ОТКРЫВАЕМСЯ И ЗАКРЫВАЕМСЯ

Гибси

Последние несколько недель были лучшими в моей жизни, но, как ни странно, они были и самыми тяжелыми. Потому что каждый день я просыпался и лгал единственному человеку, от которого у меня не было секретов. Это было терпимо, когда наши отношения были платоническими, но перемена, произошедшая со мной с тех пор, как мы стали больше, была подобна смене дня и ночи.

Я все время чувствовал себя таким уставшим, как будто таскал на себе огромный груз, который с каждым прошедшим днем становился все невыносимее.

Только утром перед зимним балом я, наконец, пришел к выводу, что больше так не могу.

Я не смог бы нести этот груз еще один день.

Это было уже слишком.

Это было слишком тяжело.

Крепко обнимая обнаженную девушку в своей постели и сосредоточив внимание на потолке моей спальни над нами, я обдумывал свои варианты.

Могу ли я это сказать?

Мог ли я по-настоящему произнести эти слова снова, зная, что в тот единственный раз, когда я произносил их раньше, они остались без внимания. Тогда мне не поверили, так кто мог сказать, что Клэр поверит мне сейчас? Да, она любила меня, я знал, что это правда, но любовь не имеет ничего общего с чьей-то способностью верить в монстров.

Сосредоточившись на своем дыхании, я попытался подавить чувство неловкости, а когда это не сработало, я задержал дыхание в надежде, что смогу отключиться и поспать несколько минут, прежде чем мой будильник зазвонит в школу. Но все, что, казалось, сделало стук моего пульса в ушах еще громче.

Не находя в себе утешения, я переключил свое внимание на смокинг, висящий на двери моей спальни, прежде чем перевести взгляд на спящую красавицу в моих объятиях. Она спала несколько часов, в то время как я не сомкнул глаз. Мне было неуютно в своей постели, поскольку девяносто процентов ночей я спал в ее постели, так что это не совсем успокоило охватившее меня беспокойство.

Но то, что она была здесь, в моем пространстве, когда ее тело касалось моего, дало мне подобие покоя в этой комнате, которого у меня не было раньше. Она заставила меня захотеть остаться с ней в этой постели. Она заставляла меня хотеть расслабиться. Потому что я любил ее. Каждой частичкой себя. Каждой косточкой в моем теле. Ущербный и весь такой, какой я был. Я ничего не мог с собой поделать. Это было инстинктивно. Это было всепоглощающе. Это было навсегда.

Когда мой взгляд скользнул по ней, я почувствовал, как мое сердце привязалось к ней, одновременно прикрепляясь и сворачиваясь замысловатыми узлами вокруг каждой ее части. Я знал, что никогда не забуду эту девушку, что делало ложь ей почти такой же немыслимой, как и откровение.

Ведя внутреннюю войну, в которой я в любом случае проигрывал, я молча ждал, пока она, наконец, пробудится ото сна, принеся с собой улыбку, которая сияла ярче любого солнца над Баллилаггином.

— Доброе утро, мистер Смайлик, — сонно пробормотала Клэр, перекатываясь на бок и обнимая меня рукой и ногой. — Мм, мой человеческий излучатель ²¹.

— Доброе утро, миссис Смайлик, — ответил я, чувствуя, как все мое тело воспламеняется теперь, когда она проснулась. — Ты в порядке? — Ее мягкое, чуть припухлое дыхание щекотало мою грудь, но я не сдвинулся ни на дюйм. Мне нужно было тепло, исходившее от нее. Свет. — Тебе больно?

— Я чувствую себя великолепно, — сонно ответила она, придвигаясь ближе, пока наши тела снова не слились воедино. — Прошлая ночь была супер веселой.

Супер.

Я улыбнулся, когда она произнесла это слово.

Это было чертовски восхитительно.

И прошлая ночь была больше, чем просто супер веселой. Это значило для меня все. Она никогда не поймет, скольких демонов она выгнала из моей комнаты своим телом. Быть с ней в этой постели, в той же кровати, где я пережил бесчисленные ночи пыток на протяжении всего своего детства, было настолько катарсическим, что казалось почти сюрреалистичным.

Скажи ей, велело мое сердце, просто скажи ей.

— Нам действительно нужно идти в школу?

— Нет, — прохрипел я, снова отбрасывая свои воспоминания, чтобы жить настоящим моментом с человеком, ответственным за то, чтобы мое сердце билось с тех пор, как мне исполнилось семь лет.

— Да, это так, — сказала она со вздохом. — Маме позвонит Ди, если я не появлюсь в школе, и тогда нас поймают, потому что она позвонит Эдель и узнает, что меня нет дома у Шэннон.

Я заерзал от дискомфорта.

— Ты в порядке? — Она подняла голову, чтобы посмотреть на меня. — Твое тело только что одеревенело.

— Я в порядке, — заверил я ее, пытаясь придумать, что делать или как сформулировать то, что, как я знал, я должен был раскрыть. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

— О?

— Да. — Я глубоко сглотнул и закрыл глаза, мысленно готовясь к вполне реальной возможности того, что она вот-вот бросит меня. — Это из-за Ди.

Нет, мое сердце протестовало, это о Марке.

— Одно дело за раз, — прошептала другая часть моего разума.

Расскажи ей все.

— Ди? — Клэр спросила, нахмурившись. — Из Томмен?

— Да. — Облизывая губы, я чертовски усердно пытался обдумать следующий выбор слов, зная, что не смогу все испортить. — Я, ах, я …

— Ты что? — Поддразнила Клэр, протягивая руку, чтобы ущипнуть меня за сосок. — Что лишило тебя дара речи, Джерард Гибсон?

Просто, блядь, скажи это.

Будь мужчиной и скажи ей, черт возьми.

Она заслуживает правды!

— Я был с ней несколько раз, — выпалил я, а затем с трепетом затаил дыхание.

Но Клэр никак не отреагировала. Вместо этого она продолжала улыбаться мне, ожидая признания. Потому что она была слишком чиста, чтобы считать что-то настолько чертовски неправильным. Господи, Джонни был прав. Произносить это вслух звучало совершенно неправильно. Это было мерзко. Я почувствовал себя грязным.

— Ди, — повторил я, когда она не поняла, к чему я клоню, или просто была слишком милой, чтобы понять, в какое дерьмо я вляпался. — Я был с ней, Клэр.

— Что ты имеешь в виду? — ответила она, на ее хорошеньком личике отразилось замешательство.

— Я имею в виду, что я был с ней, — повторил я, произнося слово «был» в надежде, что она не заставит меня вдаваться в подробности. — В прошлом.

— В прошлом?

— Да. — Я медленно кивнула, чувствуя, как мое сердцебиение достигает опасной частоты ударов в секунду. — Но ничего не происходило с пятого курса, и ничего не происходило с тех пор, как мы были вместе.

Когда она продолжала смотреть на меня, не мигая, я издал болезненный стон.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, детка.

— Я не знаю, что сказать, — ответила она, медленно принимая сидячее положение. — Потому что я не понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что была с секретаршей школы.

— Женщина-кошка — Ди, Клэр.

Теперь она поняла.

Ее черты были пропитаны болью, и я хотел умереть.

— Ты переспал с ней?

— Нет. — Я покачал головой. — Нет, я этого не делал, клянусь. Я был таким только с тобой.

— Тогда что…— Ее голос оборвался, и она прижала руку ко лбу. — Вы были близки с ней другими способами?

— Да.

— В том, как ты был близок со мной, или в том, как я была близка с тобой?

Я знал, о чем она спрашивала, и я чертовски ненавидел себя за ответ, который должен был ей дать. — Это все я. Я был тем, кто прикасался …

— Тсс! — Она зажала мне рот рукой и сильно содрогнулась. — Я могу понять это и без более мелких деталей.

— Я не знаю, почему я позволил этому случиться, — признался я, когда она убрала руку от моего рта. — Мне чертовски жаль.

— Почему? — Она уставилась на меня так, словно не знала меня. Как будто я был незнакомцем, а не человеком, с которым она провела всю свою жизнь. — Зачем тебе быть с ней, Джерард?

— Я не знаю, — сказал я, чувствуя себя беспомощным. — Со мной что-то чертовски не в порядке, с головой.

— Почему?

Ты знаешь. — Я не знаю, Клэр.

— Ты должен знать.

Скажи ей. — У меня нет для тебя ответа.

Она не отреагировала на это, но и не убежала. Вместо этого она села посреди моей кровати, завернувшись в простыни, и уставилась на свои руки.

— О чем ты думаешь? — Спросил я, когда не смог вынести ни минуты ее молчания.

— Я думаю, — начала она говорить, но сделала паузу. — Я думаю … — Покачав головой, она сжала свои маленькие ручки в кулаки и уставилась на меня. — Я думаю, у нее будет чертовски много неприятностей из-за того, что она приближается к моему парню!

— Эй, Клэр, — я быстро попытался урезонить ее, но по тому, как она вскочила с моей кровати и начала одеваться, я понял, что это будет нелегко. — Ты не можешь никому рассказывать.

— Не могу никому рассказать? — Она посмотрела на меня так, словно у меня было две головы. — Джерард, она взрослая, в авторитетной роли, которая приставала к ученику! — В ярости она быстро натянула школьную форму, прежде чем поискать на полу в моей спальне свои туфли. — Ей это с рук не сойдет, Джерард.

— Клэр, я рассказал тебе, потому что не хотел, чтобы между нами были секреты, а не потому, что мне нужно было, чтобы ты ворвалась и спасла меня, — огрызнулся я, чувствуя, что перехожу к обороне. — Мне не нужно, чтобы ты что-то делала, хорошо?

— Ну, кто-то же должен.

— Ничего не предпринимай, — предупредил я дрожащим голосом. — Это мое дело, а не чье-либо еще.

— Джерард, она не должна была трогать тебя пальцем!

— Я знаю это, — огрызнулся я в ответ, а затем в отчаянии провела рукой по волосам. — Но с этим покончено, так что отпусти это.

— Нет, это не так. — Она покачала головой. — Потому что, если бы твоя мать знала…

— Господи Иисусе, Клэр, я пытаюсь с тобой поговорить, а ты меня не слушаешь! Ты меня не слышишь, черт возьми!

— Я слышу тебя, Джерард.

— Тогда держи рот на замке, — выдавил я. — Мне не нужны действия. Мне просто нужно, чтобы ты знала, хорошо? Я думал, что поступаю правильно, рассказывая тебе, но, очевидно, я ошибался. В любом случае, я сказал тебе это по секрету, так что не обманывай меня, рассказывая кому-либо, Клэр.

— Она обманула тебя, Джерард, — настаивала Клэр, в отчаянии всплеснув руками. — Ди сделала это с тобой, не я!