В комнате находится полдюжины пылающих сестер, кричащих и корчащихся от боли; остальные в той или иной степени искалечены. Те, что у моих ног, слишком быстро отращивают свои недостающие части. Рядом со мной Ларк приваливается к стене.

— Ларк, — шиплю я ей, кашляя от смертоносного воздуха. — Вставай. — Ее глаза закатываются, и она оседает на пол.

Зверь с крошечной головой у моих ног застает меня врасплох. Ее рука поднимается, и окрашенные кислотой ногти скользят по моему животу. Жгучая боль прожигает мою кожу, и кровь капает из ран. Ублюдок. Я не знаю, от чего жжет больше — от кислоты или от чертовых порезов. Я пинаю Гидру, отталкивая ее достаточно далеко, чтобы она не смогла выдержать еще один удар.

— Нам бы не помешало немного огня вон там, — кричу я, ничуть не смущаясь настойчивости в своем голосе.

В следующее мгновение Атлас оказывается рядом со мной, двигаясь быстрее, чем это должно быть возможно. Он касается факелом обоих существ на полу передо мной, и от их криков боли у меня по коже бегут мурашки.

— Они все горят. Нам нужно снова оторвать им головы, — рычит Грир, перекрывая крики Гидры.

Я не вижу Шафран, но все остальные, кроме Ларк, все еще стоят. Без колебаний я быстро расправляюсь с двумя Гидрами передо мной и их странными регенерирующими телами. Свист и металлический лязг мечей и лопат, соприкасающихся с плотью, разносится по комнате вместе с отвратительным хлюпаньем. Это звук, который я была бы счастлива никогда больше не слышать.

— Мы всех их прикончили? — Я кружусь по комнате, разглядывая абсолютный беспорядок. Повсюду кровь. Костры все еще горят, когда тела с поразительной скоростью превращаются в хрустящие скелеты. Они, должно быть, на девяносто процентов состояли из кислоты.

— Да, — говорит Атлас, срывая с себя рубашку и отбрасывая ее в сторону. Она покрыто запекшейся кровью и дырами там, где кислота прожгла ткань.

Либо так, либо он действительно хотел похвастаться своим точеным телосложением. Примерно в этот момент я понимаю, что дроны парят за окном, снимая все, что только что произошло. Гребаные боги.

Мы стоим посреди бойни, никто из нас не пострадал. Моя рубашка разорвана в клочья. На ткани видны три отчетливых следа от когтей, и она пропитана моей кровью.

— Господи. Нам нужно выбираться отсюда. — Дрейк подхватывает бесчувственное тело Ларк и шагает к окнам. Он выбивает ногой остатки стекла, которое я разбила, и осколки разлетаются по полу.

— Насколько сильно ты ранена? — Атлас рядом со мной, его рука обвивается вокруг моей талии и удерживает меня.

— Я выживу.

— Это не то, о чем я спрашивал, — огрызается Атлас, выводя нас на улицу.

Остальные следуют за нами. Тайсон держит обмякшее тело Шафран в своих массивных руках, а Нико помогает Грир удержаться на ногах. Мы, спотыкаясь, выходим на песчаный пляж, который ведет к реке. Снаружи луна стоит высоко и ярко, а вода мягко плещется о берег. Это такой мирный контраст с безумием, которое только что произошло внутри.

— Шафран нужен врач. Кому, черт возьми, мы должны позвонить, чтобы получить хоть какую — то чертову помощь? — Спрашивает Джаспер, качая головой.

Он стоит на коленях на песке, там, где Тайсон положил Шафран. Его пальцы на ее шее, он нащупывает пульс. Нико рядом с ним, прижимая свою рубашку к животу, куда Гидра ударила ее своими когтями. Похожий набор я ношу на своем собственном животе. Это заставляет меня чувствовать себя немного слабой, но это меня не сломит. Особенно после того, как мы вышли на свежий воздух из сауны смерти. Но на очистку наших организмов уйдет гораздо больше времени, чем несколько минут на свежем воздухе.

— И Ларк тоже. Она дышит, но с трудом. — Дрейк все еще сжимает Ларк в объятиях, его лоб наморщен от страха.

Я вытаскиваю из лифчика маленький камешек, который подарил мне Аид. Боясь потерять его, я хранила его там, делая вид, что у меня сосок в странном месте. Поднимая его к дрону, который парит над нашими головами, я кричу: — Испытание завершено. У меня ваш камень, придурки.

Хорошая ли это идея — проклинать Богов? Наверное, нет, но я слишком зла, чтобы беспокоиться.

Голова Атласа вертится так быстро, что, должно быть, это причиняет боль. Он смотрит на меня, его глаза поднимаются к камешку в моей руке, прежде чем снова опускаются на мое лицо, гнев направлен прямо на меня. Похоже, я наконец — то расколола его маску.

— И давно это у тебя? — Атлас рычит.

Прежде чем я успеваю ответить, стражник, который всегда сопровождает нас, появляется в центре нашей группы.

— Держитесь.

Не нужно откладывать решение проблемы в долгий ящик. Убраться отсюда к чертовой матери — высший приоритет.

Я и глазом моргнуть не успеваю, как мы возвращаемся в тренировочный комплекс. Я почти не могу осознать это. Только что мы были в полной опасности, а теперь вернулись, как будто и времени не прошло. Насколько странно, что возвращение на знакомую территорию приносит облегчение? Все, чего я хочу, это дотащить свое уставшее тело до группового душа и смыть кровь с кожи. Потом я хочу спать два дня подряд.

— Кто бы в это поверил, если бы мы не видели этого собственными глазами? — Голос Фаддея эхом разносится по тренировочному залу.

Моя голова откидывается назад, и я с трудом подавляю стон. Я оборачиваюсь и обнаруживаю его стоящим на сцене, которая была построена с тех пор, как мы были в этом зале в последний раз. Чуть поодаль от него стоит Натаниэль Роджерс, одетый в один из своих безупречных костюмов, его волосы зачесаны назад в пышную прическу. Он смотрит на меня так, словно я спустила его любимые запонки в унитаз.

— Рен Торрес, обычный человек, нетренированная и дерзкая, как кислый лимон, является победителем нашего второго испытания. — Фаддей говорит так, как будто у его ног огромная толпа, но это всего лишь одиннадцать чемпионов и стражник, который перенес нас. Ну, я думаю, он обращается к аудитории, которая наблюдает за нами со всего мира. Кто знает, сколько людей это смотрят.

— Боги сочли нужным благословить тебя за твою победу. — Фаддей, похоже, не слишком рад за меня, и, признаюсь, я тоже не в восторге.

Я помню, как в Атласа ударили электрическим разрядом или какой — то хренью после того, как он выиграл последнее испытание. Прежде чем я успеваю отклонить благословение, по моему телу проходит волна силы. Это так же болезненно, как кислота из когтей Гидры, но длится всего несколько секунд. Я сразу же чувствую прилив силы, бегущей по моим венам. Это напоминает мне Ареса, и я задаюсь вопросом, не поэтому ли это, раз я его чемпион.

Моя усталость прошла, и мне кажется, что я только что выспалась лучше чем за всю свою жизнь. Порезы на моем животе уже заживали, но теперь они исчезли.

Фаддей уже покинул комнату, прежде чем я успела осознать, как на меня повлияло повышение мощности. Натаниэль все еще на сцене и хлопает, не сводя с меня глаз. Замечательно. Как раз то, что мне нужно, чтобы Верховный Жрец проявил ко мне особый интерес.

— Нам нужно отвезти Ларк и Шафран к врачу, — говорит Джаспер. Меня охватывает чувство вины за то, что я не настояла на том, чтобы мы обратились к ним за помощью до того, как разберемся с Фаддейем.

— Сюда, — говорит Нико, ведя Джаспера, который все еще держит Шафран, и Дрейка, у которого на руках Ларк. Он ведет их через тот же дверной проем, которым пользовались целители после нашего спарринга на днях.

Я нервничаю, подпрыгиваю на цыпочках, когда под кожей разливается слишком много энергии. Я хочу что — нибудь сделать, например, пробежать вокруг квартала или через весь гребаный штат. Мой взгляд перемещается на Атласа. Держу пари, он мог бы помочь мне использовать часть этой энергии. Под моей кожей гудит столько электричества, что мои пальцы подергиваются, а мышцы дергаются.

Атлас все еще стоит рядом со мной, и его глаза прикованы ко мне. У него нет возможности что — либо сказать, прежде чем стилисты вторгаются в комнату. Эстелла подбегает ко мне, ухмыляясь и возбужденно маша рукой. На ней джинсы с огромными расклешенными штанинами. Ее топ представляет собой крошечную полоску ткани, которую едва ли можно считать рубашкой, едва прикрывающую ее грудь и оставляющую открытой остальную часть живота. Ее розовые волосы сегодня заплетены в косички, наполовину завязаны и закреплены другой косой.

Вокруг нее пульсирует столько радости и возбуждения. Как ей удается оставаться жизнерадостной, когда мир — такое ужасное место? Все стилисты встают перед назначенным им чемпионом.

За ними, нахмурившись, наблюдает Билли. — Не стоит терять время. Вы и так провели слишком много дней, бездельничая в Лерне. Готовьтесь к бою. — Это все, что он говорит, прежде чем выйти из комнаты. Я думаю, он перепутал слова «бездельничать» с «быть отравленным». Неужели он надеялся, что Гидра убьет нас?

Я вздыхаю, не в силах проявить ни малейшего энтузиазма ради Эстеллы, хотя меня переполняет энергия. — И что теперь?

Эстелла потирает руки и улыбается мне. — Нам нужно подготовиться к еще одной вечеринке.