Когда я двигаю бедрами в третий раз, его руки скользят ниже, под мои леггинсы, хотя он не может продвинуться дальше из-за того, насколько плотным является материал. Его растопыренные ладони обхватывают мои бедра, и он начинает массировать мне ягодицы. Вверх, вниз и снова вверх, чтобы погрузиться в складку, прежде чем снова опуститься ниже.

— Черт, Самир, — я издаю хриплый стон.

Это было случайностью, и Самир прерывисто выдыхает.

Он нежно проводит кончиками пальцев по моей коже, снимая болевые ощущения, и это чертовски приятно. Возвышенно.

Я стону громче, когда мои глаза закрываются, радуясь, что папа прибавляет громкость, когда звучит песня Metallica, скрывая звуки, которые я, кажется, не могу перестать издавать.

Я поджимаю губы, чтобы сдержать следующий стон удовольствия, на случай, если папа резко выключит музыку, но невозможно скрыть, что мое дыхание становится более тяжелым, более быстрым, я практически задыхаюсь от каждого прикосновения сильных рук Самира.

Невозможно скрыть, как изменилось его дыхание, особенно когда он зарывается лицом в изгиб моей шеи, прижимаясь губами к моей коже, отчего волосы у меня на затылке встают дыбом, а по спине пробегают мурашки.

Что с нами происходит?

Я всхлипываю и сдуваюсь от внезапной потери тепла, когда Самир вытаскивает руки из моих леггинсов, понимая, что я опозорилась и, вероятно, поставила его в неловкое положение своим поведением.

Боже, не могу поверить, что стонала, пока его руки разминали мои ноющие мышцы. Он просто пытался помочь, а мне пришлось вывести его из себя своей странной реакцией. Я бы и сама себя разозлила, будучи не в силах игнорировать свои чувства так, как обычно, поэтому могу лишь представить, насколько он зол.

Но затем мое дыхание сбивается, а сердце бешено колотится о ребра от предвкушения — и трепета — когда Самир цепляет пальцами мой пояс и стягивает его на дюйм вниз. Его мягкие губы касаются мочки моего уха, когда он говорит низким, хрипловатым шепотом: — Приподними бедра для меня еще раз.

Для меня.

Он произнес для меня своим глубоким басом, и теперь я официально промокла насквозь.

Я быстро киваю, снова всхлипывая, и делаю, как он велел.

— Хорошая девочка, — прорычал он.