ГЛАВА 5

ГЛАВА 5

Ф

аллей сует микрофон в руки измученного ассистента. Он щелкает пальцами, и появляется другой ассистент с бутылкой воды. Тем временем моя грудь тяжело вздымается, и я вся взмокла от пота. Я так сильно сжимаю талисман в руке, что он впивается в ладонь.

— Вытащи меня, черт возьми, из этих развалин. Клянусь, они платят мне недостаточно, чтобы я плавился на такой жаре, — выпаливает Фаддей достаточно громко, чтобы я услышала его даже без микрофона. Один из стражников подходит к Фаддею, и все они исчезают у меня на глазах.

Я не вижу Натэниела на сцене. Должно быть, он ушел, как только я схватила последний талисман. Остальные жрецы все еще здесь, беседуют друг с другом небольшими группами. Интересно, насколько равнодушными кажутся все они к грудам мертвых тел. С другой стороны, я тоже отлично справляюсь с тем, чтобы игнорировать их, так что мне, вероятно, не стоит бросать камни. Я не могу перестать думать обо всей этой бойне; у меня нет времени на цепную реакцию, которая может начаться.

Остальные стражники, которые стояли вокруг и смотрели, как мы все становимся свирепыми из — за небольшого знака внимания, окружили нас. Их черно — золотая униформа выглядит изнуряющей, и мне доставляет крошечную толику удовольствия видеть, как им некомфортно в такую жару. Не то чтобы мне стало намного лучше. Я вся взмокла от пота. Я вся промокла от пота. От меня исходит слабый запах пролитого пива и перегара. Моя челюсть и грудь болят от полученных ударов, царапины на руке саднят, а в области сердца все еще ощущается тянущее ощущение, которое никуда не делось.

Я опускаю взгляд на предмет в своей руке. Это маленький деревянный диск с замысловатой резьбой размером с крупную монету. Имя Ареса изображено рельефно над шлемом и плюмажем. Я чемпион Ареса. Бога войны. Это фантастика. Мои знания о нем невелики. Он правит территорией, которая раньше была Австралией, и прилегающими островами и океанами. Мы все еще можем получать сплетни о богах за пределами территории Зевса и Геры, но они не делятся информацией о людях, которыми правят. Я знаю, что он любит хорошую драку, любит поднимать шумиху и невероятно красив, но это все.

— Всем взяться за руки, — командует один из стражников хриплым голосом.

Мужчина с молотом, которого я видела в начале этого дерьмового шоу, поворачивается и ухмыляется мне, его идеальные зубы сверкают слишком ярко.

— Дотронься до кого — нибудь другого. От тебя воняет.

Он не ошибается. Я моргаю, глядя на него, мое лицо лишено всяких эмоций. Я поворачиваюсь и тянусь к ближайшему телу. Это ошибка. Мужчина с бронзовой кожей и коротко подстриженными золотистыми волосами стоит слева от меня и смотрит на меня совершенно незаинтересованно. Не то чтобы я нуждалась в чьих — то комплиментах или что — то в этом роде, но, боги, они все оценивают меня, как будто я грязь на подошвах их ботинок. Я быстро просматриваю остальных чемпионов, оценивая свое новое окружение. Я не знаю наверняка, но большинство из них, похоже, профессионалы, прошедшие подготовку для этого. Все, кроме двух или трех, включая меня.

То же самое тянущее ощущение, как будто меня выдергивают из одной реальности и швыряют в другую, возникает, когда стражники уводят нас от кровавых последствий первого испытания. Мы оказываемся на лужайке перед массивным трехэтажным особняком из красного кирпича. Я даже не знаю, достаточно ли слова «особняк» для описания этого места. Поместье? Комплекс?

Мы снова в темноте, хотя я вижу, как солнце начинает выглядывать из — за горизонта. Должно быть, мы вернулись ближе к дому. Однако здесь по меньшей мере на десять градусов холоднее, чем было, когда меня забрали из Чикаго, так что кто знает, где мы, черт возьми, находимся.

— Дальше я сам, — раздается мужской голос с верхней ступеньки широкой лестницы, ведущей к массивным двойным парадным дверям. Дом освещает его сзади, так что я не вижу его лица, но он одет в мантию. Я сдерживаю стон. Он гребаный жрец.

Стражники подталкивают нас к лестнице. Я держусь с краю, не желая оказаться в центре внимания других чемпионов.

— Пошлите, не стойте всю ночь на лужайке. — Жрец терпеливым жестом машет нам следовать за ним.

Первый шаг внутрь дома ошеломляет. Прихожая, которая, по сути, представляет собой отдельную огромную комнату, буквально утопает в деньгах. Темные паркетные полы отполированы до блеска и на них нет ни единого пятнышка грязи. Или никогда не было. Я смотрю вниз на свой грязный кроссовок на одной ноге и окровавленный носок на другой. Должно быть, я наступила в лужу там, в амфитеатре.

Отлично. Надо было захватить свой чертов кроссовок. Я же не могу сбегать домой за другой парой, даже если бы у меня была лишняя. У меня есть ровно одна пара кроссовок и одна пара ботинок. Что ж, теперь у меня есть половина пары кроссовок.

На площадке второго этажа сходятся две массивные изогнутые лестницы, на которых есть еще несколько ступеней, ведущих на третий этаж. Стены и потолок расписаны фресками с изображением богов. Зевс и Гера восседают на своих золотых тронах и смотрят на всех нас сверху вниз, как на букашек. Люстра над нашими головами мерцает тысячами сверкающих кристаллов и излучает теплый золотистый свет.

Жрец выходит на середину прохода, а затем поворачивается к нам лицом. Знакомый красный цвет его мантии отчетливее виден на свету.

— Добро пожаловать в ваш новый дом на время Игр. — Он улыбается нам, и, хотя это выглядит искренне, как кто — то хоть немного здравомыслящий может думать, что мы должны быть рады находиться здесь? Хотя, я думаю, по крайней мере, некоторые профессиональные участники работали именно для этого. Не желая быть запертой в клетке, я остаюсь на окраине группы и наблюдаю за другими чемпионами. Я не могу хорошенько рассмотреть их всех, но среди них есть несколько массивных парней. Большая часть группы одета в ту же тактическую экипировку, что и золотой парень, но я также замечаю парня в боксерах с летающими книгами на них.

Жрецу, по моим прикидкам, чуть за пятьдесят. С каштановыми волосами, щедро тронутыми сединой, и улыбкой, которая нисколько не помогает мне расслабиться. Никто в этих одеждах не внушает мне доверия. — Меня зовут Уильям Резерфорд, но все зовут меня Билли.

Хорошо. Это странно неформально для жреца, но точно. Почему бы и нет?

— Пока вы здесь, вы будете обращаться ко мне по любым вопросам, проблемам или нуждам. Я был жрецом тренировочного комплекса последние двенадцать лет. Я наблюдал за чемпионами в шести отдельных Играх. — Билли выпячивает грудь, как будто это то, чем можно гордиться.

Что за работа. Теперь я с еще большим подозрением отношусь к его улыбке. Как можно смотреть, как умирают десятки людей, и ухмыляться последней партии, зная, что они будут следующими? Это верно, потому что жрецы поклоняются у алтаря богов, и никто другой не имеет значения.

— Если вы последуете за мной, я покажу вам ваши покои. — С этими словами Билли поворачивается, и мы все следуем за ним, как кучка послушных детей.

Мы проходим мимо лестницы и направляемся в холл. Тогда, я полагаю, мы не будем спать наверху. Коридор широкий, а стены увешаны произведениями искусства, изображающими различных богов. Мы проходим мимо одного из богов, Ареса, на кровавом поле битвы. Он держит отрубленную голову и улыбается, глядя на кровавую бойню перед собой. Мои пальцы сжимаются вокруг деревянного диска, который я все еще держу в руке, края впиваются в ладонь.

Билли не проводит нам экскурсию, когда ведет к двери в конце коридора. Он не оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что мы все еще идем за ним. Он открывает дверь и проходит внутрь, оставляя следующего человека подпирать ее. Осел с молотом проходит, не потрудившись придержать дверь. Я вхожу последней, не желая, чтобы кто — то стоял у меня за спиной. Мы заходим в другой коридор, противоположный тому, который мы только что покинули. В том коридоре были мраморные полы, свежие цветы в вазах, которым место в музее, и эти чертовы картины с изображением богов. Этот коридор — воплощение практичности.

Серый цемент окружает нас; все цвета вымыты из пространства. Полы из полированного цемента, а стены из голого шлакоблока. Двери расположены через равные промежутки по обеим сторонам коридора.

— Это будет вашим домом на неопределенное будущее. Вы найдете свою комнату, найдя бога, под знаменем которого вы Играете. — Билли машет рукой по кругу, указывая вокруг себя.

Конечно же, над каждой дверью висят таблички с именами богов. Я замечаю свою табличку над первой дверью, мимо которой мы проходили.

— Это душевые, туалеты. — Билли кивает на открытую дверь, которая ведет в общую зону с раковинами и тонкими занавесками для душа. Фантастика, совместный туалет с людьми, с которыми я буду соревноваться. По крайней мере, туалеты находятся в кабинках. Боги действительно благословили нас своей щедростью.

Билли продолжает идти, пока мы не достигаем большой комнаты с несколькими длинными металлическими столами. Одинаковые скамейки придвинуты вплотную к столам с обеих сторон. Выглядит удобно. Стены обшиты деревянными панелями, а полы больше похожи на полированный цемент. Здесь нет произведений искусства, но на одной из стен висит большой телевизор. Он показывает канал, который в первую очередь передает новости о богах, не то чтобы осталось много беспристрастных новостных ресурсов. Этот канал также освещает все, что связано с Играми Олимпа.

— Это обеденный зал. Все ваши блюда будут здесь. Если вы пропустите время приема пищи, вам придется подождать до следующего.

Билли, не сказав больше ни слова, идет дальше, ведя нас в огромное помещение. Оно размером со склад и оборудовано несколькими тренировочными станциями. Там есть боксерский ринг, боевые маты, стена с запертым оружием и целый угол, заставленный гирями и тренажерами. Здесь есть телевизоры, они висят через каждые пятнадцать футов, так что вы не можете оторваться от новостей. По крайней мере, звук приглушен.