Глава 97.Яблоко от яблони не далеко падает.

Джоуи

После того,как на полпути я застрял в лифте, а затем, пробежав остаток пути в город, я завернул за угол улицы моей девушки в Розвуд-Эстейт, когда из бокового переулка вышла темная фигура.

Пораженный, потому что, какого хрена, я отшатнулся в сторону, наткнувшись на ряд мусорных баков на колесиках и уронив свой телефон в процессе.

– Какого черта, парень?- Я зарычал, разозленный и взволнованный, когда я наклонился, чтобы забрать свой телефон, только чтобы потянуться за ним на секунду позже. – Ты должен мне гребаный телефон, мудак, - прорычал я, в смятении наблюдая, как мой провалился сквозь металлические планки дорожного стока.

– Я подумал, что найду тебя, обнюхивающим ее в лесу.- Знакомый звук его голоса заставил каждый мускул в моем теле напрячься в страшном ожидании. – Расслабься, мальчик, я только хочу поговорить с тобой.

Запаниковав и сбившись с толку, я быстро выпрямился во весь рост, готовый к неприятностям. И боль. – Какого хрена ты хочешь?

– Поговорить, - невнятно произнес мой отец, подняв одну руку, в то время как другая сжимала в кулаке бутылочку с его любимым ядом. Виски. – Просто поговорить, мальчик. Вот и все.

– Нам не о чем говорить, - усмехнулся я, делая безопасный шаг назад от него, а затем ненавидя себя за это.

Господи, от этого человека у меня мурашки побежали по коже. Знакомый запах этого особого спиртного с верхней полки скрутил мой желудок узлами. Прошло так много времени с тех пор, как я видел его, что я почти забыл о чувстве ужаса, которое он мог вызвать у меня.

Почти.

– Я не с тобой разговариваю, - предупредил я, подняв руку, когда он подошел ближе.

– Ты прочитал мое письмо?

– К черту твое письмо, - выплюнул я, смутно вспоминая дерьмовую болтовню, которую он изложил на бумаге, чтобы заставить нас пожалеть его. Но опять же, многое из последних нескольких месяцев было для меня размытым пятном. – И пошел ты.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, - сказал он, каким-то образом повернув наши тела так, что я оказался загнанным в угол у входа в переулок, а он блокировал мой побег. – Мне нужно, чтобы ты поговорил со своей матерью за меня.

Она слушает тебя. Она примет меня обратно, если ты ей скажешь.

– Забрать тебя обратно?- Я невесело рассмеялся. – Ты что, совсем с ума сошел? Для тебя нет возврата, старик. Ты чуть не убил свою собственную дочь. Ты отправишься в тюрьму, мудак, а не домой к своей жене.

– Я не сяду в тюрьму, мальчик, - ответил он, звуча так уверенно, что это не понравилось мне. – Но ты отправишься в ад, если не разберешься с этим для меня.

– Тогда увидимся там, - выплюнул я, не желая уступать этому мудаку, независимо от того, насколько сильно он раздражал мои зубы.

Странным образом, его жестокое обращение было знакомым.

В отличие от моей матери, я знал, на чьей стороне мой отец.

Это дало мне какое-то болезненное, пугающее утешение.

Я знал, что это не имеет смысла, но это было то, что я чувствовал – в редких случаях я оступался и позволял себе чувствовать.

Его жестокость была для меня домом.

Это было все, что я знал.

Я мог справиться с его атаками, потому что знал, что они последуют.

Я никогда не знал, что будет с мамой.

Господи, у меня серьезно помутилось в голове.

У меня волосы встали дыбом на затылке, когда я наблюдал, как он наблюдает за мной.

Его холодные мертвые глаза были прикованы к моим, посылая холодную дрожь по моему позвоночнику, что привело к содроганию моего тела.

– Ты думаешь, что знаешь все, парень, - сказал он, делая угрожающий шаг ко мне.– Думаешь, что ты лучше меня, но ты увидишь. Как только твоя симпатичная девушка выплюнет этого ребенка, ты увидишь. Ты поймешь, каково это – быть в ловушке.

– Не смей, блядь, говорить о ней, - предупредил я, шерсть встала дыбом. – Я серьезно.

– Ты узнаешь, на что это похоже,-продолжал он подначивать меня – и подходить ближе.– Ты, наконец, узнаешь, каково это – быть мной.

– Я никогда не буду тобой, - предупредил я, отступая дальше. – Я лучше перережу себе вены, чем стану тобой!

– Ты уже я, - горячо прорычал он. – Ты всегда был мной, мальчик. Посмотри на себя,-подтолкнул он, сокращая расстояние между нами и кладя мускулистую руку мне на плечо. – Ты не можешь оставить ее в покое так же, как я не могу оставить твою мать.

Разве это не достаточное доказательство для тебя?

У меня кровь застыла в жилах.

Его слова потрясли меня до глубины души.

Потому что он озвучивал мои самые глубокие страхи вслух.

Хуже того, он высказывал правду.

Потому что это было правдой.

Я не мог оставить Моллой одну.

Сходство было сверхъестественным, и это заставило мой разум закрутиться.

– Это не одно и то же, - выдавил я, чувствуя, как мое тело изгибается от давления, когда я отпрянул от него, утопая в сравнении. – Я бы никогда не причинил ей боли так, как ты причинил маме.

– Это то, что я привык думать, - ответил он. – Раньше я думал, что никогда не причиню боли твоей матери так, как мой старик причинил боль моей. Хочешь верь, хочешь нет, но я любил ее всю свою жизнь. Я помню, каково это было вначале. Какой особенной она была. Как сильно я ее обожал. Я поклялся себе, что не повторю ошибок своего собственного отца.- Он выдавил невеселый смешок. – И посмотри, где я, мальчик?

– Моя мать была уязвимой девочкой-подростком, и ты воспользовался этим, - выдавил я, дрожа. – Ты гребаный монстр!

– Ты думаешь, я таким родился, мальчик? – потребовал он ответа, делая еще один глоток из своей бутылки. – Я продукт своего воспитания. То же, что и ты.

– Я не ты, - выдавил я. – Я отказываюсь быть тобой.

– Ты не можешь остановить это, Джоуи, - ответил он, используя мое имя для воздействия. Это сработало. Это потрясло меня. – Ты не можешь бороться со своей природой, мальчик.- Он сделал еще один глоток виски. – Единственный способ изменить финал вашей истории – это если ты уйдешь от этой девушки и ее ребенка, и мы оба знаем, что ты никогда этого не сделаешь.- Он сокрушенно покачал головой, прежде чем добавить: – Бог знает, что я не мог.