Глава 84.Семейные корни

Джоуи

Наша жизнь была крушением поезда.

Стоя в дверях кухни, после того, как я убедил младших мальчиков пойти погулять на лужайке через дорогу, я наблюдал, как старшие члены моей семьи разглагольствовали и рычали друг на друга. Напомнив мне сцену прямо из одной из тех мыльных драм, которую Моллой втянула меня в просмотр вместе с ней, я был рад, что на этот раз я не был зачинщиком драмы. Нет, этот титул бесспорно достался нашей матери, которая совершила роковую ошибку, обвинив сына какой-то богатой леди в изнасиловании по закону.

Я имею в виду, серьезно?

Это было чертовски неловко.

Среди нас был только один насильник, законный или нет, и это был мужчина, с которым она устраивалась в постели каждую ночь в течение последних двадцати четырех с лишним лет.

Чертов лицемер.

Наблюдать за тем, как мать Кавана набрасывается на мою в моем саду перед домом, было для меня непривычным зрелищем.

Я никогда не видел, чтобы мать так переживала за своего ребенка. Но у Эдель Кавана переживала, и где-то в глубине души у меня было отчетливое ощущение, что Моллой сделала бы то же самое для нашего ребенка.

Иисус.

Желая оказаться где угодно, только не в этом доме, я наблюдал, как Шэннон и мама сражались за звание самого громкого крикуна Баллилаггина. В то время как Даррен дилдо пытался размахивать белым флагом между ними.

Гребаный идиот.

То, что мама вернулась, не принесло ему никаких благ. Он собирался бить не за ту женщину. Господи, даже Шони-бу, которому было всего три года, знал, что Даррен порол дохлую лошадь вместе с нашей матерью.

Может, я и был в полной заднице, но я имел в виду именно это, когда сказал, что покончил с ней. У меня не хватило духу простить ее снова, не после того вечера на кухне. Не с воспоминанием о почти безжизненном теле моей сестры, которое все еще преследует меня.

Он или мы, мама?

– Джоуи был прав.- Шэннон вскрикнула, возвращая мое рассеянное внимание к спору, завязавшемуся в нескольких футах от меня. – Ты не подходишь нам.

Мне захотелось медленно похлопать в ладоши, благодарный за то, что кто-то еще мог видеть, что я сделал.

– Давай, Шэннон, - Даррен, эксперт по обману семьи, добавил свои два цента. – Крики и обзывательства никому не помогают.

– Тогда перестань сидеть здесь и сделай что-нибудь, - выплюнула в ответ моя младшая сестра. Сражаясь и желая, чтобы наш старший брат сделал то, что он никогда не смог бы сделать для нее. Помогая ей. – Ты знаешь, что это неправильно. Ты знаешь, что то, что она сделала, было ужасно, и ты просто позволяешь ей выйти сухой из воды.

Шэннон была на высоте.

Дерьмо, которое мама выплеснула на семью Кавана, было ужасным, и он подпитывал ее дерьмо, потворствуя ее психическому расстройству.

Возможно, меня нужно запереть, но ей, черт возьми, нужно было зарезервировать обитую войлоком камеру рядом с моей.

– Нет, я не такой, - попытался успокоить Даррен. – Она знает, что была неправа, не так ли, мама?

Если он ожидал вразумительного ответа от женщины, которая нас родила, то его ожидало жестокое разочарование. В ней этого не было. Она была неспособна мыслить дальше четырнадцатилетней версии самой себя, которую втянули в материнство. Ее мозг перестал расти в этом возрасте.

Женщине проломили голову.

То же, что и я.

– Мама, скажи Шэннон, что ты знаешь, что была неправа.- Если бы я был лучшим человеком, я бы почувствовал симпатию к этому человеку. Он все еще думал, что мать, которую он оставил более полувека назад, все еще была внутри оболочки, сидящей за кухонным столом. – Мам. Ответь нам. Выглядя усталой, Шэннон покачала головой и отвернулась от мамы. Даррен, тем не менее, продолжал наблюдать за нашей матерью, как будто он ждал какого-то божественного вмешательства.

– Не беспокойся, - услышал я свой голос, говорящий ей «Золотой мальчик». – Потому что она сломлена. Вы поймете это достаточно скоро.

– Джо.- Подбежав ко мне, как расшалившийся жеребенок, наша сестра обвила руками мою шею и прижалась ко мне. – Сделай так, чтобы это прекратилось.

Я хотел.

Все еще была часть меня, живая внутри, которая хотела исправить это для моей сестры.

Для мальчиков.

Но я был так чертовски измотан.

Казалось, что моя голова больше не работает должным образом. Что бы старик ни сделал со мной на кухне тем вечером, это сломало меня. Веревка, которая соединяла мое сердце с головой, была перерезана.

Это было выбито из меня.

– Это то, чего ты хотел, Даррен. Ты хотел, чтобы она была дома с нами, - сказал я нашему брату. – Одна большая счастливая семья.- Обняв дрожащую девочку в своих объятиях, я уставился на мужчину, который считал себя мудрее нас. – Надеюсь, мы оправдали твои ожидания.

Он не ответил. Вместо этого он отодвинул свой стул и встал. Бросив последний взгляд на нашу маму, он развернулся на каблуках и ушел.

– Я больше не знаю, чему я удивляюсь, - пробормотала Шэннон.

Звук закрывающейся за ним входной двери был единственным подтверждением, в котором я нуждался, чтобы убедиться, что я был прав.

Его возвращение было временным.

Он бы не стал этого терпеть.

Он не смог в первый раз.

На этот раз ничего не изменится.

С матерью всех головных болей и моим телом в состоянии ломки я обошел Шэннон и направился к плите. Мама могла выписаться, а Даррен мог убежать, но в доме все еще оставалось четыре рта, которые нужно было накормить.

Борясь с дрожью в руках, я приготовил кастрюлю с макаронами и поставил ее вариться на плиту, прежде чем обратить свое внимание на женщину в углу. – Встань и прими душ. Мне нужно накормить мальчиков, и им не нужно видеть тебя такой.

Она не сдвинулась с места.

Меня это не удивило.

Это ничего не сделало со мной.

Я чувствовал себя совершенно мертвым внутри, когда подошел к тому месту, где она сидела, выхватил сигарету у нее изо рта и затушил ее в уже переполненной пепельнице.– Вставай. От тебя воняет дымом и выпивкой.

Ничего.

Поставив пепельницу и ее запачканную кофейную чашку на сушилку, я вернулся к ней.– Вставай.

Мне не нужно было это дерьмо.

У меня было достаточно забот.

У меня была Моллой, черт возьми.

– Джоуи.- Это был первый признак жизни в ней, и это заставило что-то умереть внутри меня. – Джоуи.- Протянув руку, она схватила мою руку обеими руками и зарыдала.– Джоуи.

Я чувствовал запах напитка, исходящий от нее волнами.

Виски.

Я бы узнал этот запах где угодно.

Подавив дрожь, я потянулся к маме и помог ей встать. Мне нужно было убрать ее с глаз долой, пока мальчики не вернулись с игры, и она еще больше заморочила им голову.

– Присмотри за ужином, Шэн, - крикнул я через плечо, помогая маме выйти из кухни и подняться по лестнице в ее спальню.

Чем больше она рыдала и прижималась ко мне, тем сильнее я чувствовал, что задыхаюсь.

Желание прорваться сквозь стены этого дома и сбежать было настолько сильным, что я практически мог попробовать его на вкус.

Хотя у меня бы никогда этого не было.

Я физически не мог разорвать цепи, которые приковали меня к этому дому.

Этим детям.

Этой женщине.

Единственная отсрочка, которую я мог бы получить, была та, которую я взял для себя.

– Давай, мам, - пробормотал я, чувствуя тяжесть ее тела на себе, когда я пытался поднять ее наверх. – Ты должна помочь мне здесь.

Она этого не сделала.

Она не могла.

Потому что моя мать была такой же мертвой внутри, как и я.

Невероятно измученный, когда мы достигли верхней площадки, я подхватил ее на руки и пронес остаток пути до ее спальни.

Их спальня.

Это и его комната тоже, помнишь?

Мудак.

Игнорируя каждый мускул в моем теле, когда он кричал в знак протеста, мне удалось добраться до ее кровати, не свалившись в кучу. Уложив ее на матрас, я встал на колени у ее кровати и снял с нее тапочки, прежде чем перевернуть ее на бок лицом к окну.

– Мне жаль, Джоуи, - всхлипнула она, положив свои маленькие ручки под щеку. – Так жаль.

Я услышал слово, у меня было чувство, что на этот раз она может иметь в виду именно это, но я ничего не почувствовал.

– Тебе нужно держать свое дерьмо в руках, - ответил я ровным тоном, когда опустился на край кровати рядом с ней и порылся в ящике ее тумбочки. – Возможно, у тебя все в порядке с головой, но этим мальчикам не нужно этого видеть.

– Даррен, - тихо причитала она, сжимая мое предплечье. – Я хочу Даррена.

– Да,что ж, Даррен сбежал, - пробормотал я, сосредоточившись на бесчисленных блистерных упаковках с таблетками, отбрасывая пустые бутылочки из-под таблеток в сторону.

– Черт возьми, мам, что ты приняла?

– Как будто ты можешь судить меня, - рыдала она, уткнувшись головой в подушку.– Мне больно.

Я тоже. – Вот, - сказал я, наконец остановившись на бутылочке с таблетками, содержащей несколько таблеток валиума. – Возьми пару таких. Это снимет напряжение.

– Что, если он вернется?

– Кто? – Спросил я, слушая ее лишь вполуха, продолжая искать то, что хотел. Я знал, что они были здесь. Я, блядь, так и знал. – Даррен?

– Нет, - пробормотала она, проглатывая таблетки, которые я ей дал. – Твой отец.

– Ты знаешь, что произойдет, мам, - пробормотал я, мысленно вздохнув с облегчением, когда нашел полный флакон клоназепама. – Ты заберешь его обратно, - добавил я, засовывая бутылку в карман. – И все снова будет хорошо в мире Мэри Линч.

– Я твоя мать, - всхлипывала она, голос был невнятным. – Почему ты так сильно меня ненавидишь?

– Я твой сын, - ответил я, возвращая ей ее слова. – Почему ты так сильно меня ненавидишь?

– Потому что ты – это он, - невнятно произнесла она, отворачиваясь от меня.

– Да, - невозмутимо ответил я, вставая, ничего не чувствуя. – Я – это он, а ты еще хуже.

– Джоуи, подожди, - крикнула она, когда я двинулся к двери. – Мне жаль. Прости, детка… Пожалуйста, не оставляй меня.

– Проспись, мам,- невозмутимо сказал я, не желая оставаться рядом и быть ее личной боксерской грушей, пока она не отключится. – Мне нужно убрать дерьмо и накормить твоих детей.