ГЛАВА 10

ГЛАВА 10

П

рошлая ночь была такой же как прежняя, проведенная на кровати, со столом перед дверью и полуоткрытым одним глазом. Последовательные дни дерьмового сна начинают действовать мне на нервы. Способности, которыми я обладаю как Фурия, позволяют мне обходиться несколькими часами сна, но это не значит, что я очень приятный человек.

Мы снова собрались в тренировочном зале. Эта комната с ее запахом пота и тренировочных матов начинает ассоциироваться у меня с тошнотворным чувством, которое возникает после того, как я слишком много ем, а потом бегаю.

— Хорошо, сегодняшняя оценка включает рукопашный бой. — Билли ходит взад — вперед по матам, его красная мантия развевается вокруг его ног каждый раз, когда он поворачивается.

Его волосы с проседью выглядят свежевыстриженными, хотя они и без того были короткими и аккуратными. Интересно, стрижётся ли он раз в неделю? Я сама стриглась до шестнадцати лет, пока одна из моих соседок не сжалилась надо мной и начала подстригать. Она стригла волосы у себя на кухне. Однажды, после того как я сделала себе несколько неровных прядей, она заставила меня войти в свою квартиру, усадила мою задницу на деревянный стул и сказала, чтобы я больше никогда не стриглась сама.

Это была первая ночь, когда я вышла в качестве Темной руки. Было что — то в ее доброте, когда она помогала практически незнакомому человеку, что зажгло огонь в моей душе. Ей ни черта не нужно было для меня делать. Она могла бы проигнорировать мою дерьмовую стрижку и использовать это время для встречи с платным клиентом. Это было что — то такое незначительное, но один этот акт протягивания руки, показал мне, что в мире еще осталось что — то хорошее, изменил меня.

— Вас всех выведут на маты, чтобы посмотреть, как вы справитесь с рукопашным боем. Вы будете разбиты на пары с партнером наобум. Просто напоминаю, что в сегодняшних поединках запрещено использовать оружие, — говорит Билли, как будто мы уже знаем правила этой игры. Хотя я полагаю, что профессиональные участники в курсе.

Билли достает свой телефон и водит пальцем по экрану. — Первыми выступят Тайсон Бишоп и Ченс Здзински под знаменами Гефеста и Посейдона соответственно.

Ченс высокий и подтянутый, но худощавый. Его светло — каштановые волосы продолжают безнадежно падать на глаза, а на его худом лице, похоже, еще не успела отрасти борода. Я бы предположила, что вес Ченса находится где — то в районе ста шестидесяти фунтов. И это я еще щедра в своей оценке. Тайсон по меньшей мере на сто фунтов тяжелее и на несколько дюймов выше. Не говоря уже о том, что бицепс Тайсона больше головы Ченса.

Мне трудно скрыть гримасу, когда Тайсон выходит на ковер.

Светлые волосы Тайсона коротко подстрижены, но торчат вверх. Не могу сказать, это его выбор или просто так себя ведут его волосы. Этот человек — гора. Другого способа описать его нет. Его огромные бедра, напоминающие ствол дерева, натягивают штаны, а бицепсы выпирают так, что я не могу себе представить, что это достигнуто естественным путем.

Интересно, он когда — нибудь раздавливал кого — нибудь до смерти своими бедрами во время секса? Образ взрывающегося арбуза атакует мой мозг, и я моргаю, тряся головой, чтобы прогнать нежелательное видение.

Я наклоняюсь к Джасперу, понизив голос. — Ты знаешь, кто прошел подготовку к Играм?

Ченс сказал, что его подобрали случайно и отправили на первое испытание. Если он и проходил какую — то боевую подготовку, то не в одном из центров, куда боги посылали своих детей. Не знаю, как насчет Тайсона, но я беспокоюсь, что примерно через три минуты нам придется убирать остатки внутренностей Ченса.

Глаза Джаспера расширяются, когда он смотрит на двух мужчин на мате перед нами. — Нет. Хм, по словам Нико, среди нас четверо, кто не тренировался. — Джаспер отводит взгляд от предстоящего боя, обращая внимание на меня. — Итак, это ты. — Он улыбается мне, слегка пожимая плечами. — И я. — Его взгляд возвращается к мату. — Ченс тоже нетренированный, и, наконец, Шафран. — Он кивает через мат на женщину, которая ударила меня кулаком в грудь.

Ее огненно — рыжие волосы идеально уложены, а чересчур пухлые губы накрашены темно — красной помадой. Она взяла с собой косметику? Она стала добровольцем на Играх и принесла с собой вещи? Шафран ерзает на своем месте, ожидая начала боя. Как будто ей не терпится увидеть пролитие крови.

Я колеблюсь, ведя мысленную войну сама с собой за то, чтобы держать рот на замке и голову опущенной, но любопытство берет надо мной верх.

— Значит, ты вызвался добровольцем? — Шепчу я, не отрывая глаз от мата.

— Я этого не делал, — беспечно говорит Джаспер, но когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, его губы поджаты. Он слабо улыбается мне, и я чувствую себя обязанной поделиться с ним хоть чем — то. Черт возьми.

— Да, то же самое.

Джаспер кивает головой. Технически говоря, не имеет значения, тренировались мы или нет. Просто потому, что мы не были созданы для того, чтобы стать чемпионами в Играх с детства, это не значит, что все мы не являемся силой, с которой нужно считаться.

— Аута не будет. Победителем станет тот, кто останется на ногах последним, — говорит Билли, прежде чем выскочить между Тайсоном и Ченсом.

Значит ли это, что это бой не на жизнь, а на смерть? Какого черта?

Матч странный. Никто ни за кого не болеет. Я не знаю, наблюдают ли остальные за своими соперниками или они молчат, потому что не хотят болеть за другого чемпиона. В тишине есть что — то такое, что делает все происходящее более напряженным и намного более тревожным.

Тайсон движется первым, размахивая своим мясистым кулаком с удивительной скоростью для кого — то такого огромного размера. Ченс, однако, ловкий, и он уклоняется в сторону до того, как удар достигает цели. Они несколько минут исполняют один и тот же танец, Тайсон наносит удары, а Ченс уклоняется от них. Не хочу показаться кровожадной, но это немного скучно. Есть ли ограничение по времени?

Мои брови взлетают вверх, когда Ченс меняет стратегию. Он наклоняется, чтобы избежать следующего удара, а затем бьет Тайсона кулаком в бок. Кто — то ахает, и тогда Тайсон теряет самообладание. Он рычит, вращаясь так быстро, что Ченс даже не замечает его приближения. Тайсон поднимает Ченса, удерживая его извивающееся тело над головой, прежде чем швырнуть его на пол. Ченс врезается в мат, звук шлепка сопровождается хрустом, от которого я вздрагиваю. Что — то определенно только что сломалось.

Ченс стонет, пытаясь перевернуться, но Тайсон пинает его ногой в ботинке. Он пинает его снова и снова, а я в ужасе наблюдаю. Беру свои слова обратно. Я бы предпочла наблюдать, как они танцуют друг вокруг друга. Это ужасно. И никто этому не мешает. Оглядываясь на других чемпионов, я вижу, что в одних взглядах читается чистое удовольствие, а в других — отвращение. Лицо Атласа непроницаемо, оно не выражает никаких эмоций и не дает мне ни малейшего представления о том, встревожен ли он или это просто такой же день, как любой другой.

Выражение его лица — напоминание о том, что мне чертовски нужно успокоиться. Я представляю, как лед течет по моим венам, позволяя ему охладить мои эмоции.

— Я думаю, совершенно ясно, что на ногах остался только один человек, — говорю я, лениво растягивая слова, когда становится ясно, что никто, даже Билли, не остановит эту резню. Я скрещиваю руки на груди, пытаясь скрыть презрение на лице.

Мои слова, должно быть, подтолкнули Билли к действию, потому что он ступил на маты, фактически заставив Тайсона прекратить удары ногами. Однако Билли не приблизился к Тайсону. Он стоит на краю и поднимает руку в сторону громилы. — У нас есть наш первый победитель. Тайсон Бишоп, сегодня ты оказал честь Гефесту.

Билли отступает назад, когда Тайсон уходит с ковра, выглядя таким же безучастным, как и тогда, когда он вышел на него. Кивком головы Билли подзывает кого — то в углу, и двое мужчин подходят к нам. Один подхватывает Ченса под мышки, а другой хватает за ноги, прежде чем они утаскивают его. Надеюсь, в больничное крыло. Они не показали нам его на экскурсии, но я должна верить, что они несут его именно туда. Это даже не одно из официальных испытаний. Они не должны убивать чемпионов до того, как они выйдут и примут участие в одном из испытаний. Как это отразится на рейтингах?

Насколько я знаю, Ченс — человек. Целитель, возможно, и смог бы его подлатать, но быстро он не восстановится. Здесь у полубогов есть преимущество в более быстрой регенерации.

Как только двое мужчин с Ченсом скрываются из виду, Билли возвращается на мат. Он старается не задеть брызги крови, впитывающиеся в синюю ткань. Планшет снова у него в руке, и он ухмыляется, глядя на экран.

— Следующий матч должен быть веселым.

Конечно. Именно так я бы описала эти бои.

— Дрейк Кэллоуэй и Атлас Моррисон. Выходите.

Мой рот приоткрывается, а сердцебиение учащается при упоминании Атласа. Он поднимается с пола, на его лице появляется слабая улыбка, как будто он тоже взволнован предстоящим боем. Срань господня. Я думаю, это самая сильная эмоция, которую я от него видела. Она не должна быть такой разрушительной. Вместо того, чтобы направиться к мату, он поворачивается и протягивает руку мужчине, сидящему рядом с ним. Это его, такой же горячий, друг, с которым он всегда сидит рядом, тот, у которого черные татуировки украшают его смуглую кожу. В отличие от минимальной улыбки Атласа, Дрейк ухмыляется, сверкнув такой яркой улыбкой, что я почти улыбаюсь в ответ.

Он хлопает Атласа по руке и поднимается на ноги.

— Не волнуйся. — Дрейк хлопает Атласа по плечу. — Я обещаю, что не заставлю тебя истекать кровью.… сильно.

Атлас качает головой, но это его единственный ответ. Они стоят лицом друг к другу на мате. Дрейк встряхивает руками и мотает головой, как будто расслабляется, но Атлас остается неподвижным, его взгляд убийственно сосредоточен. Я не уверена, кто двигается первым. Они оба работают быстрее, чем это должно быть возможно.