я думаю, что это ее. Местные жители не особо разглашают информацию, но мне сказали, что ребенок от нее.

Горечь разлилась по моим венам, как яд. Грейс родила ребенка, еще будучи замужем за мной. Гнев и ревность имели вкус кислоты.

Бля, чего я ожидал? Я знал, что она пойдет дальше. Она была красивой девушкой, и я был уверен, что она превратится в красивую женщину. Мужские взгляды всегда задерживались на ней. Ее рыжие волосы, глаза, похожие на глубочайшие сапфиры, и ее тело, которое ставило мужчин на колени.

Может быть, это не она, прошептал мой разум. Когда мы начали спать вместе, она сказала мне, что не хочет детей, по крайней мере, на какое-то время. Я хотел их сразу, но, учитывая, что ей едва исполнился двадцать один год, а я всю ее жизнь искоренил, я согласился подождать. Это было меньшее, что я мог сделать.

— Изменение планов. Не приближайся к ним, — было глупо заставлять Массимо создавать проблемы без всякой причины, если эта женщина даже не Грейс. Вот как сильно эта чертова женщина повредила мне мозг. Даже одна мысль о ней заставляла меня делать иррациональные поступки. — Я буду там завтра утром, чтобы подтвердить, она ли это, — сказал я ему.

Я ушел, отправив Роберто короткое сообщение, чтобы тот провел оставшуюся часть встречи.

Я стоял на углу улицы. Я находился на острове последние двадцать четыре часа, и мое терпение подходило к концу. Я не видел ни женщины, ни ребенка. По какой-то причине рутина, которая была у женщины в те дни, когда Массимо наблюдал за ней, улетучилась. Как будто она знала, что я здесь.

Это был очаровательный маленький дом. Ничего экстравагантного, маленькая каменная вилла с двором и открытым видом на море. Грейс выросла в окружении роскоши, ждала на руках и ногах. Это место было противоположностью всему, к чему она привыкла. Я начал сомневаться, что Массимо принял кого-то другого за Грейс.

Садовые ворота открылись, и вышла женщина. На ней была бейсболка, черные шорты и белая майка-борцовка. Конский хвост проглядывал сквозь ее бейсболку, и я тихо выругался. О чем, черт возьми, думал Массимо? Волосы этой женщины не были похожи на волосы Грейс.

У Грейс была густая грива волнистых рыжих волос, а у этой женщины были гладкие каштановые волосы. Я скрежетаю зубами от разочарования. Я устал гоняться за женой по всему миру. Я просто устал.

Мой взгляд скользнул по телу женщины, и я не мог не восхититься ее формами. Ее кожа имела цвет легкого золотистого загара, как будто она много времени проводила на солнце. Но под едва заметным загаром можно было сказать, что у нее светлый цвет лица. Это была красивая молодая женщина, такого же телосложения, как моя жена.

Она засунула наушники в ухо, затем вытянула ноги. Они были длинными и подтянутыми. Шляпа была надвинута ей на лоб, и мне хотелось видеть ее лицо, скрытое шляпой.

Минута растяжки – и она пустилась в легкую пробежку. Я смотрел на нее, пока она не исчезла из поля зрения, ощущая тяжесть в животе.

Где ты, Грейс? Безмолвный вопрос задержался на моих губах.

В конце концов я найду ее. Она не могла прятаться от меня вечно. Прежде чем моя жизнь на этой Земле закончится, я найду ее. Черт, я бы уткнулся в нее и вдохнул ее аромат, утонул в ее потрясающих глазах. Ее предательство не уменьшило мою потребность в ней.

Нет. Один. Чертовский. Кусочек.

Я вернулся в дом, который Массимо снял на неделю. Чертова трата времени. Сегодня днем я сяду на паром с острова. Когда я собирался войти в ворота нашего дома, я увидел женщину, снова бегущую по пляжу. Ее тело было покрыто легким потом. Хотя с моря дул легкий бриз, температура уже повышалась. В этих местах обычно оставалось тепло до конца октября, а зимы были мягкими.

Мой взгляд задержался на бегуне, и я не мог отвести от нее взгляд, ее тело было мягким, несмотря на физические упражнения, которым она явно подвергала свое тело. Она подняла руку и помахала. Я проследил за ее приветствием и увидел, как она махает рукой владельцу магазина мороженого.

Определенно не Грейс. Она никогда не общалась с людьми вне своего круга. Габриэлла была ее единственной подругой, и они оба держались в узком кругу. На самом деле Грейс ненавидела быть в центре внимания где бы то ни было. И больше всего она ненавидела физические упражнения.

Я вошел в дом с горьким привкусом во рту.

— Ты ее видел? — это было приветствие Массимо. Он был уверен, что это она.

— Это не она, — сказал я ему, направляясь к маленькому мини-бару. Было едва девять утра, но мне нужно было покрепче.

Выражение недоверия на его лице было почти комичным, если бы не тяжелый свинец в моем желудке. И волнение.

— Черт, я был уверен, что это она, — пробормотал он. — И это ее подруга. Оба из них.

— Я не видел ее подругу, но женщина, которую я видел, не могла быть ни Грейс, ни ее подругой.

Я подошел к балкону с видом на море. Чертовы глаза моей жены преследовали меня. Все в ней дразнило меня, напоминая о том, что я мог бы иметь. Если бы я только не влюбился в одну из Романо.

– Мы садимся на первый паром во второй половине дня.

— Это в три часа дня.

Это не могло быть чертовски скоро.

Мне нужно было вернуться к делу. Разрушение семьи Романо.

Несколько часов спустя Массимо погрузил наш багаж в машину. Мы сидели на заднем сиденье кабриолета и ждали, пока чертов водитель тронется с места. Я чувствовал напряжение, зудящее по коже, давление дня, готовое взорваться. Во всем этом была ее вина. Она произвела на меня самое ужасное впечатление.

В конце концов водитель решил тронуться с места. Он ехал так медленно, что я с таким же успехом мог дойти до чертового парома пешком. Я глубоко вздохнул, стараясь сдержать гнев. Это не его вина, что я не смог найти свою жену.

До последнего трюка, который проделал ее дядя, пытаясь объявить ее мертвой и получить все наследство Грейс, я был убежден, что ее убежище финансировала ее семья. В противном случае она не смогла бы выжить в бегах так долго. И при этом с подругой. Но теперь я не был так уверен. Теперь я все подвергал сомнению.

Чертова женщина!

Мы подъехали к магазину мороженого на пляже, и мой взгляд скользнул по нескольким сидевшим там гостям. Я сразу заметил бегуна этим утром. На ней больше не было бейсболки, но я узнал бы это тело где угодно. Она стояла к нам спиной, прислонившись к каменной клумбе, и разговаривала с несколькими женщинами и стариком, который, как я догадался, должен быть владельцем магазина мороженого. На ней было легкое белое летнее платье с тонкими бретелями, ее густые каштановые волосы ниспадали на спину мягкой блестящей занавеской.

— Черт, я был уверен, что это она, — пробормотал Массимо себе под нос, заметив ее. — Разные волосы, но…

Водитель остановился на переходе, чтобы пропустить пешеходов. Я ненавидел то, что продолжал смотреть на женщину. На мне были солнцезащитные очки, так что, по крайней мере, меня не было видно. Было в ней что-то захватывающее. Ни одна другая женщина, кроме Грейс, никогда не привлекала мое внимание так. Одна из других женщин говорила живо, как будто шел долбаный пантомима.

Любопытство заставило меня наблюдать за ней, как ястреб, желая увидеть хотя бы часть ее лица. Ее руки были скрещены за спиной, правая рука обхватила левое запястье, вытягивая спину. Я сузил взгляд. Это было то, что делала Грейс.

Водитель переключил передачу в режим движения.

— Стой, — приказал я ему.

Женщина совершенно не обращала внимания на кого-либо, кроме своей подруги, разговаривавшей с ней. Слова итальянки с сильным акцентом прозвучали, ее руки были подняты вверх. Я понятия не имел, что она сказала, но юная бегунья откинула голову назад, и мелодичный смех донесся до меня с морским ароматным бризом. И мое сердце замерло.