Глава 29. Твоя сестра – шлюха.

Джоуи

Я знал, что попаду в неприятности, еще до того, как ступил внутрь дома после работы. Я чувствовал это в воздухе вокруг себя.

Все было не так и сбито с толку.

Я также болезненно осознавал, что сегодня день детского пособия. День непредвиденной прибыли каждого первого вторника, когда наш отец получал выплату от правительства за наличие детей, а затем выпивал каждый пенни, прежде чем избивать живьем своих детей.

Иногда я думал, что ежемесячное пособие — это причина того, почему он продолжал размножаться столькими из нас.

– Как дела, семья, - сказал я, тон, пропитанный насмешливым сарказмом, когда я вошел на кухню.

Сразу после того, как я вошел, я почувствовал запах виски, проникающий от старика, который дрожа стоял посреди комнаты.

– Джоуи, - он осторожно признался.

– Парни в постели?

Наш отец кивнул, не отрывая глаз от моих, следя за мной, как за опасным хищником, готовым ударить в любую минуту.

Он был абсолютно прав.

Я чувствовал, как страх исходил от моей сестры, когда она прячется у раковины, с рукой, прижатой к шее.

Лицо Шэннон было вся в пятнах, и ее глаза были красными от слез.

Я не был дураком.

Было ясно, что я вошел вовремя.

Пытаясь сохранить хладнокровие, я потянулся за банкой колы из холодильника, зная, что мне нужно быть осторожным. – Где мама? – спросил я, делая глоток. – Она все еще на работе?

– Твоя мама на работе, а эта тут опять пришла поздно, - пробормотал отец, сверля глазами Шэннон. – Пропустила свой чертов автобус, видимо.

– Я знаю, - ответил я холодно, подмигнув Шэннон. – Как дела, Шэн?

– Привет, Джо. – Она глубоко глотнула и попыталась улыбнуться мне. – Ничего, просто голодная. Я хотела перекусить.

Скорее всего, ей пришлось получить пощечину.

Подходя к ней, я игриво пощекотал ей щеку костью пальца, но только чтобы получше рассмотреть следы на ее шее.

Отметины от удавления были вдавлены в ее кожу.

Черт.

– Оставалась ли Ифа дольше после того, как она тебя подвезла домой? – Я бросил ей спасательный круг, задавая вопрос.

– Э-э, нет. – Ее глаза расширились от осознания, и она поспешила сказать. – Она просто меня высадила и пошла прямо домой.

Подмигнув ей в знак одобрения, я схватил пачку печенья из шкафа и бросил ей. – Вот. Несомненно, это что ты искала.

На самом деле, нет.

Она никогда не прикасалась к вещам на верхней полке, где я хранил свои вещи, но он об этом не знал.

– Это не приют, - храпел отец.

– Это моя еда, старик. – Я снова обернулся, чтобы посмотреть на него. – Куплено за мои деньги. С моей работы.

– Это мой дом.

– Данный тебе государством, - я презрительно произнес, не желая отступить ни на дюйм перед этим дерьмовым человеком передо мной. – Из-за нас.

– Не умничай, мальчик.

– Шэннон, почему бы тебе не подняться в постель, - я сказал ей, зная, что сейчас начнется беспорядок, и мне нужно, чтобы ее не затронули.

Шэннон двинулась к двери, но он встал у нее на пути, загораживая ей дорогу. – Я еще не закончил с ней разговаривать.

– Ну, она закончила с тобой разговаривать, - я сказал холодным тоном, загораживая ему путь кухонной двери, предоставляя своей сестре путь к спасению. – Так чтоубирайся с дороги, старик. Сейчас же.

К счастью, Шэннон воспользовалась возможностью убежать из комнаты, прежде чем он смог дотянуться до ее косы. – Даже не думай об этом, - предупредил я, блокируя дверь, когда он попытался пойти за ней. – Она не твоя чертова груша.

– А ты это видел? – Схватив газету, которую я ранее не заметил, он стал трясти перед моим лицом. –Ты видел это, мальчик!

Разглаживая страницу, я глядел на фотографию своей сестры, в объятиях никого иного, как самого Мистера Регби.

– Ну, черт, - пробормотал я, неохотно улыбаясь при виде своей младшей сестры, уютно устроенной под рукой восходящей звезды ирландского регби. – Может быть, у него есть свои представления.

– Ты думаешь, что это смешно? – рычал отец, вырывая у меня газету и разрывая страницу пополам. – Твоя сестра – чертова шлюха, а ты только улыбаешься?

– Очевидно, наши определения слова шлюха очень отличаются.

– Эта кукла, с которой ты тут возишься, тоже такая, - сказал он мне. – Маленькая блондиночка, расхаживающая по моему дому со своими сиськами, ногами и дыркой на показ. Она ищет это, вот это. Я говорю тебе, мальчик, она ищет того, чтобы ее хорошенько поимели…

Его слова прервались, когда я врезал ему кулак прямо в лицо. – Держи свои чертовы глаза в стороне от нее!

– Глаза? – Он бросил голову назад и засмеялся. – Я наложу на нее больше, чем свои глаза, когда увижу ее в следующий раз.

И вот это все разрушило месяцы труда и самосохранения.

Потеряв абсолютно всякий контроль, я врезался в своего отца, как тот и я вместе бились, врезавшись в кухонный стол, опрокидывая стулья в ходе драки.

– Она была девственницей, прежде чем ты ее испортил, мальчик? – продолжал он меня мучить. – Она кровью у тебя не облилась? Что я говорю? – он жестоко засмеялся. – Между твоими ногами и так ничего не осталось, чтобы ее испортить.

– Я убью тебя, - рычал я, напрягаясь против его руки, обвившей мое горло, в то время как он засовывал свой кулак в мое лицо. – Если ты только подумаешь, о том, чтобы прикоснуться к ней. - Вырвавшись из его захвата, я бросил все свое тело на него, толкая нас обоих вперед, пока его ноги не подогнулись под нами, и мы рухнули на пол. – Если ты еще раз посмотришь на мою девушку, - ревел я, кулаки, летящие с невероятной силой. – Если ты близко подойдешь к ней, тебя вынесут из этого дома в мешке!

– Джоуи! – Голос мамы наполнил мои уши, и я взглянул вверх, чтобы увидеть ее стоящей в дверях кухни, держащей свой круглый живот, и смотрящей на меня, как на монстра в нашей истории. – Встань с него.

Умный ублюдок подо мной опустил руки вдоль тела, притворяясь невиновным, стонущим от боли. – Он убивает меня, Мэри.

– Встань с него, - Мама повторила, звуча твердо, когда она, шатаясь вошла в кухню. – И уберись с моих глаз, прежде чем я скажу что-то, чего мы оба пожалеем.

Отвращенный, я отпустил его рубашку и встал.

С кровью, расплесканной по моим костяшкам пальцев, я указал пальцем на нее и плюнул. – Ты дура, если думаешь, что ты не следующая, - прежде чем выйти из кухни.

Поднимаясь по лестнице по две ступени за раз, я схватил горсть туалетной бумаги в ванной, прежде чем ворваться в свою комнату, захлопнув за собой дверь.

Раздевшись до трусов, потому что руки этого мудака касались моей одежды, я опустился на край своей кровати.

Опираясь локтями о бедра, я погнулся вперед и прижал бумагу к своему рту.

Если бы я мог сорвать кожу с костей.

Не хотел, чтобы его руки касались моего тела. Я просто не мог этого чертовски вынести.

– Джо? – Дверь моей спальни распахнулась, и я увидел свою сестру, стоящую в дверях.

– Ты в порядке?

– Все хорошо, Шэн, - я выговорил, вытирая кровь с губ. – Тебе бы лучше пойти спать.

– У тебя кровь.

Ну дерьмо.

– Это просто разбитая губа. – Нетерпеливый и уже довольно утомленный всей этой чертовой компанией, я буркнул. – Иди обратно в свою комнату.

Она не двигалась.

Вместо этого она продолжала стоять в дверях, пока я не уступил и похлопал по матрасу рядом со мной, давая ей то, что ей нужно.

– Прости, - она выдавила, спеша ко мне. – Мне так жаль, - продолжала она плакать, когда ее маленькие руки обняли мои плечи, придавая мне больше веса, чем я мог выдержать.

Было так, будто моя жизнь находилась в постоянном повторении одной и той же сцены, одной и той же боли, день за днем, год за годом, пока меня не сломало.

Тем не менее, я продолжал выполнять роль утешающего брата, уверяя ее, что это не ее вина, что было правдой.

Сегодня вечером не было вины Шэннон.

Ни одна из предыдущих ночей нашего прошлого не была из-за Шэннон.

Это было все они.

Все.

После нескольких сотен заверений, я отказался от надежды на одиночество.

Дрожь, прокатывающаяся сквозь нее, заверила меня в том, что она не покидает мою комнату.

Черт возьми мою жизнь.

Отдавая свою постель, я лег на пол и устроился на ночь, когда разговор переключился с отца на парня, на которого моя сестра была настроена проявлять равнодушие.

Джонни Кавана.

Когда она сказала мне, что он был виновен в ее сотрясении в тот первый день, я почувствовал, что-то устаканилось внутри меня. Потому что наконец-то я получил подтверждение, что то, что с ней случилось тогда, было, на самом деле, случайностью. Парень был почти механически строг в своей жесткости, с безупречными манерами. Академия выработала из него идеального джентльмена. Ни в коем случае он бы не рисковал таким ярким будущим из-за детского трюка.

Я чувствовал запах этого дерьма на расстоянии, каждый раз, когда она отрицала свои очевидные чувства, и улыбался сам себе, слушая, как она болтает о том, кого я подозревал в ее первой настоящей симпатии.

Будучи одним из тех придурков старших братьев, каким я бы никогда не хотел быть, я услышал себя предостерегающим ее, но не потому, что я не хотел, чтобы она встретила кого-то.

Я хотел.

Просто не хотел видеть, как она возлагает свои надежды на парня с таким светлым будущим, как у Джонни Кавана.

Я не сомневался, что она будет следить за ним по телевизору через несколько месяцев, и меня могут называть защитником-дураком, но я не хотел видеть, как моя сестра страдает.