— Ты никогда не был мне сыном, — рассмеялся Идрис, снова призвав свой свет.

Он метнул его в Энцо, который тут же отразил поток своим клинком.

— Ты всегда был слишком своевольным. Ты моё самое большое разочарование.

Энцо холодно усмехнулся.

— Знаешь, — тихо сказал он, наклонив голову. — Когда-то я ужасно боялся тебя. Но сейчас я вижу перед собой злобного старика. Мучителя. Я так долго ждал того дня, когда смогу убить тебя, глядя тебе в глаза.

Энцо выпустил в Идриса ещё один мощный поток и подошёл к нему, скрючившемуся у стены.

— Ты не убьёшь меня. Ты трус, Лорэнцо. Мягкосердечный дурак.

Энцо присел рядом с ним на корточки так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Идриса.

— Разве? — Энцо улыбнулся, и его руки охватил огонь.

Он снова отрешённо посмотрел на пламя и проговорил.

— Ты хоть представляешь, как долго я слушался тебя? Выполнял твои приказы? Мучил и убивал, убеждённый в том, что врагом был кто угодно, но только не ты?

Его глаза маниакально заблестели, когда он снова посмотрел на отца.

— Всё это было ради блага нашей страны. Ради блага нашей семьи, — прошипел король. — Ты точно такой же, какой была твоя мать. Неблагодарная, слабая идиотка.

Энцо замер.

— Даже не смей, мать твою, говорить о ней.

— Если тебе не нравится правда, это никак не отменяет её. Я должен был утопить тебя в Олимпийском океане сразу же, как ты родился. Это избавило бы меня от многих проблем.

Энцо холодно рассмеялся и, наконец, двинулся вперёд, задумчиво глядя на отца.

— Ты никогда её не заслуживал, — сказал он Идрису, который лежал и задыхался. — Ты не заслуживаешь ничего кроме смерти в одиночестве. И я рад, что могу преподнести тебе этот подарок.

Улыбка, лишённая всякого тепла, расплылась на лице Энцо, который поднял руку, охваченную пламенем, так и норовившим что-нибудь сжечь. В глазах короля, наконец-то, проявился намёк на страх, и он отполз назад.

— Лорэнцо, — взмолился он. — Перестань.

— Я был ребёнком, — сказал Энцо, и его голос впервые дрогнул. — А тебе доставляло удовольствие видеть, как я мучаюсь от боли. Маленький мальчик с изуродованной спиной. Который даже не мог никому об этом рассказать и показать отметины, которые ты на мне оставлял. Благодаря твоему долбаному лекарю. Ты, может быть, и стирал шрамы с моей спины, но ты не можешь стереть их из моей памяти. Долгие годы я считал, что заслужил их. Что тот маленький принц был недостаточно хорош. И что, может быть, если бы он работал усерднее, и меньше плакал, или более покорно сносил наказания, всё это прекратилось бы.

Энцо покачал головой.

— Но я больше не принц. Я король, — закончил Лев Гелиоса. — И пусть моё правление будет долгим.

Огонь полетел в сторону Идриса, и его тело охватило пламя. Король попытался закричать и в агонии раскрыл рот, но Энцо улыбнулся и направил в горло короля своё пламя, которое начало выжигать его изнутри. Тело его отца забилось в конвульсиях, пожираемое огнём. А затем, точно крылатый лев мщения, Энцо издал финальный рык и выбросил руки вперёд, превратив короля Гелиоса, Идриса, в пепел.