Глава 119. Порывы и мольбы.

Джоуи

– Давай, Джоуи,- добрый доктор уговаривала, когда она сидела напротив меня в моей личной тюремной камере. Да, мы перешли от Джозефа к Джоуи, а доктор Бьянка Раштон к доктору Би, или просто док. – У нас осталось еще сорок пять минут нашей ежедневной сессии. Ты так хорошо выражаешь свои чувства. Не замолкай сейчас.

Господи, она была демоном в женщине.

Безжалостная в своем стремлении к тому, чего, черт возьми, она хотела.

Я пожалел ее мужа.

Бедный ублюдок.

– Я уже говорил тебе, - сказал я, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. – Ты сможешь вытянуть из меня больше, когда мне можно будет позвонить.

Улыбаясь, она откинулась на спинку стула, повторяя мои действия. – Позвонить Ифе.

– Очевидно.

– И что сказать?

– Как насчет того, что я действительно чертовски сожалею о том, что сбежал от нее, для начала, - огрызнулся я. – И, может быть, проверить, как там мой малыш, пока я этим занимаюсь? Ты знаешь, как обычно.

– Можем ли мы на мгновение отступить назад и рассмотреть возможность того, что Ифа чрезвычайно гордится тем, что ты завершил свою программу лечения?

– В это было бы намного легче поверить, если бы вы позволили мне поговорить с ней.

– Ты знаешь правила, Джоуи. Эта программа для тебя. Сосредоточься на себе для разнообразия. Ни на твоих братьях и сестрах, ни на твоей девушке, ни на ком-либо еще.

Я знаю, что для тебя это непривычное чувство – ставить себя выше других, но этот перерыв от внешнего мира необходим для твоего выздоровления.

– Как будто ты хоть что-то знаешь об этом.

– Опусти пистолет, Джоуи, - ответила она с грустной улыбкой. – Бой окончен.

– Да, ну, я так долго сражался, что не знаю, как убрать палец со спускового крючка, - пробормотал я, хрустнув костяшками пальцев. – Черт возьми, может быть, я сумасшедший. Может быть, это и к лучшему, что я не могу с ней поговорить. Я уже протащил ее через кольцо.

– Что заставляет тебя думать, что ты «сумасшедший»?

– Ну и дела, я не знаю, - саркастически протянул я. – Как насчет того факта, что я слышу голос моего покойного отца в своей голове, в дополнение к голосу моей покойной матери.

– Травма проявляется во многих формах и вариантах.

– Да, ну, в моей голове я все еще веду войну, которую не могу выиграть. Против людей, которые не могут больше причинить мне боль, но все еще делают. Итак, я считаю, что это немного глубже, чем травма, док.

– Хорошо, Джоуи, - удивила она меня, сказав. – Это действительно хорошо. Продолжай говорить.

Решив, что мне больше нечего терять, я позволил ей забрать это.

Каждая испорченная мысль и представление в моей голове.

Я не знал, имело ли что-то из этого смысл, и меня это волновало еще меньше.

Она хотела слов.

Что ж, она могла бы их получить.

– Я пытался вытащить их оттуда, так много гребаных раз, но я всегда уступал, - выпалил я. – Всегда была часть меня, которая поддерживала надежду для нее. Так же, как она давала ему надежду. В конце концов, посмотри, к чему это привело нас обоих.

Он убил ее, и я оставался столько, сколько мог, чтобы предотвратить это. Это случилось в ту ночь, когда я ушел, как я могу это пережить? Как я могу когда-нибудь отойти от этого? Чувство вины захлестывает меня.- Разочарованно выдохнув, я прошипел: – Все это кажется таким чертовски ненужным. Я мог бы предотвратить все это. Я мог бы спасти ее, если бы просто застрял там. Но я потерял это, свой характер, свое терпение, все, что у меня осталось внутри меня, я потерял это в ту ночь. И из-за того, что я потерял это, я в конечном итоге потерял все. У этих детей нет матери, и это потому, что я ушел.

– У этих детей нет матери, потому что их отец – твой отец – убил ее, а не тебя. Он был готов убить всех вас.

– Мне трудно жить, - признался я. – Быть живым – это вызов для меня, потому что я неправильно работаю. Кажется, у меня нет нужных инструментов для выполнения движений. Я как будто застрял в режиме боя. Я постоянно слежу за опасностью. Не имеет значения, есть это или нет, я запрограммирован на то, чтобы вынюхивать это.

Было не так уж плохо, когда я занимался самолечением. Наркотики сняли напряжение со всего. Жизнь стала терпимой. Пока я не мог прожить и часа без них. Тогда я хотел жить еще меньше.

– Это звучит жалко.

– Ни хрена.

– Продолжай говорить.

– Я никому не могу доверять, - добавил я. – Не тебе. Не моим мыслям. Не людям вокруг меня. Никому.

– Твои братья и сестра?

– Это другое.- Я сузил глаза от отвращения. – Они младенцы.

– Твоей сестре исполнится семнадцать в ее следующий день рождения. Это вряд ли делает ее ребенком, Джоуи.

– Она все еще ребенок для меня, - возразил я. – Любой, чьи подгузники я менял, или колени, на которые я накладывал пластырь, всегда будет ребенком в моих глазах. Кроме того, они не включены в это заявление.

– А Даррен?

– Ты действительно хочешь оттолкнуть лодку сегодня, не так ли?

Она засмеялась. – Давай поговорим.

– Я бы предпочел не делать этого, - категорично ответил я. – Я не совсем ненавидел сегодняшнюю сессию. Начнем о нем говорить, и у меня такое чувство, что все изменится.

– Не совсем ненавижу сегодняшнюю сессию.- Она усмехнулась. – Это самый лучший комплимент, который я когда-либо слышала. Это заняло всего, сколько одиннадцать недель?

– Не будь слишком самоуверенной.

– Хочешь знать, что я думаю?

– Нет.

– Сделай мне приятное.

– Опять же, нет.

– Я думаю, что ваши отношения с Дарреном – один из ваших самых больших триггеров.

– Я не использую триггеры, док.

– Потому что он разбил твое сердце, - настаивала она. – Потому что он обманул твое доверие.

– Напротив, он преподал мне ценный урок, - хладнокровно ответил я.

– Какой?

– Все уходят, и никто не трахает тебя так, как твоя собственная кровь.

– Но Даррен вернулся.

– Слишком мало, слишком поздно.

– Я думаю, ты отчаянно скучаешь по своему старшему брату.

Я фыркнул. – К черту.

– Он хочет навестить тебя.

Я напрягся. – И?

– И я думаю, это может помочь тебе исцелиться.

– Нет.- Я вскочил со своего места через несколько секунд. – Скажи этому придурку, чтобы он возвращался в Белфаст и снова забыл обо мне. И если мне вдруг разрешат посетителей, тогда есть только одно лицо, которое я хочу видеть.

– Как ты думаешь, на ее поздней стадии беременности было бы разумно, если бы Ифа ехала четыре часа, чтобы навестить тебя?Как ты думаешь, было бы хорошо для нее эмоционально провести с тобой так мало времени, а потом снова уйти?

Мое сердце бешено заколотилось в груди.

Нет, я так не думал.

– Тогда просто позволь мне позвонить ей.

– Джоуи…

– Пожалуйста, - выдавил я. – Я сделаю все, что ты, блядь, захочешь. Я расскажу обо всем дерьме. Я разберусь с Дарреном. Просто дай мне один телефонный звонок с моей девушкой. Пожалуйста, док. Я не прошу милостыню, но я сделаю это для нее.