12. Логово льва

Килиан

Звонит мой телефон. На экране мелькает «Маленькая Девственница». Какого хрена мне звонит Хонор? Разговоры в нерабочее время не предусмотрены контрактом, и за последние несколько дней у нас не очень-то развились отношения. И почему я, а не Лайл или Нейт? Именно они так сильно хотят спасти её. Хотят быть её друзьями. Вот и всё, что нужно для выполнения сделки.

— Килиан, — её голос хриплый и нервный. Как будто она боится, что дозвонилась до меня.

— Чего ты хочешь?

Она замолкает так надолго, что я начинаю сомневаться, не повесила ли она трубку, но затем раздаётся тихий шёпот:

— Мне нужна помощь.

— Опять?

Как будто трюка Лайла и Нейта с прощением долгов было недостаточно. Я невольно ловлю себя на том, что ухмыляюсь. Телефонный звонок Нейта, в котором говорилось о фальшивой юридической фирме, появился из ниоткуда, но отчитать этого парня и прикинуться агрессивным адвокатом было именно тем, что мне было нужно. Поддерживать друг друга без предупреждения и объяснений — давняя традиция братьев Астон. Эти ублюдки могли бы сказать мне, что мы собираемся отремонтировать гребаное больничное крыло, просто чтобы им было легче мочить свои члены в Хонор.

— У меня сломалась машина.

Её голос возвращает меня в настоящее.

— Я, блядь, не механик. Вызови эвакуатор.

Она фыркает на другом конце провода, наконец-то это что-то большее, чем притворство кроткой девственницы. Мне больше нравится, когда она сопротивляется.

— Я не могу себе этого позволить, ясно? И я прямо за углом.

— Мы только что купили для тебя онкологическое отделение. Сколько ещё денег тебе, блядь, может понадобиться? — скорее, на какую сумму, по её мнению, она, блядь, может нас выжать?

— Деньги с аукциона не поступят, пока сделка не будет завершена. Ты это знаешь. То, что мне не звонят сборщики долгов, ещё не значит, что у меня есть деньги на эвакуатор. Пожалуйста. — Я бы, наверное, всё равно забрал её, но меня заводит это «пожалуйста» с придыханием.

— Что ж, мне нравится слышать, как ты умоляешь. Не буду врать.

— Килиан.

— Отлично. Блядь. Просто напиши мне, где ты находишься, и я приеду за тобой. Потом ты сможешь показать мне, как ты благодарна. — Я вешаю трубку, прежде чем она успевает ответить. В этом проблема подобных сделок, не так ли? Ты покупаешь девушку на неделю, и внезапно она убеждается, что ты, чёрт возьми, принадлежишь ей. Но я собираюсь убедиться, что она зарабатывает на жизнь.

Когда я беру ключи, на моём телефоне появляется ссылка из её приложения с картой. Она не шутила. Всего в миле отсюда. Почему?

Меньше чем через пять минут я подъезжаю. На бампере её драндулета вмятина, а вокруг колёсных колодок появились следы ржавчины, и он бросается в глаза, как шорты-карго на торжественном мероприятии. Сомневаюсь, что на много миль вокруг найдётся ещё один такой же. Она нервно расхаживает рядом с ним, оглядываясь по сторонам.

В многоярусной белой юбке, доходящей ей до икр, и нежно-голубом топе, она совсем не похожа на нашу секс-рабыню в клубе, одетую во что попало, но от этого мне ничуть не меньше хочется перегнуть её через капот своей машины и трахнуть до одури. Может быть, мне стоит сказать ей, чтобы в следующий раз она оделась так же? Скромно. Невинно. Пока мы не сорвем с нее одежду.

— Спасибо, — с облегчением говорит она, когда я выхожу.

— Не волнуйся. Ты мне за это заплатишь. Натурой.

Она прикусывает нижнюю губу и перекатывает её. Непонятно, от нервозности это или от предвкушения, но на самом деле это не имеет ни малейшего значения, потому что в любом случае у меня встаёт. Я указываю на развалюху, которую она называет машиной.

— Что с ней не так? Помимо всего прочего?

— Я не знаю. Я просто... я подумала, что неплохо бы проехаться по старому району. Может, удастся взглянуть на дом, ну, ты понимаешь. Это было так давно, и я никогда по-настоящему не хотела возвращаться, но потом вы, ребята, вернулись в мою жизнь, и... — она замолкает, пожимая плечами.

Никогда не хотела возвращаться. Я могу в это поверить. Я тоже никогда не думал, что захочу её вернуть, учитывая то, как они сбежали. Но теперь у меня возникает садистское желание затащить её обратно в поместье и ткнуть им в лицо.

— Садись в мою машину.

— А как же моя...

— Я заберу её на буксире, но я готов убраться к чёртовой матери подальше от этого бельма на глазу. Что подумают соседи? — мой смех короткий и лишённый юмора.

Хонор садится на пассажирское сиденье, когда я завожу машину и трогаюсь с места.

— Почему ты позвонила мне, а не Нейту или Лайлу?

Она смотрит в окно, отворачиваясь от меня.

— Честно? Они не ответили.

Символично.

— Подними свою юбку.

— Что? Мы же не в…

— Сделай это. Я просто старался изо всех сил, чтобы заехать за тобой и починить твою машину. Помимо всего прочего, мы платим за тебя; я думаю, это меньшее, что ты можешь сделать.

Я что, ублюдок? Возможно. Но мы уже установили правила на эту неделю. Она наша, и она ничего не получит бесплатно. Не важно, насколько Лайл и Нейт готовы проливать за неё кровь, я придерживаюсь грёбаной сделки.

К тому же, ей это нравится. Каждый раз, даже когда мы оказываем ей сопротивление, она взрывается, как чёртова пушка, к тому времени, как мы заканчиваем. Затем она прижимается к Нейту и Лайлу, как кошка, ищущая ласки. Даже сейчас во взгляде, который она бросает на меня, таится огонь, хотя она и пытается отвлечь меня насмешкой.

Затем она подчиняется, дюйм за дюймом демонстрируя великолепные упругие икры и кремовые бёдра. Бросив ещё один взгляд в мою сторону, она натягивает юбку до упора, пока не обнажаются трусики бикини. Девственно-белые, с маленьким розовым бантиком спереди.

Ебать меня. Она это спланировала?

Если бы дорога домой была длиннее, я бы попросил её потрогать себя, пока я веду машину, но в этом районе слишком много глаз, и, какой бы сексуальной она ни была, у меня руки чешутся затащить её домой.

Хонор застывает, когда я открываю массивные ворота из кованого железа с фамильной монограммой моей матери на решётке. Они закрываются за нами на хорошо смазанных петлях. Длинная извилистая дорога к дому даёт ей возможность осмотреть поместье, погрузиться в воспоминания. Она смотрит в окно, её взгляд мечется по сторонам, пока она заново знакомится с ним.

Я хочу напомнить ей о том, что она оставила позади.

Она ахает, когда деревья расступаются и в поле зрения появляется главное здание. Я подъезжаю к дому и останавливаюсь. Она почти сразу же выходит из машины, юбка падает, прикрывая её.

Входная дверь открывается, и мы видим Лайла и Нейта. Должно быть, они увидели нас из окон.

— Хонор, — произносят они в один голос, одинаково хмурясь в замешательстве; как будто они близнецы. Насмотревшись на неё, они переключают своё внимание на меня, удивлённо поднимая брови. Можно подумать, я только что поджёг машину и провозгласил себя королем или ещё какую-нибудь безумную чушь.

— У неё сломалась машина, — вот и всё объяснение, которое я даю. — Вы, клоуны, собираетесь придержать дверь, как джентльмены, или как?

Хонор бросает на меня взгляд.

— Никогда бы не подумала, что ты будешь так похож на Дика-Мудака, когда вырастешь.

В кои-то веки я даже не знаю, что, черт возьми, сказать. Я? Похож на Дика-Мудака?

Провожая взглядом, как она покачивает задницей, поднимаясь по лестнице, я перечисляю всё, чем я похож на своего отца, и, по крайней мере, в моём воображении, этот список чертовски короток. Я совсем не такой, как он, и никогда не буду таким, как он. Избивающий детей, сквернословящий, самовлюблённый, бессердечный, всё контролирующий засранец.

И она, блядь, только что сравнила меня с ним.

Он женился на этой семье. Я был рождён для неё. Когда один из нас уйдет, я позабочусь о том, чтобы это был он.

— Не могу поверить, что стою здесь.

Вытянув шею, Хонор смотрит на люстру восемнадцатого века, висящую над фойе. Ей всегда нравилось, как она сверкает хрусталем. Виктория украшала её к Рождеству. Я совсем забыл об этом. Я не знаю, должно ли меня радовать или беспокоить то, что присутствие Хонор здесь навевает такие воспоминания. По крайней мере, это одни из хороших воспоминаний.

— Для меня это тоже странно. Почти как в старые добрые времена. — Нейт улыбается. Он такой чертовски доверчивый. Как будто это из-за ностальгии, а не из-за большой зарплаты, которую она ожидает.

— Можно мне посмотреть сады? Прошло так много времени.

Она уже идёт к задней части дома, а Нейт и Лайл следуют за ней, как комнатные собачки. И всё же, я тоже иду за ней, так кем же это меня делает?

Радостный вздох, когда Хонор распахивает французские двери на заднюю террасу, звучит более искренне, чем мне хотелось бы признать. Это всего лишь живые изгороди, пруд и прочее дерьмо. Возможно, она начинает заманивать и меня.

— Они выглядят так же, как и раньше. И скворечник! Он всё ещё там! Вы сохранили его.

— Папа не виноват, это точно, — говорит Лайл с жестоким смехом. — Он хотел сровнять всё с землей. Хорошо, что Кил дал ему отпор.

При словах Лайла Хонор поворачивается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами, приоткрыв свои полные губы ровно настолько, чтобы разыграть моё воображение.

Блядь.

Внезапно мне стало трудно смотреть ей в глаза.

— Я сделал это, чтобы досадить ему. Не бери в голову. Когда вы с Викторией сбежали, это был удар по его самолюбию. Я просто позаботился о том, чтобы держать это напоминание при себе, чтобы вонзить нож поглубже. Стоило потратить деньги на ландшафтных дизайнеров, только чтобы разозлить его.

Она упирает руки в бока и сердито смотрит на меня.

— Я была грёбаным ребёнком. Мы все были такими. Ты правда обвиняешь меня?

— Всё, что я хочу сказать, это то, что если ты думаешь, что я говорю, как Дик-Мудак, то, возможно, подумай о том, что я, вероятно, не единственное яблоко, которое недалеко упало от яблони. Как только у тебя появятся деньги, ты сразу же отправишься на хуй, как это сделала Виктория. У нас деловое соглашение. Не думай, что это что-то большее.